BioShock: Восторг (ЛП) - Ширли Джон - Страница 13

– Эндрю, могу я ожидать тебя на моем открытии в «Виллидже»14?

Райан нахмурился:

– На открытии?

– Ты все еще не получил приглашение? Мне точно придется спустить шкуру с моего помощника! Ха-ха! У меня что-то вроде шоу-выставки, в клубе «Верлен». Моя новая навязчивая идея. Этот вид искусства практически неизвестен в Америке, – он вновь посмотрел на Билла сонным взглядом, решив объяснить, – шоу живых картин.

– Ах да, – Райан обратился к инженеру, – живые картины. Это искусство появилось во Франции, ставят людей в разных позах, и они изображают сцены из истории или драмы. Они стоят в костюмах... почти как статуи.

– Точно! – воскликнул Коэн, хлопнув в ладоши от восторга. – Живые скульптуры, и в нашем случае они будут представлять сцены из жизни римского императора Калигулы.

– Звучит увлекательно, – нахмурился Райан. – Калигула, ну-ну.

– Мои протеже – пример артистического мужества, они стоят в своих позах практически полностью обнаженные, в холодной комнате, минута за минутой, словно примерзшие к месту! – Он взмахнул головой, как жеребец, прошептав: – Между ними идет жесткое соревнование в попытках угодить мне! Ох, как же сильно они стараются преуспеть в этом, но искусство взывает к агонии самопожертвования, к ее возложению на его алтарь!

– Вот чем я восхищаюсь в тебе, Сандер, – сказал Райан, – ты абсолютно предан искусству. И не имеет значения, кто там что думает! Ты это ты. Это важно для искусства, как мне кажется, выражать свое истинное «я»…

Но Биллу казалось, что, какое бы там ни было истинное «я» у Коэна, оно надежно спрятано от посторонних глаз, пока он с большим воодушевлением представляет миру совсем другую сторону своего характера. Словно из его сонных глаз на мир смотрел испуганный маленький зверек. И все-таки он говорил витиеватыми фразочками, активно двигался. Очень чудаковатый тип.

– Боюсь, что меня не будет в стране во время открытия, – проговорил Райан, – и я только что разговаривал с Жасмин…

– Ох, Жасмин, – Сандер пренебрежительно пожал плечами. – В ней есть свое очарование. Поверь мне, я понимаю. Но, Эндрю, я говорил, это шоу может закрыться гораздо раньше, чем мы ожидали. «Денди» должны были стать моим возрождением, моим преображением! И этот кокон, я чувствую, уже достаточно опутал меня и может раскрыться слишком рано! – Он обхватил себя руками, словно корчась в собственных объятиях и, в то же время, продолжая говорить: – О да! Я чувствую себя почти освобожденным!

– Художнику ненавистны ограничения, – с сочувствием произнес Райан. – Не волнуйся об этом шоу. Бродвей скоро устареет. Мы создадим наше собственное место для гениев, Сандер!

– Правда! И с каким же… масштабом? Большая аудитория?

– Ты увидишь. Что касается масштабов, так там будет много народа, чтобы оценить тебя, можно сказать, зрителей поневоле.

– Ох! Для меня нет ничего лучше таких зрителей! Но я должен бежать! Вижу, Джимми отчаянно машет мне из гримерной. Держи меня в курсе насчет этого… твоего нового проекта, Эндрю!

– Ты будешь в числе первых, кто узнает, когда все будет готово, Сандер. Это потребует некоторого мужества с твоей стороны, – Райан криво улыбнулся. – Но если ты совершишь этот прыжок, то обнаружишь нечто прекрасное.

Они проследили за тем, как Коэн прошествовал в гримерную. Биллу казалось, что у этого артиста не все дома, но Райан прав, гений был эксцентричен. Словно отвечая на его мысли, Райан сказал:

– Да, Билл, он может… возмущать. Раздражать. Но все великие возмущают глаз и слух хотя бы немного. Иногда Сандер называет себя Наполеоном мимов. И он им является, когда играет. А теперь пойдем, Билл. Мы едем в аэропорт, если ты конечно готов к этому. Или уже передумал?

Билл усмехнулся:

– Нет, сэр. Я в деле от «А» до «Я», до самого конца, мистер Райан…

4

Нью-Йорк

1946

– Послушайте, мистер Горланд, я почти ничего не знаю об этом, – Мертон сидел в офисе «Большой ошибки» напротив того места, которое раньше занимал сам. Теперь Горланд был за столом, с одной стороны от него стоял Гарсия, пристально смотря на Мертона и слегка хлопая дубинкой по ладони, с другой Реджи в униформе швейцара, которую этот верзила из Бронкса носил на своей повседневной работе.

Горланд был знаком с Реджи с давних времен, более того, он был одним из немногих живых людей, знавших его настоящую фамилию. Иногда Фрэнк нанимал этого человека в качестве дополнительной силы. Сегодня ему надо было вложить страх божий в душу Мертона. Харв Мертон должен был бояться Фрэнка Горланда куда сильнее, чем могущественного Эндрю Райана.

– В смысле, если бы я знал что-то еще, – продолжил Мертон, заламывая руки, – я бы сказал вам.

– Эй, может у тебя тогда найдется пара советов касаемо лошадей, Мертон? – спросил Гарсия, усмехнувшись.

Горланд жестом приказал ему успокоиться. Букмекер пожал плечами, убрал дубинку и достал сигару. В эту минуту затишья в комнату сквозь закрытую дверь просочились звуки бара. Какая-то девушка завизжала, смеясь, мужчина свистнул: «Ах, да ты ничего не знаешь о Демпси!»

– Давай-ка обдумаем все это, Мертон, – произнес Горланд, наливая собеседнику бурбон из бутылки. – Ты говоришь, что получил работу на Североатлантическом проекте в «Мореходном строительстве» у того парня, Риццо. Ты был стюардом на одном из их кораблей. Так? И они прокатили твою задницу через всю Северную Атлантику, и полтора месяца держали тебя там, а ты ничего не видел?

Он подтолкнул стакан к Мертону, тот тут же схватил его:

– Спасибо. Ох, что до размеров. В смысле… некоторые вещи они отправляют вниз, вы знаете, под воду. Но… – он нервно засмеялся. – Я не погружался! А остальные молчали о том, что там происходит. Один парень, когда вернулся, сказал только, что ему жить еще хочется и болтать он ни о чем не будет. Я не знаю, что они там задумали.

– Видишь ли, я в общих чертах знаю, что они задумали, – сказал Горланд, наливая себе выпивку. – Что они строят что-то большое. Но я не знаю в чем интерес Райана. В чем выгода. Ты видел, чтобы они поднимали со дна… руду? Знаешь, полезные ископаемые? Золото, серебро, нефть?

– Нет, ничего такого. Просто много кораблей. Самого Райана я не видел, слышал иногда, как кто-то упоминал его. Я был занят все время, да еще и эта морская болезнь. Рад вернуться назад и начать искать другую работу…

– Да, ты будешь жить и продолжать искать работу, – услужливо произнес Реджи мягким голосом, – если только скажешь мистеру Горланду то, что ему нужно.

– Клянусь, я не узнал там ничего! Да я из камбуза с трудом выходил на том большом старом корабле! Вот Фрэнк Фонтейн может знать больше. Он владеет лодками, на которых снабжает их рыбой! С ним наверняка общались чаще. Ну, знаете, те ребята на самой стройке…

Горланд задумчиво нахмурился:

– Фрэнк Фонтейн? Рыболовство Фонтейна? Было дело, он занимался контрабандой с Кубы на своих рыболовных судах. А сейчас он поставщик… рыбы? Ты шутишь?

– Я встретил его на пристани, и это то, что он сказал мне! Когда-то я покупал у него контрабандный ром для моего… в смысле вашего бара, – Мертон сглотнул. – Фонтейн говорит, что куда выгоднее продавать рыбу Райану для его команды там, чем возиться с ромом в Нью-Йорке! Им еда нужна до зарезу, у них целая армия рабочих, которую надо кормить…

Горланд задумался, пробурчав что-то себе под нос. Это совпадало с тем, что он слышал на погрузочной площадке. Единственный способ подобраться ко всему этому проекту… стать его поставщиком.

Сумасшедшая мысль пришла ему в голову, принеся с собой некоторые интересные возможности…

Но если он зайдет так далеко, далеко – подходящее слово, то хорошо, он откажется от своего обжитого местечка и окунется в воды Северной Атлантики.

Было в этом секретном проекте Райана что-то, что очаровало Фрэнка, привлекло его, как слухи о пиратском кладе привлекают охотника за сокровищами. Миллионы долларов были погружены в Атлантический океан. Он должен суметь поднять хотя бы часть из них на поверхность.