Неизданные записки Великого князя (СИ) - Подшивалов Анатолий Анатольевич - Страница 54

Главком вызвал меня на следующий день после Совета. В кабинете у него был Врангель.

— Ну и наделали же вы переполоху, адмирал — сказал Главком. Я ожидал, что вы, что то эдакое можете выкинуть, но подвергнуть критике выработанный генералитетом с участием наших лучших генштабистов план!

— Виноват, ваше высокопревосходительство.

— Да ладно вам, Александр Михайлович, служаку-унтера изображать. Между прочим, Петр Николаевич тоже высказывал подобные идеи и был обижен, когда мы сняли несколько полков с Кавказского фронта, которые он хотел бросить на Астрахань.

— А что если мы попробуем вместе взять Астрахань, Петр Николаевич? — спросил я Врангеля.

— И как вы это мыслите, Александр Михайлович? Мои добровольцы завшивлены, раздеты и разуты, у нас мало боеприпасов, так как все уходит на генеральное наступление.

— Я думаю использовать свои мониторы для нападения по Волге и поддержать их пикировщиками для борьбы с судами красных, а вы поддержите меня с Каспия вашими катерами. Зажмем красных с двух сторон и они побегут навстречу казакам Колчака. Вот там фронты и соединятся! Красные ведь тоже блокированы в Астрахани, с падением Царицына им не приходится рассчитывать на помощь с севера, они так же раздеты и разуты и у них мало боеприпасов.

— Сколько вам надо времени, чтобы оказаться рядом с Астраханью?

— Мониторы пойдут вниз по реке и остановятся где-то в 50 километрах от города, там организуем полевой аэродром, куда прилетят аэропланы — мне нужно 10 пикировщиков и 10 истребителей: это все есть в Центре боевого применения: вот и сдадут выпускной экзамен с практическим заданием. Чтобы погрузить бочки с бензином на мониторы и буксиры и выйти в путь, мне надо 10 дней. Через 12 дней я буду готов начать операцию.

— Хорошо. Я свяжусь с Колчаком, он поддержит вас в случае успеха и ударит с востока. Кавказская армия пойдет вдоль Каспия по ранее разработанному плану. Связь по радиотелеграфу и аэропланами.

Через 10 дней как и было договорено мои мониторы были под Астраханью. Бензин пришлось везти отдельно, ла еще и организовать аэродром подскока, иначе аэропланам из Новочеркасска не хватило бы горючего. Аэропланы проводили разведку вдоль реки и однажды предупредили об артиллерийской засаде. 5 пикировщиков практически разнесли замаскированную батарею. Не будь у нас воздушной разведки и тащи мои мониторы бочки с бензином, к Астрахани уже бы плыли по течению два костра. Наконец через 2 дня мы получили по радиотелеграфу известие о том что войска Врангеля занимают позиции вокруг города. Начинать предстояло нам. Утром один из "Ньюпоров" вылетел на разведку. Вернулся с известием: Каспийская флотилия в количестве 4 бронекатеров и миноносца ждет нас на подступах к городу. На берегу в засаде оборудованы две артиллерийские позиции. Узнать, где аэродром красных и сколько там аэропланов, не удалось — в воздух за "Ньюпором" никто не поднялся. Что же узнаем это по ходу поединка. Итак, первой в бой вступает авиация. Под прикрытием истребителей пикировщики атаковали артиллерийские батареи и уничтожили их. К этому времени мы прошли разрушенные батареи красных. Они молчали. Откуда-то появились и пошли в атаку на мониторы два аэроплана красных — достаточно старые "Вуазены", с ними даже "Ансальдо" справился бы без скоростных маневренных машин: Оба "Вуазена" рухнули на землю. Теперь очередь за кораблями. Подвесив новые бомбы, пикировщики пошли в атаку. Катера начали маневрировать, открыли по аэропланам пулеметный огонь. Удалось потопить два и повредить один катер, миноносец и второй катер начали отходить к городу. И тут, когда пикировщики возвращались на аэродром, из перехватило звено неизвестно откуда взявшихся Ньюпоров. Один из пикировщиков, получив очередь сбоку, начал падать и только у самой земли выровнялся и совершил жесткую посадку В бинокль мне было видно, что двигатель дымит, но из аэроплана никто не выпрыгнул. Дым закрывал бортовой номер и я никак не мог понять, кого подбили. Звено красных начало обстреливать приземлившийся аэроплан, пытаясь его поджечь, но было отогнано истребителями, причем, один вражеский аэроплан загорелся и дотянув до земли, не смог совершить посадку и взорвался. Истребители увлеклись воздушным боем и отклонились на десяток километров, а потом у наших аэропланов стало кончаться горючее и они повернули назад. Рядом с подбитым пикировщиком приземлился другой, с бортовым номером Кетлинского, пилот вытащил своего соратника из кабины и побежал к своему аэроплану, так как вдали показалась конница красных. "Ансальдо" взлетел, когда до конных оставалась сотня-другая метров. Мне доложили, что сбит был Серджио Грацци, а вытащил его Николай Кетлинский.

— Что с раненым, его состояние?

— Тяжело ранен — пуля попала в голову. Доктор говорит, что раненый потерял много крови, без сознания, боится, что не выживет.

— Доставить в больницу во что бы то ни стало.

Вот так война забирает жизни чистых и добрых мальчиков. Второй такой молодой человек, не испорченный жизнью, с верой в идеалы, попадается мне на этой войне и оба умирают: сначала Алеша, а теперь Серджи. Я поднялся в боевую рубку "Волга 2"

— Капитан, командуйте "полный вперед". "Дону" стать в кильватер. Боевые Андреевские флаги поднять! Дать радио Врангелю: Мы идем в бой!

Войдя в пределы города, мы были атакованы миноносцем, но он сначала был подбит пикировщиком, а потом уже как неподвижная мишень, уничтожен шестидюймовкой нашего монитора.

Тут и нам пришлось туго: по монитору замолотили снаряды, грохот от попаданий слился с грохотом казематных пушек, рявкала шестидюймовка, по боевой рубке барабанили пули и осколки. Капитан как-то осел и прислонился спиной к стенке — убит наповал осколком в сердце.

Я стал командовать:

— Лево руля, что не видишь, что нас сносит на берег.

Никто не отреагировал на команду — я повернулся и увидел, что под упавшим ничком рулевым растекается темное пятно. Оттащив его, я встал к штурвалу, но поздно, мы ткнулись носом в берег и течение начало разворачивать монитор кормой вперед.

— Полный назад, заорал я в машину и принялся вращать штурвал. Но, похоже, управление не действовало и штурвал вращался сам по себе. Я выскочил из рубки.

"Дон" ушел вперед на километр. Он вел огонь с обоих бортов и удачно, так как вражеская артиллерия перенесла огонь на него. Опять прилетели наши пикировщики. На берегу взметнулись взрывы. Удивительно, но наша шестидюймовка продолжала действовать, периодически посылая крупнокалиберные снаряды. Опора носом в берег сделала монитор более устойчивым и орудие стреляло точнее и с большим углом поворота. На берегу показалась пехота красных. Пара уцелевших трехдюймовок открыла огонь шрапнелью, с баржи длинными очередями начал бить "Максим".

Где-то рядом с рубкой на турели еще одни пулемет? Ага, вот он, прислуги рядом нет, убиты или сбежали? Неважно, я проверил ленту — патроны есть Опустил ствол и повел очередью по гребню берега. Отлично, пехота залегла. Но дело наше плохо. Буксир подбит, сами мы уйти не можем. Похоже, настало время умирать с честью. На берегу что то ухнуло и за мной возник столб воды. Вот ведь, орудие подтащили! Где же части Врангеля? Или они не пошли в бой? Тут меня что-то подняло, ударило и я потерял сознание.

Астрахань, июль-август 1919.

Очнулся я от боли и застонал. Меня куда-то тащили. Свои или нет?

— Гляди, глаза открыл

— Вашскобродие, живы?

Ваше высокоблагородие[98], значит. Понятно в морских чинах не разбираются, но раз погоны золотые и нарисовано что — то — то не меньше подполковника. Но вроде свои, раз величают.

— Где я?

— В Астрахани, Митяй, подсоби на телегу барина положить. Солдаты мы, Кавказской армии, генерала Врангелева, значить. А вас в гошпиталь повезем. Вот только поручика нашего положим рядом и поедем.