Гарпия в Академии. Драконы не сдаются - Блинова Маргарита - Страница 5

В другое время я бы с превеликим удовольствием приступила к отключению всех установленных защитных заклинаний, но не сейчас. Сейчас мне хотелось внимания, и я его получу.

Взломав замок на раме, быстро пролезла внутрь уже знакомой комнаты и огляделась.

Судя по разбросанным вещам, здесь собиралась на судьбоносную вечеринку девочка-подросток. Великие ветра, разве у одного мужчины может храниться столько рубашек! А ремни?! Вы когда-нибудь видели целый выдвижной ящик, заполненный под завязку ремнями?

Спихнув с кровати прямо на пол разбросанную одежду, я важно уселась на краешке и закинула ногу на ногу.

Все. Сидим и настраиваемся на скандал.

Поступь дракона походила на топот несущегося со склона стада обезумевших бизонов, глаза ворвавшегося в комнату мужчины сверкали ритуальным огнем фанатиков, а мощные кулачищи напоминали молот кузнеца.

Здравомыслящее существо уже давно улепетывало бы тем же путем, что прилетело сюда, но ведь я не из пугливых. И потом, меня просто взбесил его внешний вид.

Декан кафедры Темных искусств всегда был образцом сдержанности. Его костюмы отличались простым кроем, строгим и деловым стилем. Вначале мне казалось, что это дело вкуса, но потом дошло – таким нехитрым способом Кьяри насмехался над богатыми детишками и их родителями с их вычурными нарядами. Вот только сейчас он вырядился в горчичного цвета пуловер с белоснежной рубашкой, узкие черные штаны, подчеркивающие накачанные ноги и крепкий зад. Тщательно выбритое лицо, яркий запах парфюма. Да он даже свой короткий ежик волос, срезанных после неожиданного посинения, облагородить попытался.

И вот это вот все ради пяти куриц из комиссии?

Кьяри шумно выдохнул и спросил:

– Что ты здесь делаешь?

Великие ветра, какой же тугодум.

– Некролог для тебя придумываю, – не без ехидства заявила я. – Там обязательно будет строчка: «Противоестественно, когда уровень тупости соответствует росту, но Кьяри даже не комплексовал по этому поводу».

Кьяри прислонился к стене и искривил губы в подобии усмешки.

– Драконище, тебя тошнит?

– Я насмехаюсь над твоей попыткой задеть меня.

– М-да? – Я чуть наклонила голову вбок. – А выглядит как несварение. Может, подхватил чего, пока кормил комиссию враньем о моей некомпетентности?

Ярко-зеленые глаза декана вспыхнули торжеством.

– Ревнуешь?

– Офигеваю! – взорвалась я, неосознанно сжимая пальцами покрывало кровати. – Ты знал о проверке. Знал, не мог не знать. Знал задолго до ее появления. Знал и подстраховался, оставив меня…

Не обращая внимания на мою вдохновенную обвинительную речь, Кьяри оттолкнулся от стенки, перешагнул через кучу одежды, сваленную мной на пол, и решительно двинулся в ванную.

– Куда?! – возмутилась я. – Не смей уходить, когда я высказываюсь.

Но драконище не слушал.

Пылая от праведного гнева, я бросилась следом. Декан кафедры Темных искусств стоял у шкафчика с бутылочками и принюхивался. Со стороны он был похож на ищейку, взявшую след. Пальцы быстро пробежались по бутылочкам с гелем для душа, и подозрительные с виду флаконы улетели в мусорное ведро. Туда же отправились все без исключения бутыли с шампунем. Рисковать драконище больше не желал.

– Это, знаешь ли, свинство – игнорировать женщину, которая отчаянно хочет поругаться.

– Угу, – буркнул этот грубый болван, с подозрением осматривая пену для бритья.

Я проследила за полетом баночки, отправленной в утиль, и усмехнулась.

– Кьяри, неужели ты всерьез полагаешь, что мне не достанет изобретательности и я стану повторяться в своей жажде отмщения?

Собеседник вернул на место зубную щетку, повернул голову и нахмурился.

– Я отреагировал на сигнал моментально. У тебя не хватило бы времени на что-то серьезное… Нет-нет, ты блефуешь.

Блефую, но кто ж признается.

– Ты прав, драконище, времени было катастрофически мало. – Губы сами собой расплылись в коварной улыбке. – Однако достаточно, чтобы я нашла твою маленькую слабость, твою тайную страсть коллекционера и…

Собеседник едва заметно побледнел.

– Что ты сделала, гарпия?

Обида ушла, и стало так чертовски хорошо!

– Скажем так, – куда веселее продолжила я, – выбрала один из твоих ремней и поставила на нем очень-очень большую дополнительную дырку.

Никогда бы не подумала, что искусный блеф может сравняться с эффектом скипидара, вылитого на открытую рану. Никогда бы не подумала, что одно дополнительное отверстие может вызвать такую реакцию. Но Кьяри завелся.

Он стиснул челюсти, сжал кулаки и пошел в наступление.

– Гарпия…

Меня грубо толкнули к стене, а после прижали огромным твердым телом.

– Как же сильно ты действуешь мне на нервы! – прорычал взбешенный декан, наклоняясь, чтобы завладеть моими губами, но я не давалась. Дразня, ловко отворачивалась в последний момент, чем только сильнее бесила сгорающего от нетерпения мужчину. – Ты действуешь мне на нервы… во всех смыслах.

И он прижался ко мне бедрами. Каюсь, такой реакции я не ждала.

Если эта демонстрация мужской силы была специфическим способом запугивания противника, то он сработал. Я опешила, не успела увернуться, и случился поцелуй. Сладкий, дурманящий сознание, будящий плоть.

Не теряя времени, дракон оторвал меня от земли, заставив вцепиться руками в его шею и обхватить бедра ногами, и понес в комнату. По пути его нога запнулась о разбросанную одежду, и мы фактически рухнули на кровать.

Глава 3

Треволнения

– Ты в курсе, что адекватных мужиков не должны возбуждать скандалы? – хрипло простонала я, откидывая голову назад.

Кьяри, сосредоточенный на том, чтобы покрыть каждый сантиметр моей шеи властным поцелуем, что-то неразборчиво буркнул. Его рука дернула мою рубашку из брюк, мягко скользнула по голому животу, поднялась выше и победно сжала грудь. Такого произвола я стерпеть уже не смогла.

Схватив его голову, провела по колючему светлому ежику руками и потянула к себе. По сути, мы скандалили в процессе поцелуя. Я мягко покусывала его нижнюю губу, он настойчиво и провокационно мял и гладил все выступающие части моего тела, умудрившись даже провести пальцами по узкому участку позвоночника между крыльями. Узкому и очень чувствительному.

«Скандал» набирал обороты, когда Эрг Гай Кьяри вдруг вскинул голову, уставился в сторону входа и замер, прислушиваясь.

– Ты чего? – удивилась я, стараясь отдышаться и утихомирить разбушевавшееся сердце.

– Тревожусь, – лаконично изрек драконище, повернулся и поймал мой взгляд. – Мы в кровати. Я практически залез к тебе в штаны.

– И?

– И ничего не происходит.

Я не сдержалась и захохотала.

– А ты чего ждал, Кьяри? Фейерверк за окнами? Хор мальчиков, исполняющих «Восславься, герой»?

Драконище потерся об меня щекой, словно огромный домашний кот, и мягко поцеловал в уголок губ.

– Подвоха. Очередного покушения. Как минимум Белозерского с криками: «Почему ты бросил комиссию?»

Бам. Бам. Бам.

Дверь содрогнулась от мощных ударов.

– Кьяри, какого черта ты творишь! – раздался гневный вопль ректора.

«Вот!» – одними губами прошептал декан кафедры Темных искусств, притянул меня к себе и жадно поцеловал.

– Я дико соскучился, – прошептал он между делом.

От веса, искренности и глубины обрушившегося признания стало безумно приятно и в то же время ужасно неловко. Судя по лицу, драконище пришел в не меньший ужас от собственной откровенности. Он быстро встал, взял себя в руки и хриплым полушепотом приказал:

– Лежи. Не двигайся. Я скоро вернусь.

– Я буду здесь, Дуглас.

Кьяри замер, прислушиваясь не то к крикам недовольного ректора, не то к воплям внутреннего голоса, предупреждающего, что крайне глупо оставлять гарпию у себя в комнате, затем медленно кивнул и стремительно вышел.