Два красавчика и Я (СИ) - Шварц Анна - Страница 48

— У себя? — голос мамы сочится подозрительностью, а я, тем временем, пытаюсь оттолкнуть голову Мирослава. И слышу смешок, а он начинает опускаться вниз, — я вчера звонила твоей... так сказать, подруге Татьяне, и она поведала мне, что тебя выгнали со съемного жилья.

Блин! Поцелуи, тем временем, доходят до груди. И в тот момент, пока мама в трубке рассуждает о моральных качествах Танюхи, я внезапно ощущаю еще и влажное прикосновение языка. И едва ли не закатываю глаза от нахлынувших чувств.

Я сейчас его точно придушу.

— ...поэтому, доченька, мы бы очень хотели познакомиться с твоим избранником. Мы, конечно, закроем глаза на то, что ночевать у кого-то, не будучи венчанными, это, как бы, нехорошо...

— Прекрати! — в панике шепчу я, отняв телефон от уха, и пытаюсь скинуть с себя Мирослава вообще. Он в ответ на мои телодвижения закатывает демонстративно глаза и что-то произносит одними губами. Кажется, “О да, птичка”, если я не разучилась читать по губам.

— Аня? Аня! — слышу я мамин голос в динамике и прижимаю телефон снова к уху, — ты меня услышала вообще?

— Да! — нервно отвечаю я. Мирослав, вздохнув, кладет голову мне на грудь. И закрывает глаза.

— Тогда ждем тебя сегодня. Пока, доченька, и с Богом.

Я сбрасываю вызов.

— Птичка, — слышу я веселый голос Мирослава, — твои родители действительно настолько верующие?

— Ты что, подслушивал? — воззряюсь я на этого наглеца, лежащего, как ни в чем ни бывало, на моей груди.

— Все и так слышно было.

— Еще какие верующие, — отвечаю я, — не мог бы ты...ммм... слезть с меня?

— А как же продолжение? — усмехается парень.

— Мне нужно ехать!

Я, наконец, сбрасываю с себя это наглое и бесцеремонное тело. Потом хватаю подушку и, закрываясь ей, сползаю с кровати, собирая разбросанные шмотки на полу. И слышу протяжный вздох, не рискуя поднять глаза.

Он там, все-таки, полностью голый.

— Птичка, ты обломщица. Ладно, поехали... так и быть.

— Куда? — в ужасе спрашиваю я, подхватывая с пола нижнее белье, — в смысле — “поехали”?

— Я тебя отвезу.

— К моим родителям? Только отвезешь?

— Неа, — слышу я смешок, — они же тебя просили припереть того, с кем ты ночевала? Я хочу посмотреть на это представление. Поэтому я еду с тобой.

Ооооооо, неееееееет!

— Не смей, — вырывается у меня, — это будет полный позор. Для меня. И конец.

— Иди и одевайся, птичка. Позорно будет тебе, когда ты приедешь, и потупив в пол глазки сообщишь, что приехала одна. Тебя они ставили в детстве на горох коленями?

Мне хочется обреченно закрыть лицо руками. Что я и делаю.

— Нет, — мой голос звучит глухо, — не ставили, но... неважно.

— Тогда тебе точно не стоит ехать одной. Иначе это случится в первый раз. Иди и одевайся, Анна.

Я, не разворачиваясь, и не поднимая взгляда, бочком начинаю пятиться к двери под тихий смех парня.

Нет, я должна отмазаться как-нибудь от него! Если он приедет к моим родителям — это точно будет цирк! И со мной не то, что перестанут общаться, при встрече у виска крутить будут!

Эпизод 28

Эпизод 28

— Птичка, блин!

Отмазаться не удалось. В общем, обычные слова на Мирослава не подействовали, как и необычные, вроде “стоит только тебе переступить порог — и первый вопрос будет о свадьбе!”.

Поэтому я попыталась потихоньку смыться.

Не хватало мне еще больше метаний.

Последнее, что я вижу, перед тем, как двери лифта смыкаются и он уезжает вниз — Мирослав стоит на пороге, сложив руки на груди и ухмыляется. Будто не я его обхитрила, а он меня. Но я об этом просто не знаю.

Наверное, так оно и есть. Потому что стоит только мне спуститься вниз, выдохнуть с облегчением и радостно припустить к выходу из дома, как меня внезапно тормозит охрана.

— Простите, но нас попросили вас задержать .

— Что? — изумленно поднимаю я глаза на дяденьку в форме. Он вежливо улыбается. Очень вежливо.

— Еще раз простите. Это просьба одного из жильцов. Сейчас он спустится.

Ах ты...

— Это незаконно! — пищу я, пытаясь обойти шкафоподобного дядьку. Он уверенно преграждает мне дорогу снова. Молча, — выпустите меня!

— Простите. Если у вас возник конфликт, то, конечно, мы сразу же вызовем полицию. Мы ни в коем случае не нарушим закон.

Офигеть! Я убью Мирослава!

В этот момент я слышу, как разъезжаются двери лифта и закрываю глаза, сжав кулаки. Таааак, спокойнее, Анна.

— Спасибо, — слышу я насмешливый голос, — Анна, не стоило так спешить. Я еще не успел одеться.

Еще спокойнее... держи себя в руках, или если ты сейчас изобьешь одного из жильцов на глазах у охранников — они точно вызовут кого-нибудь.

— Простите, нам стоит набрать номер полиции? — интересуется охранник.

— Нет. Все в порядке. Просто Анна кое-что забыла.

— Тебя, да? — ехидно произношу я.

— Именно, птичка, — рука Мирослава ложится мне на плечо, — настоящие герои никогда не сражаются в одиночку. И идут, кстати, в обход, поэтому вызываем такси и едем до моего коня, которого мы вчера вероломно бросили где-то в заднице мира.

И он таким образом тащит меня к выходу. Я слышу, как снова открываются двери лифта, и веселые женские голоса, а потом Мирослав толкает дверь на улицу, я зажмуриваюсь от яркого утреннего света, и...

Едва не сбивает с ног человека. Я вижу, как некто быстро отстраняется, прикрыв лицо рукой.

— Прости, — коротко произносит Мирослав, а потом человек убирает руку.

Земля начинает уходить из-под моих ног.

А брови человека, который оказался ни кем иным, как моим начальником, взлетают вверх. Он с удивлением смотрит на меня. Потом на руку Мирослава, по-хозяйски закинутую на мое плечо. А потом и на самого Мирослава, который спешно убирает руку.

— Ну...— усмехается Марк, — прощаю. С добрым утром, типа?

Застрелиться...

— Ага, с добрым, — хмыкает Мирослав, — ты что тут делаешь?