Пионеры на море - Гаврилов Петр Павлович - Страница 25

Гришка взглянул на мачту. Ухватившись за вантину, там качалась макака. В одной лапе она держала морковь, откусывая кусочки, сплевывала их и строила Гришке и командиру рожи.

Гришка перевел глаза на палубу мостика, на ней чернело несомненное доказательство пребывания макаки.

Морща нос, Гришка вытирал палубу. Рулевой, кося глаза на Гришку, украдкой смеялся. Борода командира тряслась от еле сдерживаемого смеха.

МОРСКАЯ ЗЫБЬ

В назначенный срок красный уголок был набит до отказа. Краснофлотцы привыкли видеть Гришку в камбузе за чисткой картофеля или на палубе вместе с Мишкой и Верным в веселой возне. Теперь и смешно и весело было им оттого, что такой вот малыш, а на тебе — доклад, да еще о мировой революции.

— Совсем как заседание Совнаркома по поводу международного положения.

— Жаль, докладчик у нас ростом не вышел. Под стол пролезет, на ту сторону вылезет и прямо докладывать может.

— Ничего. Гришуха — огонь парень. В воде не горит, в огне не тонет. Смена, смена!

— Да, вахта идет надежная!

В это время докладчик и Мишка, глотая слюни, завязывали животы полотенцами. Проклятая качка неустанно гнала слюну, — вот-вот придется отдать океану все, что съедено за день.

— Как бы тебе, Гришка, доклад не сорвать. Стошнит тебя прямо на стол. История будет.

— Как-нибудь, Мишка. Я уж и так десяток лимонов сожрал и полотенцем так живот прикрутил, что у меня печенки к горлу подошли. Ну, пойдем, была не была!

Побледневший Гришка с важным видом нес папку с бумагами, взятую напрокат у комиссара. Мишка тащил звонок. Он был бледнее Гришки и то и дело морщился.

Комиссар Гуливан объявил собрание открытым.

— Кого в председатели, товарищи?

— Товарища Озерина… Мишу!

— Кто за?.. Большинство… Товарищ Озерин, пожалуйста, займите место председателя, — улыбнулся комиссар бледному Мишке.

Высокий стол доходил ребятам до груди. Мишка без нужды яростно затрезвонил. Гришка разбирал бумаги.

— Общее собрание команды крейсера «Коминтерн» считаю открытым. Слово для доклада о пионерской организации и мировой революции имеет докладчик товарищ Чернов. Прошу соблюдать тишину. Не мешайте докладчику, — тема серьезная.

В ответ красный уголок расцвел краснофлотскими улыбками.

Мишка сел на стул. Из-за стола можно было видеть только его бледное лицо. Гришка взлохматил рыжие вихры, и как только сказал: «Товарищи!..» — так сразу забыл о морской зыби и о позывах к рвоте.

В памяти всплыли Москва, отряд, рассказы отца и ночь в хижине Порт-Адена.

Крейсер сильно качало, вместе с ним раскачивалась команда в красном уголке, маленький рыжий докладчик и серьезный председатель.

Доклад близился к концу. Гришка говорил теперь о том, что долг каждого моряка помогать пионерской организации и особенно чернокожим ребятам, не организованным в отряды.

Комиссар одобрительно качал головой. В упор на Гришку смотрели десятки понимающих глаз.

Когда доклад кончился и счастливый Гришка слабо улыбался на аплодисменты, Мишка зачитал резолюцию, в которой черным по белому было сказано:

— «…и каждый краснофлотец от строевого до комиссара обязан поддерживать пионерскую организацию и особенно помогать ей в связи с иностранными пионерами».

Не успел Мишка дочитать до конца резолюцию, как Гришка почувствовал непреодолимый подступ рвоты. Мишка, трезвоня звонком, тоже еле-еле держался на ногах.

— У кого есть какие вопросы к докладчику? Не задерживайте!

— Вопросов много. Погоди, не торопи! Ишь ведь какой немыслимый председатель! Вот, например, первый: Гриша… виноват… товарищ докладчик очень хорошо рассказал нам о том, что мы должны помогать негритятам. А вот скажите теперь: каким образом это делать?

— Сделать это… хрр… надо, чтоб каждый… а-а…

— Что-то непонятно, Гриша. Объясни.

— Сейчас, сейчас… Вот, например… э-э… хрр…

Морская болезнь брала свое. Гришка, зажав рот рукой, сломя голову, выбежал на палубу и свесился через поручни. Председатель, все еще не выпуская из рук звонка, пролез под столом и под ногами краснофлотцев исчез за дверью красного уголка.

Вдогонку им несся веселый смех команды. Комиссар окончил собрание. Резолюция была принята без председателя и докладчика. Ребята отдали неизбежную дань океану и валялись теперь на койках, потные и бледные.

Уходя из кубрика, комиссар улыбаясь спросил:

— Потравили[49]?..

Кок сочувственно вздохнул:

— Прошлогодним борщом…

БУМАЖНЫЙ ФЛОТ

К утру волны стали спокойнее и меньше. Задул свежий ветерок, постепенно усиливаясь, нагоняя на океан белые барашки. Свинцовое небо прояснилось, и кое-где сквозь низко нависшие серые тучи прорывался яркий луч солнца, играя на брызгах и на медных частях крейсера.

Волны налетали с борта и ударяли то в корму, то в нос крейсера.

Хладнокровный Остап начинал терять терпение. В тесном камбузе, в соседстве с раскаленной плитой и баком кипящего жирного супа, кок и его помощники испытывали настоящую муку.

Гришка полез в камбузный шкаф за солью и открыл ящик. Крейсер неожиданно накренило на корму. Гришка больно ударился лбом о шкаф.

— Хо-хо, — рассмеялся кок, стоя на ящике и помешивая кипящий суп огромной чумичкой:

— Вот так, пожалуйста! Хо-ороший удар, — прямо хоть прикуривай!

Он не договорил. Вторая волна, сильнее первой, обрушилась на корму, подняла нос крейсера. Ящик вылетел из-под ног кока. Чумичка полетела в одну сторону, а толстый Остап в другую.

По дороге он инстинктивно ухватился за плиту, обжег руку и заревел благим матом. С полки на голову бедного кока полетели банки с консервами, опрокинулось ведро с водой, и вода потекла под Остапа.

Кок смешно ударял по воде толстыми руками и тер плешивую голову.

Гришка хохотал до слез:

— Вот так, пожалуйста! Хо-ороший удар, прямо хоть плиту разводи!

От следующего крена суп вылился из бака на горячую плиту.

Камбуз исчез в клубах пара. Гришка пробкой вылетел из камбуза и, размахивая колпаком, орал:

— Полундра!

Отдуваясь, кок уселся на табуретку, обиженно поглядывая на Гришку в то время как Мишка перевязывал ему обожженные пальцы. В камбуз просунулась рябая физиономия Чалого.

— А ну, докладчик с председателем, бросай чумички! Айда, рыбьих летчиков смотреть!

Ребята вытянулись перед коком, приложили руки к колпакам.

— Разрешите, товарищ командир, на палубу? Кок важно приложил руку с перевязанными пальцами к голове.

— Разрешается.

Напрасно пытались ребята разглядеть в серозеленых волнах рыбьих летчиков.

Вдруг с гребня большой волны, словно по команде, сорвался десяток крупных рыбешек. Расправив сверкающие на солнце острые крылья, рыбешки стремительно летели вперед, задевали за верхушки волн и падали в воду.

Еще и еще — целые сотни.

Ребята долго стояли, раскрыв от изумления рты, любуясь смелыми полетами летучих рыб, пока громадная волна, переломившись о борт крейсера, не обрушилась на палубу и не окатила их с головы до ног.

Когда вода стекла, на мокрой палубе, трепыхаясь, бились летучие рыбы. Откуда-то появившийся Верный моментально схватил одну и перегрыз надвое.

— Мишка, айда! К комиссару в каюту! В ванную воды напустим и аквариум устроим!

Открутить два крана в ванне и бросить туда рыбешек для ребят было делом одной минуты.

Рыбки гонялись в просторной ванне, пытаясь выскочить, расправляя красочные крылышки. Ребята громко смеялись на невиданную забаву и валандались в ванне, совсем забыв о том, что они находятся на военном корабле, в каюте командира.

Об этом точно также забыл третий человек. Комиссар Гуливан, присев на корточки перед ванной, старался поймать рыбешек неуклюжими толстыми пальцами и смеялся, как маленький.