Феникс (ЛП) - Рейн Энтони - Страница 25

Он тихо стонет.

— Ты и представить не можешь, как это хорошо.

Это Феникс не может представить, как это хорошо. Его оливковая кожа такая шелковистая, а гладкие мышцы груди твердые. Феникс прекращает целовать меня и заглядывает мне в глаза.

— Скажи мне, если ты не готова.

О, я готова. В жизни не чувствовала себя более готовой.

— Я готова. А ты? — спрашиваю я, всматриваясь в его глаза.

— Я готов, agapimenos.

Я хрипло вдыхаю от звука его родного языка.

— Что это значит? — шепчу я.

— Возлюбленная, — гортанно отвечает он, прежде чем снова накрыть мои губы своими. Я не могу думать ни о чем, кроме этих ощущений.

Прежде чем осознаю это, Феникс обнимает меня и прижимает к груди. Я осыпаю ее поцелуями и медленно двигаюсь вниз к его поясу. Феникс застывает, и я нерешительно останавливаюсь. Слышу, как он с усилием восстанавливает дыхание, и напряженность в его теле пропадает.

Глубоко вдохнув для храбрости, я продолжаю расстегивать его ремень, а за ним и ширинку джинсов. Мягко ласкаю нижнюю часть его живота, а потом поднимаю руки, чтобы обхватить его шею. Моя юбка собралась на бедрах, прозрачный кремовый материал смят. Распущенные волосы дико разметались по подушкам.

— Ты кажешься нереальной, — признается Феникс, впиваясь в меня взглядом.

Он прослеживает пальцами край моих трусиков, прежде чем оставить их болтаться у моих ног. Кружевной материал изысканно задевает кожу, и каждое нервное окончание предвкушает следующий шаг Феникса. Он ловко скользит пальцем по моим складкам, и я выгибаюсь, чтобы получить больше.

— Нет, ты очень даже реальна, Ева. И… ох… такая влажная.

Я стону, и Феникс продолжает двигать пальцем вверх и вниз. Сжав руки в кулаки, сминаю простыни на кровати. Феникс перемещает палец ниже, глубже, выводя небольшие круги у моего входа. Я раздвигаю ноги так широко, как только могу. Чувствую, насколько я мокрая и как увлажняю его палец. Глаза Феникса потемнели от вожделения. Он сглатывает, не отводя взгляда от местечка между бедер.

— Держись за изголовье, — приказывает он, и кажется, будто у него проблемы с тем, чтобы найти голос.

Я смотрю на этого мужчину, слишком потерявшись в удовольствии, чтобы понять его слова.

— Вот так, — говорит Феникс и подтягивает мое тело вверх, обхватив руками мои запястья. Он скрещивает их и тянет к решетке у меня за спиной. Хватаюсь за нее, и Феникс снова двигается вниз, скидывая с себя джинсы. Его эрекция свободно подпрыгивает, и я сглатываю. Из-за одного ее вида во мне бесконечно вырастают жар и влажность так, словно это вообще еще возможно.

Феникс нависает надо мной, одной рукой обнимая за плечи. Чувствую, как его член слегка касается моего клитора. Не в силах ничего сделать, я кричу от единственного прикосновения. Губы Феникса растягиваются в улыбке.

— Ты такая чувствительная, — бормочет он.

Я смущенно отворачиваюсь, но он сжимает мой подбородок и снова поворачивает к себе.

— Не делай этого. Мне нужны твои глаза.

Продолжаю смотреть на Феникса, пока он приближается ко мне. Чувствую, как он толкается к моему входу и как головка скользит внутрь. Я стону, и Феникс поглощает мой стон поцелуем. Мучительно медленно его член толкается в мой узкий проход, растягивая его дюйм за дюймом. Может, у меня и не было восьмилетнего целибата, но я была лишь с одним парнем. То был зануда из колледжа. И мы использовали презерватив. Поэтому этот раз с Фениксом кажется совершенно другим. Между нами нет барьера, и это безумно приятно.

— Боже, ты такая тесная, — рычит Феникс, вопросительно склонив голову. — Ты девственница, Ева?

Я закусываю губу и качаю головой.

— Не совсем. Я была с мужчиной лишь однажды.

— Святой Боже, ты ощущаешься как девственница.

— Клянусь, это не так.

Он мягко толкается вперед и назад. Я чувствую каждый сантиметр его плоти, скользящей по моим стеночкам. Руки Феникса поднимаются к моим, чтобы крепко сжать их у изголовья. Его грудь прижимается к моей, а мышцы в его руках двигаются и сжимаются, когда он начинает ускоряться.

— Феникс… — выдыхаю я.

— Никогда не чувствовал себя так близко к небесам, — говорит он мне, прикрыв темные глаза. — Ты так подходишь мне. — Он говорит несколько слов на греческом, и я вздыхаю.

До этой ночи я никогда не слышала, чтобы он говорил на своем родном языке. Я почти чувствую, как сильно ему от этого больно, как это заставляет его вспоминать жизнь маленького мальчика, прежде чем ее отняли.

Он вбивается в меня, и я кричу. Феникс выпивает каждый мой крик.

— Еще, — выдыхаю я. Я хочу, чтобы он сказал мне больше слов на этом глубоком незнакомом языке.

— Se latrevo. Se hriazome.

— Что? — это все, с чем я могу справиться, но в то время мне хотелось сказать «что это значит?»

— Я обожаю тебя. Ты нужна мне.

— О, Боже. Еще.

— Anasa Mou. Asteri tis zois mou. Ты мое дыхание. Звезда моей жизни.

— Ты - это слишком, — шепчу я, целуя его челюсть и чувствуя, как внутри нарастает оргазм.

— Нет, ты, — не соглашается он, одной рукой сминая мою грудь, а другой щипая за сосок.

Кажется, Феникс находится сразу везде, когда его движения ускоряются. Его руки сжимаются вокруг моих запястий, на лице появляется далекое выражение, когда он поднимает голову, чтобы вдохнуть.

Внезапно я сжимаюсь вокруг него, пока он продолжает вбиваться в меня. Мое тело разрывает сокрушительное удовольствие. Феникс продолжает двигаться вперед-назад, продлевая мой оргазм. Сердцевиной я чувствую каждую его секунду.

— Христос, — бормочет он. — Иисус чертов Христос, дорогая.

А потом Феникс стонет и замедляется. Чувствую, как он изливается в меня горячо и влажно. Его вес опускается на меня, но он не отстраняется. Закрываю глаза, наслаждаясь ощущением его во мне. Феникс перекатывает нас на бок, и мое лицо утыкается в мягкую подушку. Я чувствую, как его дыхание становится глубоким, пока он обнимает меня, и сонный ритм утягивает и меня.

***

Неяркий луч солнца пробивается сквозь прозрачную бордовую ткань моих штор, пока я лежу в объятьях Феникса. Будильник еще не звенел, так что, думаю, сейчас меньше полвины восьмого. Знаю, что Феникс еще спит, потому что слышу, как он слегка похрапывает, а его грудь поднимается и опадает.

Удовлетворенность наполняет мое сердце, а может, легкие. Сложно сказать. Не хочу вставать. Хочу обернуть этот момент множеством слоев драгоценной ленты цвета жемчуга и никогда его не отпускать. Так что я остаюсь на месте. Проходит около получаса, и будильник начинают звенеть. Феникс шевелится, просыпается, целует меня в макушку и лениво мне улыбается.

— Эй, — говорит он сексуальным заспанным голосом.

— Эй, — отвечаю я. — Извини за будильник.

— Все в порядке, — говорит он, потирая глаза. Феникс двигается, и я отчетливо чувствую твердость его эрекции, слегка упирающейся в нижнюю часть моей спины.

— М-м-м, — стону я, ко мне возвращаются воспоминания о вчерашнем наваждении.

— Ева, — хрипло произносит он.

Пальцы Феникса скользят между моих бедер и начинают нежно меня поглаживать. Другой рукой Феникс щипает мой сосок, а потом сжимает грудь. Когда его большой палец находит мой клитор, он потирает его небольшими великолепными кругами, и я поворачиваю голову, утыкаясь в подушки, чтобы заглушить крик.

Мгновение, и его член оказывается внутри меня, двигаясь нежно и медленно. Утренний свет касается его великолепного обнаженного тела, подчеркивая рельеф и каждый изысканно выкованный мускул. Я влюбляюсь в это произведение искусства. Теперь я едва вижу его шрамы, которые когда-то поразили меня, рассказав тысячи слов о его жизни. Теперь они не имеют значения, потому что я влюбляюсь в его душу.

Феникс чувствует это?

Видит любовь в моих глазах?

Из-за мысли о том, чтобы потерять его сейчас, мне кажется, что я задыхаюсь. Есть в нем та часть, которая кажется мне неуловимой, которую я никогда не смогу схватить руками. Что-то вроде бабочки, порхающей на ветру. Мне никогда ее не поймать.