Кельтский крест (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 43

— А, ерунда, — он изящно взмахнул рукой, — Вы здесь одна?

— Нет. С охраной, — я кивнула в сторону спешащего к нам парня.

— Милорд, — Алек по военному коротко кивнул Филлипу, тот не удостоил парня взглядом.

— Вы знаете Брайеда? — Филипп подхватил меня под локоть и повел в сторону толстого невысокого мужчины, с довольным видом поглаживающего свою бороду и выглядевшего так, будто он только что совершил самую удачную сделку в жизни, — Вы сможете найти любую ткань, поторопитесь, пока миледи Агнесс не приехала, она, как правило, она скупает все! И потом весь год поражает нас своими нарядами.

— Это не трудно, — буркнула я. Филипп улыбнулся:

— Советую вам поторопится: она вот-вот появится! — взмахом руки он подозвал купца и что-то шепнул ему на ухо. Брайед заискивающе улыбнулся и приподнял полог палатки, приглашая меня внутрь. Я неохотно зашла. Купец поспешил за мной. В палатке было темно и душно. Брайед почти силой посадил меня на низкий неудобный стул и зажег нещадно чадившие свечи, после чего гордо начал показывать ткани, бросая их передо мной на пол. Разноцветный тяжелый бархат, мягкий, переливающийся шелк, расшитая золотыми нитями парча — я в шоке взирала на все это великолепие, расстилаемое у моих ног. Наконец, поняв, что просто так от торговца мне не отделаться, я наугад ткнула в несколько кусков ткани и вытащила одну золотую монету. Золото вызвало у Брайеда священный трепет. Аккуратно свернув выбранные мной ткани, он щедрой рукою добавил сверху каких-то лент и шнурков и отсыпал мне пригоршню меди и серебра. Выбравшись из палатки, я с наслаждением вдохнула свежий воздух и всучила Алеку достаточно увесистый тюк тканей. Юноша поморщился, но промолчал. Филиппа нигде не было видно. Мы достаточно быстро пробрались к коновязи. Алек с видимым удовольствием освободился от тюков, привязав их к седлам. Я легко вскочила в седло, радуясь покупкам. Гнедой тревожно всхрапнул и недовольно заложил уши.

— Да ладно тебе, — я ободряюще потрепала его по холке и направила в сторону дороги. Конь очень скованно зашагал, постоянно зажимая спину. Алек подъехал ко мне и тоже посмотрел на коня:

— Ощущение, что подхрамывает.

— Нет, — возразила я, но все-таки спешилась и посмотрела, не попал ли камень в копыто, — Нет, все в порядке.

Я вновь села в седло, конь напряг спину.

— Что за ерунда? — удивилась я, направляя коня вперед. Гнедой нехотя сделал несколько шагов и замер, тревожно кося на меня глазом. Алек подъехал ко мне:

— Все в порядке, миледи?

— Не знаю, — я попробовала еще раз. Тот же результат, — Странно. Ощущение, что седло мешает. Я переседлаю!

Я моментально спрыгнула, откинула крыло седла и потянула за подпругу. Хлоп! Кожа порвалась, и ремень свободно повис у меня в руке.

— Вот ведь..! — выругалась я, торопливо распутывая притороченные тюки с ненужными тканями. Алек тоже спешился и подошел ко мне:

— Что случилось?

— Подпруга лопнула, будь она неладна! — я потянула на себя седло и тут же уронила его, ошеломленно глядя на Алека: на спине моей лошади расплывались темные мокрые пятна. Я машинально провела по ним рукой, уже не сомневаясь, что это кровь. Я подошла к седлу и осмотрела его. Первое, что бросилось мне в глаза, был слишком ровный край разорвавшейся подпруги, будто ее разрезали. Я перевела взгляд на парня, он подошел поближе и присвистнул:

— Похоже, кто-то ее подрезал.

— Но зачем?

— Хотел, чтобы вы свернули шею? — высказал предположение Алек.

— Наверное… — я перевернула седло, — Смотри, здесь как будто гвоздь…

Я протянула руку к ярко блестевшей железяке, но парень тут же перехватил меня:

— Миледи, это нельзя делать!

— Почему?

— Там может быть яд!

— Какой яд?

— Я не знаю. В прошлом году мой брат умер от кинжала, который предназначался герцогу, — в его словах сквозила горечь.

— Алек… мне очень жаль…

Он дернул плечом:

— Это не ваша вина. Просто не трогайте седло, — его слова прозвучали грубо. Я кивнула:

— Хорошо.

Он разжал руку:

— Садитесь на мою лошадь, я пойду пешком.

— А… а мой конь?

— Поведем в поводу, — он снял с моего седла торбы с покупками и повесил их гнедому на холку. Само седло он положил под ближайшими кустами, слегка замаскировав:

— Заберу позже.

— Я могу сесть на коня без седла, — запротестовала я, но Алек был непреклонен. Обратная дорога прошла в гнетущем молчании. Я была слишком ошарашена происходящим, Алек тоже был не расположен разговаривать. Наш приезд в замок совпал с отъездом Агнесс. В другой день я бы с удовольствием полюбовалась столь пышным и бестолковым кортежем, но сейчас я лишь порадовалась тому, что, благодаря этой суете, мы въехали в замок не привлекая внимания. Сама Агнесс еще даже не спустилась, по двору прогуливали ее белую кобылу. Бринн выскочил к нам:

— Что случилось? — при виде заляпанной кровью спины гнедого, его глаза округлились, он в изумлении переводил взгляд с меня на Алека и обратно.

— Не здесь, — Алек кинул предостерегающий взгляд на слуг. Конюх кивнул и повел лошадей в конюшню.

Алек, подхватив меня под руку, зашагал за здание, в ту часть двора, где хранили сено и корма. Бринн выскочил чуть позже:

— Рассказывайте!

Алек вкратце изложил события сегодняшнего утра. Старый конюх сокрушенно покачал головой:

— Кто-то явно рассчитывал, что гнедой взбесится, и уж тогда… — он выразительно посмотрел на меня, и я нервно сглотнула, представив себе в красках. Если бы подпруга лопнула на обезумевшей от боли лошади, я бы упала и сломала бы шею.

— Но зачем? — недоуменно спросил Алек. — Кому и чем может помешать гостья герцога?

— Вот этого я не знаю, — Бринн вопросительно посмотрел на меня, я лишь развела руками. Алек тяжело вздохнул и взъерошил волосы:

— И что теперь делать?

— Во-первых, — Бринн с сочувствием посмотрел на парня, — Надо рассказать герцогу.

Алек поморщился, будто у него разболелся зуб. Бринн криво усмехнулся^

— Да уж, нам не позавидуешь!

— Может, пока не будем говорить ничего? — предложила я. Оба посмотрели на меня с ужасом. Алек опомнился первым и решительно покачал головой.

— Нет, так не пойдет, — конюх покачал головой, — Алек, тебе придется все рассказать. Только надо бы подумать, как…

Мы молчали, задумавшись каждый о своем. Я, чувствуя усталость после утренних приключений, присела на копну сена и откинулась, запрокинув голову. Запах сена смешивался с соленым ветром. Над нами в ярко-синем небе надрывно кричали чайки, а где-то неподалеку бродил тот, кто желал мне смерти.

— Бринн!!!! Где ты, вороны тебя дери!!! — пронеслось по конюшне, эхом отскакивая от стен, и герцог Оркнейский возник перед нашими изумленными взорами. Было видно, что он очень торопился. Одет он был лишь в короткие штаны, заправленные в сапоги и рубашку, руки были в чернилах. При виде нашей живописной группы, его глаза потемнели, руки сжались в кулаки:

— Что здесь происходит?

Алан опустился на колено и склонил голову, Бринн крякнул и переложил вечную соломинку во рту справа налево. Я слетела со стога сена, чувствуя себя нашкодившей школьницей. Десмонд повернулся ко мне, что-то пронеслось в его глазах, но я не успела уловить.

— Мне сказали, что спина вашей лошади в крови?

— Да.

— Отчего?

— От гвоздя,

— Какого гвоздя?

— Железного, — мне доставило удовольствие посмотреть на его изумленное лицо.

— Милорд, — встрял Алек. Так и не поднявшись с колен, — Это моя вина.

— Алек, перестань! Можно подумать, это ты подсунул гвоздь под седло! — возмутилась я. Десмонд перевел взгляд с Алека на меня, потом на Бринна:

— Гвоздь под седло? — холод в голосе герцога не предвещал ничего хорошего. Бринн пожал плечами:

— Все бывает.

— Как это произошло?

Алек осмелился поднять голову и начал пересказывать события сегодняшнего утра. Чем дольше он говорил, тем мрачнее становился герцог. Алек закончил, и во дворе воцарилось нехорошее молчание. Стражник вновь опустил голову, ожидая приговора.