Зашедшая слишком далеко (ЛП) - Ричардс Натали - Страница 17

— И что? Он очень горячий игрок в футбол и, кстати, что ты имеешь против атлетов?

Я пошла быстрее, мне приходилось прижимать к груди камеру, чтобы сердце не выпрыгнуло.

— Из всех людей именно ты должна меня понимать. Забудь об этом. Давай хотя бы минутку поговорим о тебе. — Я внезапно остановилась, показывая пальцем на ее нелепый костюм. — Что произошло с твоим прикидом?

Она переминалась с ноги на ногу, к ее щекам подползала краска. Молчание совсем не в стиле Тейси. Никогда не было.

— Тейси, — я произнесла ее имя тоном учителя, вызывающего ее к доске.

Она втянула шею в плечи, а затем с шумом выдохнула.

— Ладно, я была в торговом центре. Там были также Кристен, Кендис и еще пара девушек.

Я нахмурилась. Полоски на этом спортивном костюме, спорт – все это не подходит для Тейси. И Кристен совершенно точно об этом знает.

— Та самая Кристен, которая заманила нас на ту вечеринку?

— Это было три года назад, Пайпер! Как долго ты собираешься обижаться на них?

— Я не обижаюсь. Я предпочитаю учиться на своих ошибках!

— А я предпочитаю не жить прошлым. Они были очень милыми со мной, понимаешь? — Она сказала это, потому что знала, я, скорее всего, ей не поверю. И она права. Я не верила. Этот костюм, это модное самоубийство, и Тейси является жертвой. Я не впервые вижу, как Кристен так поступает, но как мне это донести до нее?

Трейси не была довольна своим телом. Сколько же фотографий я показывала ей, на которых ее скулы и широкая улыбка были великолепными, а она при этом со стоном указывала на свой подбородок или руки?

Тейси сделала вдох.

— Она сказала, что он выглядит идеально. Она даже рассказала мне о модном кружке, который собирается устроить в школе. «Покажи себя в лучшем виде» или что-то в этом роде.

— Ты вообще слышишь себя? Тейс, я люблю тебя, но это же Кристен. А ты не только веришь ей, ты еще и покупаешь то, что я бы назвала худшим двухсотдолларовым костюмом? Кажется, ты говорила, что твои родители...

— Я заплатила за него свои деньги, — с горящими глазами перебила она.

Я прикусила губу, потому что не должна была заходить так далеко, и я это знала.

— Это было паршиво с моей стороны. Прости меня. Просто... просто ты лучше всего этого, Тейс. Лучше, чем они.

— Но я не лучше их, потому что мне не все равно, как я выгляжу? Если я хочу нравиться сама себе?

— Разумеется, я хочу, чтобы ты себе нравилась! Но это же Кристен! Она злая и почти все вещи, которые она носит, ворованные.

— Я знаю, кто такая Кристен. Я знаю, что она делает, и это мне не нравится. — Она остановилась, поправив свой хвостик. — Но у меня нет твоей непоколебимой уверенности. Просто... когда она милая или хотя бы притворяется такой, я чувствую, что у меня есть шанс ей это доказать.

— Что доказать?

— Что я не то жалкое маленькое ничтожество, которым она меня считает.

Мое сердце замерло, а потом забилось в ускоренном темпе. Почему кто-то вроде Кристен Грин имеет право решать, кто имеет значение, а кто нет? Как вообще могло такое произойти?

Я подошла к Тейси.

— Прости меня. Я не должна была так говорить о твоих родителях.

— Я вполне знакома с твоей бестактностью. — Она подмигнула после того, как произнесла это, а затем свернула направо на улицу, идущую недалеко от железнодорожных путей.

Я впилась глазами в тонкую полоску травы и гравия, узенькую дорожку, просвечивающую там, где деревья росли не так густо. Новые кроссовки Тейси ритмично стучали по асфальту. Это заставило меня задуматься о том, какими же были тогда шаги Стеллы.

Может быть, она быстро шла или еле плелась? Могла ли я слышать едва различимую музыку из ее наушников, когда она проходила мимо?

Я посмотрела на Тейси, она даже сейчас продолжала бессознательно размахивать руками. Рядом со мной.

Я легонько пихнула ее плечом.

— Чего бы мне это ни стоило, но я думаю, что у тебя отличное чувство стиля. И я до сих пор считаю, что камера тебя любит.

Тейси улыбнулась. Она открыла рот, чтобы что-нибудь сказать, но тут мы услышали свист поезда.

Звук прошел через меня, сжимая мои внутренности, пока я не лишилась дыхания. Тейси дрожала, когда она смотрела на рельсы. Мне не нужно было ее спрашивать, чтобы узнать, что сейчас она думает о Стелле.

Мы обе словно приросли к месту, уставившись на приближающийся поезд. Когда снова загудел поезд, боль пронзила меня до глубины души.

Не думай о том, как она карабкалась на гравиевый холм с развивающимися волосами. Не думай о том, как визжали тормоза поезда в отчаянной попытке остановиться.

Я вытащила свой телефон и открыла сообщения. Не знаю, зачем это мне понадобилось именно сейчас. Может быть, мне просто нужно было отвлечься от ровного гула машины. А, может быть, я думала, что это знак, каким-то образом Стелла говорит мне, кого я должна выбрать на этот раз.

Мои движения были удивительно четкими, когда я писала следующее имя.

«Кристен Грин – Воровка одежды/Эгоманьячка/Злобная Стерва».

Я отослала его, когда мимо, трясясь по рельсам и посылая вибрации на землю, проносился поезд. Ветер был достаточно сильным, чтобы вызывать боль. Я подставила ему лицо и смотрела, как мимо быстро проносятся машины, и у меня начали слезиться глаза. Гудок, такой громкий, что у меня застучали зубы и зазвенело в ушах, оставил за собой размытый образ угасающей рыжеволосой девушки.

Я слышу тебя, Стелла. Я слышу тебя и стараюсь все исправить.

***

— Это будет мартышкин труд.

Я улыбнулась еще до того, как вошла в школьный офис. Я знала голос отца Менни так же хорошо, как и голоса моих родителей. Это был голос человека, который давал мне сэндвичи с жареным сыром и маленькие пластиковые стаканчики с соком, прося меня не говорить об этом моей материалистичной маме. Его формулировка, не моя.

— Привет, мистер Рейнс, — поздоровалась я.

Он посмотрел на меня поверх защитных мониторов в каморке у стола секретаря.

— Искусительница, — поприветствовал он, перегнувшись через низкую стенку кабинки, чтобы взъерошить мои волосы. — Еще не побывала в Ботсване?

Я поправила прическу.

— Родители настаивают, чтобы я сначала закончила школу. Это раздражает.

— Родители, — произнес он, закатывая глаза и подмигивая. Так как Рейнс был отцом-одиночкой, в их доме не слишком сильно обращали внимание на общепринятые схемы поведения в семье. Хотя при этом мистер Рейнс был достаточно строгим родителем.

Именно так будет выглядеть Менни через двадцать пять лет – жилистый, веснушчатый, со светлыми, почти пепельными волосами.

— Я думал, что уже прозвенел последний звонок, — сказал он.

— Да, я просто относила папку по выпускному для мистера Стиерса.

Мистер Рейнс кивнул с отсутствующим видом, дергая за кабель, идущий от монитора к ноутбуку, который он держал в руках. Я оставила папку и вздрогнула, увидев, как он, прихрамывая, с болезненным видом отходит от стола. У него годами были боли в спине.

— Могу я что-нибудь сделать для вас? — спросила я.

— Нет, — ответил он, — разве что ты захочешь заняться торговлей. Итак, что тут происходит? Это видео-издевательство последнее событие дня?

Боже мой. Он здесь из-за видео с Джексоном. Из-за меня.

— Сложно сказать. — Улыбка Мистера Картофельной Головы была более искренняя, чем моя. Я не должна удивляться. Разумеется, он здесь. Ведь это он устанавливал камеры, ведь так? Значит, если камеры взломали, его могли вызвать, чтобы усилить безопасность?

Именно, я не подумала об этом. Я просто хотела, чтобы Джексон получил по заслугам.

— Ладно, я лучше пойду, — сказала я, во рту было такое ощущение, словно я проглотила целую горсть песка. — Мне нужно много чего догонять в учебе.

Теперь я еще и вру ему. Мой билет в ад может прийти в любой момент.