Игра начнется в понедельник (СИ) - Осадчая Виктория - Страница 30

— Плечо, голова…Я не умерла. Испугалась…

— Моя девочка — он прижал меня к себе, позволив немного поплакать. Не хотела, просто слезы как-то сами текли, наверное, от нервов. А машина наша уже начала гореть. Было холодно в моем пальто, в котором я улетала неделю назад, ноги тоже в осенней обуви начинали подмерзать, поэтому Фохтин продолжал меня обнимать, чтобы сохранить хоть какое-то тепло, при этом позвонил своему начальнику охраны.

— А я говорил Вам, чтобы Вы не ехали один — услышала я в трубке голос Валерия.

— Буду в следующий раз тебя слушать.

— Вы такими темпами его не дождетесь. Я выслал ещё час назад ребят, чтобы Вас встретить и сопроводить. Извините за вольность.

— По гроб тебе обязан.

Через пару минут на горизонте появилась массивная черная машина, в которой я сразу же оказалась, а Фохтин остался ещё что-то обсуждать со своими служащими на улице.

— Давай-ка отвезем тебя в больницу, чтобы осмотрели твою голову. Ты мне нужна живая и здоровая — произнес он, усаживаясь со мною рядом на заднее сидение.

— Как инкубатор? — и что это снова с настроением?

— Нет, как моя любимая женщина.

Что-что? Он мне только что признался в любви? Не может этого быть!

— Фохтин, что происходит? — уточнила я, пропустив мимо ушей его признание — Тебя пытаются убить?

— Если бы хотели, они бы давно это сделали.

— И ты так ненавязчиво втянул меня в это — сделала я логичное заключение ситуации.

— Я не собирался, прости. Но я тебя предупреждал.

— Я не думала, что все настолько серьезно.

Да, не думала, а в итоге меня продержали целую неделю в больнице. И самое страшное, что он за это время навещал меня всего два раза. Милена и то чаще приезжала.

О, с ней у нас вышла странная история. Они два дня бухали с Маринкой в Лондоне, пока я занималась ее галереей. Ну, и если в Корее считают, что лучший способ для сближения — это алкоголь, то в этом случае они стали чуть ли не сестрами. Я даже как-то начала ревновать. Но когда госпожа адвокат стала навещать меня в больничке и даже задерживаться, развлекая меня разговорами, я поняла, что это не так уж и страшно, иметь в подругах такую интересную личность тем более со связями. Да-да, везде должна быть своя выгода.

А ещё, у меня были родители, которые в прошлом работали в следствии. И как вы думаете, обрадовались они тому факту, что дочь их оказалась в больнице? О вине Фохтина они, конечно, догадывались, но версию эту не озвучивали. Я и сама не хотела втягивать их в это. Мне хватало, что козлом отпущения осталась я. Но когда Максим за мной приехал с разбитым носом, объяснив это тем, что встретился с будущим тестем тет-а-тет, я поняла, что они уже в это влезли сами.

— Ну, думаю, это адекватная реакция каждого отца — пожала я плечами, осматривая его синяки, которые от носа расползались под глаза. А что? Они и так у него там были от переутомления. Почти ничего не изменилось.

— Как-то не очень мне хочется начинать так наши с ним отношения.

— А что он хотел от тебя?

— Врезал, а потом предложил помощь — я даже рассмеялась, это так похоже на папу — Тебе весело?

— Хоть кто-то тебе навалял за меня. Даже как-то на душе полегчало.

— Злюка — он притянул меня к себе и крепко-крепко обнял — Тебе нужно уехать — донеслось до меня в тот момент, когда я чуть не заурчала от удовольствия, как кошка.

— Куда? Зачем? Я не поеду.

— Пойми, это ради твоего же блага и блага нашего малыша. Уехать куда-нибудь, чтобы никто не знал где ты.

— Это бред, Фохтин.

— Твои родители тоже с этим согласны. Те, кто пытается сейчас отобрать мой бизнес, разорить меня, не побрезгуют навредить тебе, чтобы убедить меня сдаться — я хотела возразить, но он не дал — Послушай, думай сейчас о ребенке. Я не могу вас потерять.

— Это эгоизм… — но мне снова заткнули рот, на этот раз поцелуем. Таким, что закружилась голова, во всем теле пробежали электрические разряды, ноги стали ватными…он прощался. И я понимала, что этот вопрос решённый, и я не смогу его оспорить, какие бы аргументы не предъявляла сейчас.

— Я не смогу тебя защитить сейчас — вздохнул он тяжело — Когда все закончится, я тебя найду.

И это был наш последний разговор. Через два часа я отправилась в Лондон, оттуда в Тель-Авив. А там уже города сменялись каждые два дня, чтобы замести за собой следы. Вот так я и осталась одна. Беременная, беспомощная, с чужим именем, а передо мной целый огромный мир и счёт на приличную сумму, чтобы я могла долгое время жить безбедно. Вот так и закончилась моя история с Фохтиным.

АВГУСТ, 2017 г.

— Объявляю вас мужем и женой. Жених, можете поцеловать невесту — голос тетки в сочинском ЗАГСе, как и во всех остальных по нашей огромной стране, был торжественно нудным и от этого противным. Но он только что обозвал нас мужем и женой. Я стою в белоснежном легком платье, Фохтин в торжественном костюме. Все вроде как положено. Кроме одного, этот брак состоялся насильно. Идти под венец мне не хотелось, но МОЙ мужик настоял, аргументировав это тем, что ребенок должен жить в полноценной семье.

— Мы и так прекрасно живём. Зачем эти формальности? И Андрей без этого прекрасно вырастит.

— Хорошо! Знаешь ли, на неокольцованного мужика женщины всегда внимания больше обращают — привел он последний аргумент в свою защиту — Тем более, я ничем не обязан, штампа в паспорте нет.

— Вот ты гад, Фохтин. Хорошо! Мы женимся!

На этой церемонии присутствовали наш двухмесячный Андрюшка, который все это время провел на руках сердобольных бабушек, которых у него было целых три, и все трое были сейчас здесь.

И почему Сочи? А мы обосновались в его пригороде. Вот так, теперь под своими именами, в небольшом домике с виноградовыми зарослями во дворе.

А я уже никогда и не надеялась обрести тихое семейное счастье, тем более, когда ты девять месяцев провела в полнейшем одиночестве. Да, я путешествовала первое время, меняла города, страны, континенты, но так долго я не могла пробыть на ногах. Ребёнок внутри меня рос, и с каждой неделей вести такой образ жизни становилось все труднее. А ещё руки просили глины. Они хотели творить, ваять. Пришло время, где-нибудь осесть.

От Максима весь этот период не было никаких вестей. Следила лишь по газетным заголовкам, как он пытается удержать компанию на плаву. И когда рухнула выстроенная так тщательно империя, злорадствовали все. Мне бы в тот момент оказаться рядом, но во мне играли гормоны, и на Максима я почему-то злилась. Все это время я была так одинока. Я даже с подругами не могла общаться, и с Майей, что осталась охранять мою мастерскую. И по своему уютному уголку, подаренному Фохтиным, я тоже скучала.

Нашла для себя маленький домик, подальше от город, чтобы уединиться и заняться тем, чем действительно мне хотелось. Сердобольные соседи помогли обосноваться, понимая, что мне в таком положении тяжеловато самой заниматься домом. А я думала, что таких людей не осталось. И Андрей появился на свет благодаря им, когда меня со схватками отвёз в Сочи сосед дядя Вова. А я думала, что будет все же девочка. А тут мальчуган. И даже не понятно на кого похожий, но мне хотелось верить, что на Максима. Он меня уверил, что ребенок его.

И в этом своем маленьком раю, где не хватало только его, я продолжала каждый день ждать. Он ведь обещал меня найти. И я клялась себе, что если это случится, то я обязательно буду ему доверять.

И знаете, что первое я сделала, когда он впервые переступил порог моего дома? Я сначала огрела его шваброй, которой в этот момент вытирала пол на террасе, а уже потом разрешила ему поцеловать себя. Истерика нахлынула сама собой, и пока Андрюшка спал, а Максим приводил себя в порядок с дороги, я пошла к морю плакать. Рыдала взахлёб, освобождая свою душу от накопившейся обиды и усталости. Мне надоело каждый день бояться, надоело каждый день ждать, надоело быть одной, без поддержки. С его возвращением, я поняла, что весь этот кошмар, в котором я пребывала последние полгода, наконец, закончился. И я не одна. Он приехал ко мне бедняком. Компания его разорилась, ему пришлось продать ее за смешную сумму, которую предложил ему Воеводин, тот человек, который два раза покушался на мою жизнь. А Фохтин отдал. Нет, не потому что не смог бы поднять все с нуля, а потому что решил, что моя жизнь, и жизнь сына стоит намного дороже каких-то там денег. Об этом мне уже поведала Милена, которая приехала через четыре дня после возвращения Максима. Разве это не поступок, которого я так долго ждала от мужика? В моих глазах он реабилитировался. Хотя, может это произошло от того, что я, наконец, поняла, что не смотря ни на что, я его все же люблю? Да, не очень-то романтично как-то всё вышло. Без каких либо розовых прелюдий, типа, жить не могу, ты лучшее, что есть у меня в жизни, мы навсегда вместе… Мне кажется, что для того, что он сделал, не нужны слова и признания. Настоящие чувства они выражаются поступками, а не словами.