Кельтский крест (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 26

— Не спится? — знакомый голос за спиной заставил меня подпрыгнуть и развернуться, чтобы столкнуться лицом к лицу с герцогом Оркнейским. Он стоял, явно наслаждаясь моим замешательством, одетый, будто собрался, по меньшей мере, на королевский прием, а не ночью во двор собственного замка. Сумеречные тени северной ночи смягчили черты его лица, хотя я отметила, что он все еще был очень бледен, отчего его глаза ярко сверкали, словно темная сталь.

— Что вы здесь делаете? — изумилась я и смутилась, совершенно некстати вспомнив, как бережно он нес меня на руках. Он усмехнулся:

— То же я могу спросить у вас. Насколько я помню, я оставил вас лежать в постели под опекой Вивиан и нежной заботой моего брата.

Я слегка покраснела при столь легкомысленном упоминании об ухаживании Алана:

— Я… я уверяю вас, что никогда не поощряла вашего брата…

Герцог лишь махнул рукой:

— Алан — натура увлекающаяся, я никогда не обращаю внимания на его увлечения, пока они находятся в установленных границах.

— И что это за границы?

— Мне не нужны толпы оскорбленных родственников, требующих компенсаций за поруганную честь.

— Компенсацию? — не поняла я. — Какую?

Он пожал плечами:

— Зависит от того, что видели остальные и в чем призналась девица. Как правило. Поцелуй — два золотых, порванное платье — три.

— А если девица понесла ребенка? — то, что рассказывал герцог так отличалось от известных мне фактов о тех временах.

— Пока отец не посадит его к себе на колени и не объявит его имя всем боннам, тот считается бастардом и имеет право лишь на наследство со стороны матери, и то если она не была захвачена, как военная добыча.

— А с вашей сестрой вы тоже заключили такое соглашение? — вопрос вырвался прежде, чем я успела подумать.

— С Агнесс? Нет, конечно! — Десмонда мой вопрос слега позабавил, — Отец так ее не признал.

— А Алана?

— Да, ему же нужен был еще наследник, — он невесело усмехнулся, — На тот момент я не оправдывал его ожиданий.

— Почему?

— Потому что я был худым болезненным мальчишкой с заносчивым характером, — охотно пояснил он. Я покачала головой, не веря Десмонду, он весело улыбнулся и переменил тему:

— Сейчас выпадет роса. Вернемся в замок?

— Это звучит как приказ.

Он пожал плечами:

— Если вам охота мерзнуть во дворе…

Порыв холодного ветра заставил меня признать правоту его слов. Герцог подхватил меня под руку и провел прямиком на кухню, где ловко разжег маленький камин, затем, подтолкнув меня к одному из стульев, стоявших у стола, нырнул в кладовку, чтобы появится оттуда с кругом колбасы и кувшином молока. Я достала с полки две миски и чашки. Он одобрительно кивнул и отрезал два толстых куска колбасы.

— А где хлеб? — спросила я. Он махнул рукой в сторону огромной печи, поскольку уже набил рот мясом. Я вынула еще теплую лепешку и, разломав пополам, половину протянула Десмонду. Он благодарно кивнул и отхлебнул из чашки.

— Шпашибо, после этих упражнений так всегда кушать хочется!

— После каких? — насторожилась я. Он с трудом сглотнул:

— После настоящего колдовства. Ешьте, пока все не пришли, а то они начнут: надо идти в зал, мы должны подать, принести… так и с голоду умереть можно!

— Как тяжела жизнь, — мой сарказм проснулся совсем некстати. Десмонд философски пожал плечами:

— Может быть, у моих вилланов она и тяжелее, но, во всяком случае, в отличие от меня, похлебку они всегда едят горячей.

Я с недоверием посмотрела на герцога, он рассмеялся:

— Это шутка, но я по правде не большой любитель церемоний. От них очень устаешь, — он отрезал еще пару кусков и протянул один мне.

— Спасибо, — я машинально отщипнула хлеб и решилась, — А вчера… что это было?

— Что именно? — он прикончил один кусок хлеба и потянулся за моим. Я пододвинула свою тарелку поближе к нему.

— Вообще… все…

— А ты не знаешь? — он как-то перешел на «ты», и здесь на кухне, пока мы с ним сидели за одним столом, это казалось более уместным, чем церемонное «вы».

Я покачала головой. Он с легким недоверием смотрела на меня:

— Неужели тебя никто не учил, что нельзя разбрасываться своим даром, как ты сделала за последние дни?

— В смысле разбрасываться?

Он посмотрел на меня, как на умалишенную:

— Бринн сказал мне, что за три дня ты вообще не вылезала из седла.

— Неправда! — запротестовала я.

— Да? Тогда скажи, что позавчера в замке было на ужин?

— Мясо, — ляпнула я наугад, так как ужин я пропустила, объезжая строптивую рыжую кобылу. Десмонд с улыбкой покачал головой:

— Рыба.

— Ты откуда знаешь? Тебя же там не было!

— Это мой замок! — он подчеркнул слово «мой», — Я знаю о нем все.

— Тогда сколько камней использовалось для его строительства?

— В какой из периодов? — мгновенно отпарировал он. Я подняла руки, признавая свое поражение:

— Хорошо, я действительно увлеклась. Слишком давно я не сидела в седле.

Десмонд с укором посмотрел на меня:

— И тебе никто не говорил, что так нельзя?

— Нет. Почему?

Он тяжело вздохнул:

— Потому что с каждой новой лошадью ты используешь свою магию в полную силу. За три дня ты дошла до предела… — он замялся, и одним глотком осушил чашку с молоком, — а тут еще и я…

— А при чем тут ты?

— Я окончательно истощил тебя, — он очень аккуратно дотронулся до моего забинтованного запястья, от его прикосновения по моей руке заструились змейками теплые искорки, — Прости, я не знал.

Я хотела было что-то сказать, но в коридорах послышались шаги. Десмонд угрюмо улыбнулся:

— Все. Утро. Пойдем, иначе хлопот не оберешься. Еще решат, что я тебя соблазнил.

— Боишься, что потребую компенсацию?

Он с укором посмотрел на меня:

— Вообще-то я думал о том, чтобы ты избежала пересуд. Не очень-то приятно, когда на тебя все показывают пальцем.

— Извини, — пробормотала я, Десмонд лишь пожал плечами:

— У вас, в империи мужчины позабыли, что значит думать о женщине. Они женятся и запирают вас на женской половине, позволяя отдавать указания лишь на кухне.

— И если бы только в империи, — пробормотала я, вспоминая, каких трудов мне всегда стоило убедить своих сотрудников в том, что женщина может думать. Он услышал:

— И у пиктов, и у норманов женщины имеют право сами принимать решения и участвуют в советах, — держа меня за руку, полутемными коридорами, он уверенно вел меня за собой, умело избегая еще сонных слуг.

— А как же замужество? — поддела я его, — Даже мне придется спрашивать разрешение.

— Женщины более подвержены чувствам. Ослепленные страстью, которую они принимают за любовь, они могут наделать глупостей, за которые потом придется очень долго и дорого платить, — мы остановились у дверей моей комнаты. Секунду помедлив, Десмонд поднял мою руку к лицу и поцеловал перебинтованное запястье.

— Ложитесь спать, еще очень рано.

Я изумленно смотрела на него, но он уже повернулся и зашагал прочь. Совсем скоро звонкое эхо разнесло по коридорам его голос: он уже не скрывался, отдавая приказы слугам. Почему-то улыбнувшись, я скользнула в комнату и последовала его приказу. Впрочем, это скорее был дружеский совет.

— Айрин, Айрин! — раздалось где-то. Я с трудом открыла глаза. Вивиан бесцеремонно трясла меня за плечо. Неужели я опять заснула, или мне приснился этот ранний завтрак в компании герцога Оркнейского. Все еще в сомнении я бросила взгляд на столик рядом с кроватью. Там лежал кусок лепешки. Значит, это был не сон. Вивиан проследила за моим взглядом, потом недоуменно посмотрела на меня.

— Есть захотелось, — мне почему-то не хотелось рассказывать ей об утренней встрече с герцогом, — а… я долго спала?

— Уже за полдень перевалило.

Я потянулась. Удивительно, но усталости как не бывало, наоборот, я ощущала небывалый прилив сил. Бетани достала платье.

— Нет, дай мне мои штаны, — попросила я. Девушка замялась: