Стрелок-2 (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 38

— Беда, — с хитрой усмешкой вздохнул Будищев, сохранивший, несмотря на выпитое, полную ясность мыслей.

— Вот именно! Беда! Беззаконие…

— Я говорю, — перебил его гальванёр, — если каждый чуть что будет в рыло бить и самосуд устраивать, то мы правовое государство никогда не построим! Вы же хотите жить в правовом государстве?

Если бы небо разверзлось и на многострадальную землю просыпался каменный дождь, наверное, и тогда собравшиеся были меньше удивлены этими словами.

— Простите, как вы сказали? — даже переспросил немного опьяневший уже Ипполит.

— Я спросил, желаете ли вы жить в «правовом государстве»?

Похоже, на сей раз Дмитрию удалось сбить с толку Ипполита, и прожженный адвокат не нашелся, что сказать в ответ.

Будищев же, пока тот собирался с мыслями, встал со своего места и пересел ближе к женщинам, бесцеремонно отодвинув вспыхнувшего Аркашу от предмета его обожания.

— Мы, кажется, уже встречались? — спросил он у Искры.

— Да, — без тени улыбки отвечала ему барышня. — В магазине «Линдстрема».

— Верно. Но вы так быстро сбежали, что можно было подумать, что за вами волки гонятся.

— Мы не сбегали. Просто все необходимые покупки были сделаны, и нам была пора возвращаться.

— Вам?

— Да, нам. Мне и мадемуазель Берг.

— Как интересно, и давно вы знакомы с госпожой Берг?

— Порядочно. А вы?

— А мне кажется, что я её совсем не знаю!

— Дмитрий, прекратите, — попросила Гедвига и закусила губу.

— Ну вот, — с досадой вздохнул гальванёр. — Больше года не виделись, а вместо «здравствуйте» — «прекратите»!

— Я смотрю, вам совсем не интересно то, что говорят Григорий или Ипполит? — пришла на помощь подруге Искра.

— Нет.

— Отчего так? — звенящим голосом спросила девушка так, что все поневоле затихли и с удивлением уставились на них с Дмитрием.

— Да как вам сказать, барышня, — уклончиво отвечал ей Будищев. — Они разговоры ведут, точно как мужики в моей деревне.

— В каком смысле?

— В лесу о бабах, с бабами о лесе!

Подвыпивший Григорий от услышанного сначала засмеялся, затем, видимо, сообразив, что дело неладно, замолчал. Ипполит Сергеевич тоже хмыкнул, но лицо его оставалось серьезным. Максим, напротив, помрачнел и стал поглядывать на приведенного им товарища с неприязнью. И только Аркаша, увидев, как вспыхнула от слов Дмитрия Искра, вскочил и, заикаясь от гнева, потребовал:

— Немедленно извинитесь!

— Чего? — искренне удивился Будищев.

— Немедленно извинитесь перед дамами!

— Вы же ему вроде не наливали? — пожал плечами гальванёр и ловко, одним движением, встал с земли и тут же сделал шаг в сторону, уклоняясь от пролетевшей мимо пощечины гимназиста.

Не ожидавший такого подвоха мальчишка не смог удержать равновесия и наверняка растянулся бы на скатерти с разложенным на ней угощением, если бы Будищев не схватил его за шиворот.

— Держись за воздух, когда падаешь! — с издевательской усмешкой посоветовал он Аркаше, и отпихнул того в сторону.

— Дмитрий! — с отчаянием в голосе вскрикнула Гедвига и умоляюще посмотрела на него.

— Ладно, господа хорошие, — издевательски поклонился Будищев. — Спасибо за угощение, за доброту, за ласку! Люди вы, видать — неплохие, только разговоры ведёте поганые. Ну, да это не моё дело. Прощевайте!

Договорив, он крутнулся на каблуках и, не оглядываясь, пошагал прочь, провожаемый недоумёнными взглядами присутствующих. Первым опомнился Максим и, крикнув товарищам, — «я его верну» — бросился следом.

— Не стоит, — попытался было остановить его Крашенинников, но было поздно, и адвокат лишь махнул рукой.

— Что это было? — с глупым смешком спросил Григорий.

— Он почувствовал неладное и ушел, — с досадой ответила модистка.

— Почувствовал? — переспросила Искра.

— Да, как зверь! Зачем вы устроили этот глупый фарс с пикником? Почему ничего не сказали мне?

— Прости. Это была не моя идея.

— А чья же?!

— Моя, — хмуро отозвался Ипполит. — Хотелось посмотреть на него в непринужденной обстановке…

— О Господи!

— Но, как он смел так разговаривать… — попытался влезть в разговор красный от конфуза гимназист, но модистка перебила его.

— Аркаша, чтобы вы были здоровы, но когда разговаривают взрослые люди, маленькому мальчику надо держаться в сторонке, а то он никогда не вырастет!

— Я вам не мальчик!

— Полно, товарищи, довольно ссор, — прекратил препирательства Крашенинников. — Давайте лучше выпьем, что ли…

— Что-то Максим долго не возвращается, — сказал Григорий, берясь за бутылку. — Наверное, догнал этого Будищева!

— Надеюсь, что нет, — покачала головой Гедвига.

— Что, простите?

— Я говорю, что больше не буду пить ничего, кроме чая.

Максим бежал вслед за Дмитрием, чувствуя внутри себя всё большее раздражение против этого человека. В самом деле, что это Будищев стал себя так вести? Нагрубил хорошим людям, барышень обидел. Ну, ничего, сейчас он его догонит и мозги вправит. Будет знать, как в порядочном обществе обращаться. Правда, тот как сквозь землю провалился и урок, похоже, придется немного отложить…

— Ты не меня ищешь? — раздался над самым ухом насмешливый голос.

Мастеровой отшатнулся и, махнув кулаком, попытался достать Будищева, но в этот момент его по ребрам будто кувалдой ударили, напрочь вышибив весь воздух из легких. На какое-то мгновение в глазах померк свет, а когда Максим очнулся, его противник был уже сверху и выкручивал ему руки.

— Пусти! — попытался вырваться парень, но не тут-то было.

— Не дергайся, а то руки переломаю, — спокойно посулил ему Будищев и так дернул, что пленник едва не взвыл.

— Пусти, больно!

— Ага, сейчас! — ослабил хватку гальванёр. — Рассказывай лучше.

— Что тебе рассказывать?

— Всё. Максимально подробно и по порядку. Кто дал тебе задание меня привести к этим людям и, самое главное, — зачем?

— Никто мне ничего не… ой!

— Повторяю вопрос. Кто и за каким хреном приказал тебе — дурню стоеросовому — привести меня сюда?

— Да случайно всё это получилось… ай!

— Ты меня не понял, — печально вздохнул Дмитрий. — А объяснять времени нет!

— Да мы постоянно толковых людей ищем. Таких, чтобы за серьезное дело взяться не побоялись!

— И я вам достойным показался?

— Ну а что?! За мальчишку заступился, на конфликт с хозяевами пошел. Ипполит сказал, чтобы я тебя привел…

— Стало быть, он знал про меня?

— Ну, да. Портниха эта — Берг — про тебя ему рассказала.

— Очень интересно. И что же она такого обо мне ему поведала?

— Что стреляешь хорошо. Вообще никогда не промахиваешься.

— О как! И часто вы такие разговоры ведёте?

— Нет, просто это вскоре после покушения Соловьева было…

— Понятно, — хмыкнул Будищев и, отпустив своего пленника, поднялся и стал отряхивать испачканные землёю штаны с сапогами.

С трудом поднявшийся Максим зло посмотрел на него, но драться больше не решился и лишь коротко пробурчал:

— Здоровый, чертяка!

— Не жалуюсь, — усмехнулся Дмитрий. — А вот ты бы своё здоровье поберег бы!

— Это ты про что?

— Про то, что ничего хорошего, лично для тебя, из этих посиделок не выйдет. Как пить дать, на каторгу загремишь!

— Я не боюсь!

— Это потому, что мозгов нет.

— А у тебя есть? Ты, значит, умный, а все вокруг дураки!

— Ну почему — только я? Вон Ипполит ваш, тоже не дурак, хотя и с такими, как вы, хороводит.

— Ты про что?

— Да так. Ты, к примеру, чем займешься, если ваша возьмет?

— Не знаю, — растерялся Максим, никогда так далеко не заглядывавший.

— А я знаю. Так и будешь на фабрике спину гнуть.

— Так что с того? Это же совсем другая жизнь будет!

— Для кого как. Вот для Крашенинникова она точно переменится. Он ведь в депутаты, а то и выше, поднимется. А ты, как был работягой, так и останешься.

— Так ить, Ипполит Сергеевич — человек учёный!