Эфирное время - Дашкова Полина Викторовна - Страница 97

– Следы пыток, – констатировал эксперт.

Вячеслав Иванович был застрелен в упор, в сердце, он лежал на диване и смотрел в потолок застывшими, широко открытыми глазами. Рот его тоже был заклеен, но на теле никаких ран не оказалось, кроме одной, смертельной.

В квартире обнаружили два тайника, один в полу в комнате, недавно принадлежавшей Артему, другой на антресолях, там было сделано что-то вроде простенка. Торчали гвозди от выломанного листа фанеры, валялись какие-то тряпки. Оба тайника были выпотрошены. Никаких ценных вещей там, разумеется, не оказалось.

В маленькой кладовке нашли инструменты для ювелирных работ: тиски, паяльнички, напильнички, лупы на штативах и без штативов, словом, полный профессиональный набор. Но ничего ценного, кроме обрывка золотой проволоки, застрявшего под плинтусом, так и не отыскали.

Соседи сообщили, что ночью из квартиры слышали приглушенную возню, несколько раз что-то грохнуло. Но они знали, что Вячеслав Иванович вернулся из больницы, его часто мучает бессонница, и не придали этому шуму никакого значения.

* * *

Вечером, за ужином, Лидия Николаевна спросила:

– Илюша, тебе дозвонилась Варя Богданова? Я дала ей твой рабочий телефон.

– Что же ты молчала, мамочка! – Илья Никитич вскочил из-за стола. – Быстренько, дай мне ее номер.

– Прости, я не записала, – пожала плечами Лидия Николаевна, – я забыла. Она сказала, что обязательно позвонит. И напрасно ты так дергаешься.

– Что она тебе еще сказала?

– Погоди, дай вспомнить. Она была какая-то взвинченная, напуганная. Сказала, ей срочно надо с тобой поговорить. Я спросила, что случилась, она ответила, ничего страшного, просто хочет посоветоваться.

Телефонный звонок раздался через десять минут.

– Илья Никитич, – послышался в трубке приятный, глубокий женский голос, – добрый вечер. Это Варя Богданова. Помните меня?

– Здравствуй, Варя. Конечно, помню.

– Илья Никитич, вы простите, что я вас беспокою, просто мне больше не с кем посоветоваться. Понимаете, у меня есть друг... ну, или жених... в общем, мы живем вместе уже три года. Я рассказывала Лидии Николаевне, когда мы встретились в институте. Его зовут Мальцев Дмитрий Владимирович. Он заместитель министра финансов. Но, в общем, это не важно. Вчера ночью в него стреляли, но, к счастью, не убили. Там оказался человек, он гулял с собакой и практически спас Дмитрия Владимировича, к тому же его собака догнала убийцу. Вы меня слушаете?

Он молчал, не перебивал. Он чувствовал, как она сильно волнуется.

– Да, Варюша, я тебя внимательно слушаю.

– Понимаете, Илья Никитич, я боюсь ошибиться, но мне показалось, все это было подстроено заранее. Возможно, я глупости говорю... Просто мне страшно. Дмитрий Владимирович очень состоятельный человек, он занимает серьезный государственный пост. Он, конечно, был благодарен парню, который его спас, и собирается взять его на работу, в охрану. Но мне этот собачник очень не понравился.

– Погоди. А почему ты решила, что все было подстроено заранее? – перебил ее Илья Никитич.

– Ну, просто я не верю в такие совпадения. Знаете, как в старом анекдоте про рояль, который стоял в кустах? Я же говорю, возможно, я ошибаюсь, но я бы хотела попросить вас проверить этого парня. У него на правой руке два перстня с крупными прозрачными камнями, а под перстнями наколки, тоже перстни. Если честно, я испугалась потому, что мне показалось, он похож на капитана Соколова.

– Напомни, пожалуйста, кто такой капитан Соколов, – попросил Илья Никитич равнодушным голосом.

– Ну, тот, который вытащил меня, когда, я тонула. Его ведь потом посадили. Дмитрий Владимирович ничего не знает о Тенаяне, обо всем, что со мной произошло. И если вдруг окажется, что это действительно Соколов... – она всхлипнула, тяжело, горестно вздохнула, – если Дмитрий Владимирович узнает, наверное, он бросит меня... Не простит, хотя я ни в чем не виновата. Станет мной брезговать, если узнает, и сразу бросит...

Она уже не сдерживалась, плакала горько, навзрыд, и почти не могла говорить.

– Варюша, успокойся. И не темни. Скажи мне честно, откуда ты знаешь, что покушение было инсценировкой?

– Ну не знаю я... Просто мне так кажется.

– Дмитрию Владимировичу тоже так кажется?

– Нет... То есть мы с ним это не обсуждали. Но если он хочет взять его на работу, в охрану, наверное, думает, что все правда. Я очень вас прошу. Вы просто проверьте, Соколов это или нет... Хотя он все равно завтра к двенадцати приезжает к нам, к Дмитрию Владимировичу домой. Мы живем за городом, в шестидесяти километрах от Москвы, по Ленинградскому шоссе, там такой маленький поселок «Солнечный». Всего три виллы, очень большие участки. У нас второй участок... Простите, Илья Никитич, я, наверное, зря вас побеспокоила. Все равно уже ничего сделать нельзя... Завтра к двенадцати он приедет... Простите...

– Погоди, Варя, не плачь, не клади трубку, – произнес Илья Никитич. Но уже звучали частые гудки.

* * *

В одиннадцать пятнадцать черный скромный «жигуль» свернул с Ленинградского шоссе на проселочную дорогу в пяти километрах от поселка «Солнечный». Поперек дороги, в самом ее начале, стоял огромный грязный грузовик с бревнами.

– Черт, – выругался Вася Соколов, останавливая машину.

Он выехал пораньше. Опаздывать было нельзя ни в коем случае. Такие люди, как Мальцев, особенно щепетильны в том, что касается точности.

Для начала Вася погудел грузовику, хотя понимал, что это бессмысленно. Водительская кабина была пуста. Он огляделся, пытаясь сообразить, можно попасть в поселок как-нибудь в объезд. Позади уже гудели две машины, «Волга» и военный «газик». Вася понял, что попал в капкан. Чтобы свернуть с дороги, надо было проехать либо назад, либо вперед. Оставалось только выйти и договориться с водителем «Волги».

Он еще раз погудел на всякий случай, отстегнул ремень безопасности, вылез, не спеша направился к «Волге».

В салоне, кроме водителя, сидело трое. Все молодые мужчины с короткими стрижками. Все в кожаных куртках. Это немного не понравилось Васе.

– Мужики, вы бы подали немного назад, – сказал он, наклонившись к приоткрытому переднему окну, – там есть поворот, можно в объезд, а то хрен его знает, мудилу, сколько он здесь простоит.

Из «газика» тем временем выпрыгнули трое, такие же молодые, широкоплечие.

– Сейчас попробуем, – кивнул водитель «Волги», – но только там, через поселок, выезд сразу на Ленинградку.

Трое из «газика», направлялись к «Волге». Вася стал медленно отступать к заснеженному лесу. Вдоль дороги с обеих сторон шли глубокие канавы. Вася сделал несколько шагов и вдруг заметил, что в «Волге», за задним стеклом, лежит милицейская фуражка. Трое из «газика» брали его в кольцо. Из «Волги» выскочили двое. Не успев ничего сообразить, Вася выхватил свой «ТТ» и стал стрелять.

Одного он успел ранить в руку.

Ему кричали все, что положено кричать в таких случаях, но он перескочил через канаву, словно на крыльях, и, утопая в глубоком снегу, рванул через лес. Боль прожгла голень, он понял, что ранен, обернулся, пальнул еще раз.

– Стоять! Брось оружие.

Он ответил двумя выстрелами, ранил еще одного оперативника. И тогда в него стали стрелять на поражение. Первая пуля угодила в голову, вторая в позвоночник, но и первой было достаточно.

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

Варя вышла из здания Университета искусств в семь часов вечера. Сыпал мягкий крупный снег, красиво подсвеченный огнями Китай-города. Вместо того чтобы сесть в свой «рено», она отправилась пешком в сторону Политехнического музея. Она шла не спеша, чуть помахивая маленькой замшевой сумочкой. Неподалеку от памятника героям Плевны свернула в проходной двор.

Там, в глубине, стоял черный, длинный, как крокодил, «линкольн» с затемненными стеклами, с погашенными огнями. Варя подошла к машине. Задняя дверца открылась, она нырнула в теплый, пахнущий хорошим одеколоном салон.