Рабы Тьмы - Френч Джон - Страница 50

— Это не предначертано, – вновь возопила она. – Я не закончу здесь своих дней!

Еще одно звено в адской цепочке демонического имени Фулгрима вырвалось наружу; он вздрогнул и, пошатнувшись, замер на месте. Уризен мгновенно нанес удар, и ароматная кровь брызнула в стороны, смешиваясь с перламутровыми чешуйками, когда булава пробила броню.

Зарду видел всё меньше и меньше, перестав контролировать иссыхающую нить слогов, которую он едва ли мог удержать.

Существа с ногами, похожими на пружины, прыгали впереди, щелкая клешнями, и одаряя врагов оскаленными улыбками. Один из них ударил когтистой рукой по шее легионера, влетев в истощенный кордон Несущих Слово и приземлившись в шаге от Лайака, все еще замершего на коленях, поскольку нечестивое имя извергалось из его разума. Тварь смотрела на него изумительными, словно изумруды, сине–зелеными глазами, откидывая руки назад, чтобы нанести смертельный удар, когда рядом, казалось, возопил металл.

Размытая тень, движение, застывший воздух.

Второй крик. Плоть распыляется в пепел.

Кулнар стоял над ним. Раб Меча достал свой клинок, извлеченный близнецом из высушенного трупа существа в мир жажды и опустошения, смеялся, разбрызгивая кровь. Броня Раба треснула, когда он начал расти, посыпая землю красными углями и серым пеплом из светящихся трещин. Его рука слилась с рукоятью оружия, покрытой теперь обугленной плотью. Меч изгибаясь вытянулся, ухмыляясь черными железными зубами, всасывающими свет.

Хебек встал рядом со своим братом; керамит его доспехов был пробит шипами, а черная сажа хлопьями летела от него в беге, крушащем мраморные плиты подошвами сабатонов.

Даже движимая волей Н’кари, толпа буквально запнулась перед этой парой. Поток чудовищ разделился надвое, встретив клин, и Кулнар с Хебеком начали бойню. Тела разрывались, плоть горела, рассеченная на куски. Гигант с головой быка взревел и ударил Хебека мясницким крюком, сокрушившим броню и вонзившимся в его плечо; мутант с триумфом взревел и откинулся назад всем своим весом, и Раб Меча по инерции вонзил клинок ему в грудь, превращая триумфальный крик превратился в вопли ужаса. Лайак уже видел это раньше - то было первым знанием о проклятых мечах, стенавших от вечного голода. Зверя скрутило, мускулы и плоть впали внутрь, рассыпаясь и увядая.

Ропот страха пронзил орду. Даже сквозь рев истинного имени, наполняющего разум и уши, Багряный Апостол мог слышать их и понимать их.

— Анакатис! – раздался крик, эхом перекликаясь с реальностью и имматериумом. – Анакатис! Анакатис!

Даже здесь, в самом сердце Ока Ужаса, помнили эти мечи и то, какую кошмарную смерть приносило их присутствие.

Лайака вырвало новым потоком звуков. Фулгрим отступил назад, дрожа и сжимаясь под ударами Лоргара, наносящего удар за ударом. Зарду ощущал последний слог имени, сидящий в глубине его души, словно раскаленный уголь; он был так близко, что, казалось, можно было ощутить его вкус, отдающий нотками меда и сырого мяса, что было совершенно невозможным. Он видел серый доспех и чувствовал жар костра, что превращал в пепел вереницы ложных богов, улетавших в ночное небо на языках пламени.

«Мы сжигаем прошлое, дабы сотворить будущее», – произнес голос в голове, принесенный волной нарастающей боли; отголоски и образы липли к его разуму, словно слизь.

Он почувствовал, как последний слог комком рвоты выползает из его гортани, и картина битвы вновь пришла в движение. Лучи света проносились по воздуху, превращая скопище монстров в кровавые ошметки, лишенные жизни руками последних оставшихся сыновей Лоргара. Фулгрим с трудом поднимался с земли, сжимая мечи в многочисленных руках, волоча за спиной рваные одежды и окровавленные крылья. Телесные жидкости покрывали багряный доспех Уризена, и он шагнул вперед, сузив глаза и воздевая булаву для удара. Навершие пало на демонического примарха, словно комета, несущая за собою хвост пламени в ночном небе. Фулгрим встретил удар скрещенными мечами, отброшенный назад его сокрушающей силой, и темная пурпурная кровь потекла по земле.

Н’кари вопила. До сих пор супруга существа, некогда именуемого Фениксийцем, не вмешивалась в сражение полубогов, но это время прошло. Возвышенный демон сбросил свою прежнюю форму, и груды плоти складками лежали на мраморе площади. Пухлое лицо, насмешка над былой красотой Третьего примарха, исчезло. Мышцы кнутами обвивали длинные конечности, покрытые белой кожей, а из головы появились массивные, похожие на стекло рога. Аура света мерцала и дрожала, обволакивая его, и причиняя боль любым глазам, посмевшим бросить взгляд.

Лоргар выпрямился, встречая демона рукой, словно бы поднятой в приветствии; Фулгрим зашевелился у его ног, чтобы вновь поднять своё окровавленное тело.

…И тогда Лайак произнес последний слог имени.

Это напоминало волну прилива, окрашенную в алый с прожилками белого. Смешанная с пеплом и кровью вода плескалась под сабатонами атакующих воинов, рвущихся к холму буквально со всех сторон, ревущих от ярости под звон пустых черепов и цепей - это была не армия, а стихия, движимая жаждой убийства. Аргонис видел и другие силуэты среди Пожирателей Миров: призрачных существ, парящих среди серого ливня, сгорбленные собачьи фигуры, покрытые блестящим мехом и латунной чешуей, при одном лишь взгляде на которых череп пронзала внезапная боль. Огонь стрелкового оружия выплеснулся ответной волной стали, рассекающей атаковавших берсерков, нестройными рядами начавших штурм укреплений, швыряя гранаты, детонирующие среди Железных Воинов. Вспышка раскаленной плазмы мелькнула над головой Аргониса, отрывая механическую руку одного из автоматонов Железного круга. Несмотря на всю ярость, атака не представляла собой серьезной угрозы: это была лишь неорганизованная, лишенная точности пальба без какой–либо серьезной огневой поддержки и дисциплины.

Воины Пертурабо на мгновение словно бы замерли, корректируя схему стрельбы, а затем дали залп, словно единое целое, и ураган болтерных выстрелов и вспышек энергии вскоре мог бы составить конкуренцию вечному этой планеты. Это был не залповый огонь - каждая цель тщательно подбиралась и дотошно уничтожалась. Аргонис видел, как выстрелы рвут существ, бегущих рядом с Пожирателями Миров: пылающий медный зверь, чей череп во вспышке взрыва пронзил плазменный луч, расшвыривая бегущих рядом обезумевших легионеров. Поток света вырвался из лазерной пушки и протянулся к чудовищу с шакальей головой, но существо с противоестественной скоростью прыгнуло вперед, избежав смерти, и мерцающая дуга пронзила трех воинов, что бежали за ним следом, со слоем распыленного вещества.

Умирающие демоны терзали души рвущихся вперёд воинов, с воем исчезая из бытия - в огневой схеме они имели значение приоритетных целей, но речь шла о чем–то менее банальном, чем просто убийство - Железные Воины в буквальном смысле лишали силы этот ревущий поток ярости.

Первые Пожиратели Миров достигли подъема на холм, и Четвертый Легион прекратил огонь.

— Сейчас! – закричал Пертурабо, и взрывы на мгновение украли все звуки из мира вокруг. Земля между Пожирателями Миров и первой линией Железных Воинов вздымалась, словно стена, зависшая на несколько секунд, и рухнувшая в каскаде грязи и пепла обратно вниз.

Ближайшие Пожиратели Миров были охвачены столь сильным безумием, что с разбега валились в ров, открытый взрывом под их ногами. Аргонис слышал неистовый рев, когда они боролись, карабкаясь из ямы наружу; некоторые же в момент детонации находились рядом с самими зарядами, в мгновение ока превращенные в груды плоти и керамита.

Их гнев был слеп хоть к чему–то, кроме зова Гвоздей Мясника, пульсирующего в черепах, и отчаянной жажды убивать.

— Вторая конфигурация, – отчеканил Пертурабо, и голос ревущим эхом разошелся по холму. Железные Воины пришли в движение: отряды бойцов с высокими абордажными щитами вышли вперед на новые позиции вместе с танками, образуя стену из взаимосвязанных стальных барьеров. Тысячи легионеров, укреплений и машин в мгновение ока поменяли дислокацию, встречая врагов. Когда первые Пожиратели Миров вышли из ям, они увидели не просто стену, а открытые коридоры щитов и площадок, ведущих дальше по склону.