Осколки маски - Метельский Николай Александрович - Страница 58

— Ну… — не знал я что и сказать. — Логично. Под этим ракурсом я на ситуацию не смотрел.

— Я потому тебе и говорю постоянно, что все непросто в отношениях Аматэру и императорского рода. В семейных отношениях вообще частенько все непросто. Это со стороны кто-то может посмотреть и сказать, что если брат отказал тебе в чем-то, то какой он вообще тогда брат? Только вот подноготную истории этот некто не знает. Брата не знает, тебя не знает, ничего не знает. Лишь факт отказа. Император, кстати, даже с детьми Патриарха не сможет нас ограничить, хотя тут его лучше послушать.

— А что с этим не так? — спросил я с подозрением.

— Патриархов ограничивают с количеством детей. Ты разве не знал? — приподняла она брови в удивлении.

— Первый раз об этом слышу, — ответил я.

— Ну теперь знаешь, — пожала она плечами.

— А на фига их ограничивать? — не понял я. — Ведь чем больше в стране Виртуозов…

— Тем больший шанс наступления хаоса, — прервала она меня. — Я даже не беру во внимание страх других стран, ты просто сам попробуй представить, что будет, если в стране появится пара сотен Виртуозов. Сколько пройдет времени, пока они не начнут драться между собой? Как только какое-то оружие становится нормой, его начинают активно применять. Но это если оружие равномерно распределено. А сотня Виртуозов в одном роду и вовсе никому не нужна. Такое даже нам не позволят. Не император, а общество страны. И это не только у нас, ты глянь на Англию. Там правители тоже не дураки — сколько у них уже Алдер? И где сотни английских Виртуозов?

— То есть получается, — произнес я задумчиво, — что обнародуй мы наличие у себя двух Патриархов, то никто от такого факта и не почешется? Количество-то детей в любом случае будут контролировать?

— Получается так, — кивнула она. — Хотя два Патриарха в одной стране, да еще и в одном роду, — это уникальная ситуация. И я не возьмусь гадать, что из этого выйдет. Но в теории — да, лично я не сильно бы волновалась.

— А императорский род? — спросил я. — Их-то никто сотнями Виртуозов попрекать не будет.

— Они традиционно универсалы, — пожала плечами Атарашики. — Хотели бы больше Виртуозов — обучались бы только одной стихии. Для императорского рода важны люди как таковые, с их камонтоку большего и не надо. Но даже если бы они пожелали большего… — задумалась она. — Скажем так: пока в памяти не стерся прошлый сегунат, имперская аристократия не будет пробовать организовать следующий. Воевать со всеми кланами страны никому не хочется. А вот по-тихому вырезать, такое они могут попробовать. Не всех, естественно. Да и для правления из тени не обязательно нужен сегунат.

— Понятно… — пробормотал я. — Но с этим ограничением на детей нехорошо получается. Не люблю ограничений.

— Никто не любит, — пожала плечами Атарашики и, усмехнувшись, добавила: — Но ты сам-то хотел бы видеть в стране сотни Виртуозов? А трахаться день и ночь? Стал бы? Как по мне, в таком ограничении нет ничего страшного. Даже где-то наоборот.

На этот день у меня ничего больше не было запланировано, так что, допив чай, я отправился переодеваться в домашнюю одежду, после чего вновь окопался у себя в кабинете. Мелькнула мысль позвонить Райдону да сгонять куда-нибудь отдохнуть, но как мелькнула, так и пропала — с Рэем мы все равно завтра встречаемся. По идее, я должен был послезавтра уезжать обратно в Малайзию, но как оно теперь сложится, не знаю. Надеюсь, император не будет затягивать с приглашением.

Через пару часов нудной, но необходимой работы сделал перерыв, чтобы навестить Казуки. Отправленного спать парня я нашел в спортзале, где он выжимал из себя последние соки. Зайдя внутрь с увязавшимся за мной Брандом, застал Казуки отжимавшимся от пола. Услышав, как кто-то зашел, парнишка сначала повернул голову, а потом резко вскочил на ноги и низко поклонился.

— Мне нет прощения, господин! Я готов принять любое наказание!

— Не совсем понял, о чем ты, — подошел я к нему и, махнув рукой, добавил: — Присядем.

Похоже, он сильно себя накрутил.

— Простите, господин, — произнес он, не шелохнувшись.

— Сядь, — велел я, опускаясь на татами.

Бранд тут же попытался воспользоваться ситуацией и залезть ко мне на колени, за что был слегка затискан, поднят и уложен рядом. Еще немного, и с колен его придется спихивать. Поднимать эту тушу будет сложновато. После меня на татами опустился прячущий взгляд Казуки, только не на задницу, как я, а на колени.

— Простите… — произнес он тихо.

— Казуки, — вздохнул я, — пусть это будет звучать банально, но ты ни в чем не виноват. Если уж кто и виноват, то это Атарашики-сан. Ни тебе, ни мне неоткуда было знать, что так произойдет, а вот она проиграла в знаниях, ну или в памяти своей родственнице. Но даже так, сделала она это не по своей халатности, и обвинять ее лично у меня не получается. Забей. Дерьмо случается.

— Я должен был стерпеть, — произнес он тихо. — Не показать виду.

— Вот если бы тебе это приказали, зная, что произойдет, тогда да. Да и то… Главная проблема в том, что мы не знали, как все выйдет. Ты свою роль в ритуале выполнил, сделал что требовалось, остальное тебя не должно волновать. Это уже наши с Атарашики-сан проблемы. Наша работа.

— Но ведь теперь у рода будут проблемы, — поднял он голову, поймав мой взгляд. — А чтобы избежать этого, мне надо было всего лишь перетерпеть.

— Казуки… — произнес я немного раздраженно. — Какого хрена я должен успокаивать тебя, будто ты дитя малое? Если я сказал, что ты ни в чем не виноват, значит, это так. Будь иначе, я бы не стал тебя жалеть. Но даже в этом случае ты должен услышать, принять и больше так не делать. Хватит тут нюни разводить. И запомни хорошенько: впредь я не желаю слышать от тебя слова «господин». Ты Аматэру! У тебя более нет господина. Есть лишь старшие. Где это видано, чтобы родня обращалась друг к другу подобным образом?

— Прос… — начал он, но встряхнулся. — Я понял.

— Еще раз. Ты — Аматэру Казуки. Ты лицо рода, его сила, его опора. Господин для всех слуг рода. Тот, за кого они в случае чего пойдут умирать, и, умирая, они должны быть горды, потому что их господин достоин этого! Сожги на хрен свои сопли и неуверенность! Среди Аматэру подобного не водится. И даже если ты где-то ошибся, прими это с честью и постарайся не повторять. Каков наш девиз?

— Во славу нашу, сквозь время, — произнес он твердо.

— И этот девиз верен для всего рода, как самих Аматэру, так и наших слуг. Но как они смогут произносить его, если их хозяева будут недостойны? Именно мы их гордость, их слава, их жизнь. И мы обязаны соответствовать.

— Я понял! Я не подведу!

Похоже, моя импровизированная речь удалась. Парень прямо-таки горит воодушевлением.

— Вот и отлично, — начал я подниматься на ноги. — Пока что от тебя требуется лишь быть сильным, в том числе и физически. Так что продолжай тренировки, — пусть пар спустит. — Об остальном позаботимся мы с Атарашики-сан.

Вскочив на ноги сразу, как только я показал, что встаю, он вытянулся в струнку и громко произнес:

— Есть!

И тут же упал на пол, принимая положение лежа и начиная отжиматься.

— Пошли, Бранд. Не будем мешать энтузиазму молодых. Смотри не перетрудись, Казуки.

— Есть! — только и ответил он, продолжая отжиматься.

А Бранд просто подошел к парню и укусил за лодыжку.

— Ах ты ж мать! Больно же!

Личного вызова от императора мы так и не дождались, зато нам прислали приглашение на празднование дня рождения императора Мэйдзи. По словам Атарашики, после Второй мировой ходили слухи, что праздник переименуют во что-нибудь вроде Дня культуры, но не сложилось, так что третьего ноября вся страна празднует днюху одного из величайших императоров Японии. Это не мое мнение, но я согласен, что посредственность не смогла бы выиграть гражданскую войну и вывести страну из той задницы, в которой она пребывала, в топ «десять лучших стран мира». В этот день во дворце вручают различные государственные награды, после чего там проходит праздничный банкет, во время которого, я уверен, нас и пригласят на личную встречу с главой государства.