Мы, монстры. Книга 2: Иные (СИ) - Вернер Тим - Страница 39

В общем-то, можно было догадаться…

— Ты боишься? — громко спросил он, озираясь. — Стесняешься? Почему прячешься? Трудно договариваться, когда рожей не вышел?

Дым осел, упал к ногам в один миг. И больше не тлели угли — осталась лишь кучка пепла. А прямо напротив, по ту сторону от пепла, блеснули глаза. Пустые, блеклые, светящиеся в темноте. Его, Нивена, глаза.

Тьма уставилась на него его собственными глазами.

— Теперь, — сказала Тьма. — Слушай. Затхэ еще слаб, но ты сам видишь, не можешь не видеть: он становится сильнее, он вспоминает себя, и очень быстро. Моя сес-стра… Даже будучи слабой, она сильна. Даже будучи мертвой, уже под защитой правителя Верхних земель. У нее есть всё: власть и сила, а скоро будет и жизнь, и Затхэ с мечом на ее стороне. А у нас… У нас — только ты.

— У вас? — переспросил Нивен.

— Позови всех, брат, — бросил в сторону Лаэф. И кивнул Нивену. — Да, у нас.

Вокруг разлился, расплескался серебряный звон. И Нивену показалось, что видит тончайшие нити, взметнувшиеся на мгновение во мраке, блеснувшие золотой паутинкой. 

— У нас, — шепнул над ухом Ух’эр. И растворился звенящим смешком в воздухе.

— У нас, — ветер змеей скользнул меж голых ветвей, принеся женский голос, а еще один, девичий шепот, будто вынырнул снизу, из-под руки, звоном колокольчиков подтвердил. — У нас…

И громыхнуло в небе. Нивен поднял голову.

— Это Заррэт, — отмахнулся Лаэф, вновь соткавшийся из темноты, на этот раз — копией Ниена. — Не любит говорить, любит громыхать… Ну так, к делу. Ты ведь понимаешь, что до сих пор жив не просто так? Ты жив, благодаря лишь воле Ух’эра, а твои противники мертвы, потому что сам Заррэт направляет твои удары. Эйра играет ради тебя со временем и ветрами, Тэхэ — со зверями и ветвями. Ты жив не потому, что тебе везет. Ты жив не потому, что силен. Ты бессилен, силен я в тебе. Ты кукла, в которую мы вдохнули жизнь, которую мы держим в живых, пока нам этого хочется. Это понятно?

Нивен медленно кивнул.

Да, так многое стало понятно.

Даже стало понятно, почему ему казалось, что умирает: он и умирал. Стоило начать сопротивляться тьме внутри — он умирал. Потому что жил, благодаря этой самой тьме.

Непонятно только одно: что делать дальше? Как сопротивляться не просто тьме — пяти Мертвым богам, без которых он, получается, и шагу ступить не может? Или… или все-таки может? Где заканчиваются они и начинается он сам? И — существует ли он?

— Не-а, — снова развеселился голос Ух’эра. — Тебе об этом и говорят, дитя! — и бросил в сторону. — До чего ж нынче дети тупые пошли…

Лаэф поднялся, шагнул к Нивену.

Странное ощущение: когда к тебе идет твое отражение. Странное и страшное. Серое лицо, недвижимый мрамор, и глаза — будто из мрамора. Мертвые глаза. Ну, так и положено Мертвым, верно?

И сам он мертвый — это ведь его глаза.

И его нет.

Ладно, об этом он давно догадывался, но вот о чем догадался только что…

— Тяжело со мной? — спросил Лаэфа, делая вместе с его шагом вперед шаг назад.

— Ты смотри! — громким шепотом восхитился Ух’эр. — Не совсем тупой!

— И давно тяжело… — еще шаг.

— Если давно тяжело, — снова шаг, — почему до сих пор держите?

Лаэф остановился. Нивен тоже. И завершил, вновь скрещивая руки на груди:

— Других вариантов нет?

Лаэф переместился мгновенно. Не шагнул, не поплыл по воздуху, просто — раз! — и оказался рядом. Размахнулся и ударил тоже молниеносно. Кулак свистнул у самого уха. Затрещал ствол дерева за спиной, полетели щепки. Нивен покосился на место удара: изморозь вокруг вмятины и бегущие во все стороны трещины. Дерево медленно накренилось.

Упало.

Нивен перевел взгляд на Лаэфа.

В собственные глаза.

— Убери остальных, брат, — прошипел Лаэф в сторону, — я хочу поговорить с глазу на глаз.

— На самом интересном! — деланно расстроился Ух'эр.

Плеснул серебряным звоном.

И Нивен вдруг четко понял: теперь они и правда только вдвоем. Он и Тьма.

— Затхэ, — выдохнул ему в лицо Лаэф, — плохо на тебя влияет. Его нужно уничтожить первым. Пока к нему не вернулась память, пока не вернулись силы. Тебе уже сейчас будет труднее — он теперь не один. Но ты справишься.

— А если откажусь?

— Нет, — вздохнул где-то вдали Ух’эр. — Все-таки тупой…

"Нет, — со странным облегчением понял Нивен. — Все-таки не вдвоем мы остались. Ух'эр не ушел, Ух'эр слышит..."

— Я же просил! — прошипел в сторону Лаэф и вновь перевел взгляд на Нивена. — У тебя нет возможности отказаться, дитя, — устало проговорил. — Ты не можешь отказаться.

— Ну а я попробую, — пожал плечами Нивен.

— Да что с тобой? — прищурился Лаэф. — Ты ведь делал это много раз. Берешь — и убиваешь. Всё! Неужели ты стал настолько слабым?

— Я стал слабым… — повторил Нивен. — Напомни, кто со своей бабой не справился?

Кажется, перестарался.

Лицо Темного стало на самом деле темным — почти черным. Губы искривились, как от боли, глаза осыпались песком — и на лице вновь зияли черные дыры. Лаэф медленно протянул руку, и на горле Нивена сомкнулись холодные пальцы. Воздуха не стало, перед взглядом потемнело, но в последний миг Нивен увидел вторую тень.

Рядом с Лаэфом приземлился, будто спрыгнув откуда-то с высоты, кривой силуэт — плечи на разной высоте, ноги разной длинны, руки слишком длинные — и в нос ударил сладкий гнилостный запах. Силуэт прикоснулся ладонью ко лбу Лаэфа — и Нивен наконец смог вдохнуть. Воздух обжег горло, Нивен закашлялся. Проморгался. Теперь напротив стояло это существо, а Лаэфа не было. Лаэф исчез. Существо смотрело с легкой безумной улыбкой, то же безумие сквозило в светлых глазах навыкате, грязные засаленные волосы липли ко лбу.

— Это все еще мой сон, — твердо сказало оно, и если раньше сомнения могли быть, теперь их точно не стало — тот самый голос, что шутил и смеялся, так долго оставаясь бесплотным.

Ух’эр.

Сказал-то он твердо, а потом задумался, нахмурился.

— В смысле, это его сон, — принялся объяснять. — И твой. Но создал его я. Потому — мой.

И легким сожалением, пробивающимся сквозь безумие глянул в глаза, уточнил:

— Непонятно, да?