Освободившиеся - Аннандейл Дэвид - Страница 5

Император являлся богом, а потому эти слова были истиной в буквальном смысле. Под этим всеведущим взором он вел свой крестовый поход. Посвятил всю свою жизнь тому, чтобы доказать, что достоин милости.

Он знает, что ты сделал.

Император отрицал свою божественную природу, однако делал это с божественной силой. Он осудил Несущих Слово. Заставил их преклонить колени. Сотню тысяч. Одной-единственной мыслью.

Он знает, что ты сделал.

Кара несомненно придет.

Курта Седд стоял и ждал. Тишина становилась гнетущей. Она давила на него, словно он находился на дне океана. В глубине груди была болезненная пустота, заполненная круговертью пыли.

Миновал час, или целая эпоха. Он услышал, как за спиной открывается дверь. Он не стал оборачиваться. Он слышал, как по каменному полу шагают керамитовые сапоги. Они остановились сразу возле входа.

Кара пришла.

Но вместо этого раздался знакомый голос.

— Капеллан, что произошло?

Вот теперь он повернулся. Ток Деренот стоял так же неподвижно, как и он сам считанными мгновениями ранее. Позади легионера появился Каэлок, а затем капитан Терготар. Казалось, все они врастали в землю, стоило им увидеть бойню.

Первым начал действовать Терготар.

— Ждите снаружи, — скомандовал он невидимым боевым братьям. Затем закрыл дверь. — Капеллан?

Курта Седд не ответил. Где же кара? — гадал он.

— Ты меня слышишь? — спросил Терготар.

Курта Седд слышал. Он снова включил вокс, но слушал великую тишину снаружи. Слушал пустоту, которой просто не могло быть.

— Выведите его наружу, — произнес капитан.

Ток Деренот и Каэлок двинулись к трансепту, где стоял Курта Седд. У них под ногами хрустели тела. Некоторые рассыпались в пыль. Двое Несущих Слово подошли и встали по бокам от него. Ток Деренот положил руку на правое плечо Курты Седда.

— Пойдем с нами, капеллан, — сказал он.

Курта Седд позволил увлечь себя вперед. Он начал шагать. Ноги пришли в движение. Стопы попирали пол часовни. Он видел, что делает, однако не чувствовал этого. Он пребывал в оцепенении. Ужас перед карой уступал место куда худшему ощущению от ее отсутствия.

— Где он? — прошептал Курта Седд.

— Кто? — спросил Каэлок.

— Именно, — из легких Курты Седда вырвался хриплый выдох. Это бы горький смех совершенного отчаяния. — Вот именно. Кто он?

Бог ли он? Где его кара? Прав ли он, что отрицает свою божественность? Лоргар ошибается? Лоргар лгал?

Лимбо бесчувствия манило к себе. Погрузись он туда, вопросы перестали бы его преследовать. Уже произносить эти вопросы было мучительно и мерзко. Ответы на них могли оказаться только еще хуже. Противоречия было не разрешить. Истина, какую бы форму она ни приняла, была невыносима.

Он не поддался. Вопросы были слишком важны, а он не был трусом. Он всегда сражался за правду, или хотя бы за то, что ею считал. И когда она, наконец, явила себя, он не отвернется. Однако пока что существовали лишь вопросы, непонимание, ужас, да еще кровь на его руках.

Так много крови. Жизненная влага сгорела вместе со слоями доспеха, но ему казалось, будто он до сих пор ее видит. Вместо серого он был багряным. Слово, деяние, кровь и бытие отныне стали единым целом.

Он вышел из часовни. Ток Деренот и Каэлок сошли вместе с ним по ступеням к дорогам, по которым раздувало пыль. Братья из Пятой ждали за дверями, выстроились по бокам лестницы и собрались на рокрите. На дорогах стояли четыре «Громовых ястреба». Чтобы отыскать его, Терготар привлек большие силы. Курта Седд задался вопросом, почему. Едва ли капитан мог решить, что его захватили в плен. В конце концов, они были не на войне. Унижение свершилось, и Ультрадесантники отбыли. Они были всего лишь вестниками, слепо исполняющими приказы, и их работа была выполнена.

Возможно, Терготар ожидал каких–то крайностей со стороны Курты Седда. Тот заработал себе репутацию неудержимостью на поле боя. Он шел на безумный риск, опираясь на убежденность собственной веры.

А теперь? — подумалось ему. Что ты наделал теперь?

У него не было ответа. Не было слов. Не было Слова. Его разрушил Император.

В ухе раздался скрежещущий звук. Он пробивался через лимбо, раздражая и привлекая к себе внимание. Голос Терготара в воксе.

— Сжечь все, — произнес Терготар. — Разрушить часовню. Не оставлять следов.

Ток Деренот и Каэлок повели Курту Седда к «Громовому ястребу». Перед самой аппарелью он остановился. Капеллан обернулся посмотреть, как выполняются распоряжения Терготара. Несущие Слово вошли в часовню. Через несколько мгновений из дверей и разбитых окон вырвалось пламя. Легионеры вышли наружу, и три оставшихся десантно-штурмовых корабля поднялись над землей. Построившись кольцом, они полетели над часовней. Пушки хлестнули по зданию ливнем снарядов. Фундаменты взорвались. Стены обрушились внутрь, завалившись друг на друга. Фрагменты шпиля, кувыркаясь, взметнулись к небу словно в последнем молитвенном жесте, а затем упали в творящееся избиение. Огонь, дым и пыль поднимались все выше и распространялись вширь. Они пожирали. Они скрывали.

Они стирали.

Курта Седд видел, как уничтожают все следы совершенного им преступления. Обстрел из пушек продолжался, разнося в порошок даже скальное возвышение. Скоро останется только воронка. Произошедшее будет похоронено глубоко внутри Легиона.

Курта Седд не сомневался, что резню скроют. От этого знания его переполняло сокрушительное горе. Император не наблюдал за ним. Лоргар солгал. Во Вселенной не существовало ничего, кроме предательства. Там не было места вере.

Однако вина, труп веры, не собиралась лежать спокойно. Она билась туда-сюда у него в груди.

Где кара? — навязчиво вопрошала она снова и снова, будучи не в силах принять в качестве ответа «нигде».

Где кара? Где кара?

Он согрешил. Он должен ответить. Он не мог сбросить бремя этой истины.

Где кара?

Она придет.

Когда?

Когда?

Когда?

2

Ланшир

Помехи

Убежище

Он так и не перестал ждать кары. Даже когда верность превратилась в еще более сильную ненависть. Даже когда он стал следовать новым учениям Лоргара и, в конце концов, обратился к старым богам Колхиды. Он обрел новую истину и нашел божеств, достойных поклонения. Однако эта вера так и не оставила его, она скрывалась на задворках разума и глодала душу, пока он шагал по новым океанам крови невинных. Она тяготила его. Миновали десятки лет.

Спустя сорок четыре года после Отповеди невероятная вспышка заставила его подумать, что кара пришла.

Пятая штурмовая рота направлялась на помощь к группировке Хол Велофа в Ланшире. Несущие Слово Терготара вошли в город на юге. Они продвигались по Оси Наконы, подгоняя «Громовые ястребы» и «Носороги», чтобы вгрызться во фланг подкрепления Ультрадесанта, которые, как сообщалось, пробились с востока. Другие силы XVII Легиона сходились с остальных сторон. Хол Велоф смыкал вокруг Ультрадесантников громадный кулак. Прорыв лишь продлевал их агонию. Они продержат позицию у здания гильдии на несколько минут дольше, и это будет стоить им еще более крупного поражения.

А потом небо взорвалось. Пылающий свет был слишком внезапным и сильным, и заслонки, которые опускались поверх глазных линз Курты Седда, не успевали уберечь его от ослепления. Столпы огня ударили по позициям Несущих Слово с безупречной точностью божественного приговора. Вокс-передачи превратились в бурю помех и отчаянных, резко затихающих воплей. Меткость попаданий потрясала. Это было деяние всеведущего разума, который видел все и бил, куда хотел. Между первыми ударами, которые вывели из строя основное скопление сил Хол Велофа, и разрушившим позицию Пятой мезонным лучом прошло несколько секунд. Этих секунд Курте Седду хватило, чтобы ощутить благоговение и мистический ужас. Длань тянулась через десятилетия, дабы воздать ему возмездие.