— Детка, не волнуйся, — попытался утешить его я. — Беркман не позволит мне выйти из управления. Чтобы добраться до меня, Томичу придётся продраться через тысячу полицейских.

Его голос успокоился.

— Думаешь, он попробует?

— Честно? Нет, — откровенно признался я. — Мы не узнаем правила игры, пока он снова с нами не свяжется. Но Беркман не хочет рисковать.

Кира вновь вздохнул.

— Слава Богу, хоть у кого-то из вас есть чувство самосохранения.

Я фыркнул.

— Теперь ты знаешь, что я в безопасности, хорошо?

В голосе Киры послышалась улыбка.

— Да, детка. Спасибо.

А ещё в трубке раздался шум.

— Ты за рулём?

Кира прыснул.

— Да. Использую гарнитуру, офицер.

Я закатил глаза, хотя Кира и не видел меня.

Он объяснил: — Я снова закрываю вместо Криса. Как раз на пути в зал.

Я посмотрел на часы. Шесть вечера. Даже не заметил, что уже так поздно.

— Не верится. Ты меньше чем в квартале от меня, и мы не можем увидеться.

Кира рассмеялся.

— Какая досада. Я надеялся, что ты снова присоединишься. В душевой нет камер наблюдения... — он затих, намекая.

Я простонал, и Кира издал смешок.

— Или я мог бы оттрахать тебя на матах, или на тренажёре...

Я застонал громче, а он захохотал.

— Так жестоко, — пожаловался я. — Я тебе отомщу.

— Искренне рассчитываю на это, — сказал он, продолжая веселиться. — Ладно, детка. Я только что припарковался. Надо идти. Звони в любое время, чтобы я знал, что ты в порядке.

— Хорошо, — пообещал я.

— И Мэтт?

— Да?

— Люблю тебя.

Я просиял.

— Тебе стоит провериться у психиатра

Кира рассмеялся.

— Разбуди меня, когда придёшь.

— Конечно.

Улыбаясь в трубку, я продолжил: — И Кира?

— Да?

— Я тоже тебя люблю.

* * * *

Когда я зашёл обратно в кабинет, Курт и Тони уже вернулись. Они принесли китайскую еду, так что мы успели перекусить, пока они рассказывали про встречу с Павао Томичем.

— Он не произнёс ни слова, — начал Курт, — пока мы не упомянули звонок и пальто.

— Что он ответил? — спросил я с набитым ртом.

— Ничего, — вступил Тони. — Но его глаза расширились, и он сильно побледнел.

— Он испугался? — поинтересовался Митч.

Курт кивнул, подцепляя кусок вилкой.

— До усрачки.

— Павао боится собственного близнеца? — с недоверием уточнил я.

— Боится того, на что Райко способен, — пояснил Тони. — Мы объяснили, что он не несёт ответственности за действия брата, но если скрывает информацию, то будет обвинён в пособничестве.

— Что он ответил?

— Долго молчал, — сказал Курт.

— Ему было крайне не по себе. Потом он сказал, что не знает ничего и, даже если бы знал, не выдал бы.

Курт посмотрел на меня и произнёс:

— Сказал, что лучше проведёт жизнь в одиночной камере, чем сдаст собственного брата.

Тут вмешался Тони.

— Но есть ощущение, что он хранит молчание, потому что знает — если заговорит, брат его прибьёт.

— Что-нибудь ещё?

— Он только извинился за поступки Райко. — Курт встряхнул руками. — И добавил, что стоит относиться к угрозам крайне серьезно.

Тони выбросил пустую упаковку в корзину.

— Не важно. Мы уничтожим этого сукина сына. Он проведёт в камере вечность, на пару с братом.

Следующий час я составлял хронологию событий согласно данным хорватских властей и пытался сосредоточиться на бумагах на столе, но мой мозг то и дело отвлекался.

— На твоём лице снова выражение «я так влюблён», — засмеялся Митч.

Я усмехнулся и оглянулся. Никто не обращал внимания на нас, так что я решился спросить: — Есть минутка? Можем поговорить?

— Конечно, — ответил он.

Я встал и вышел на лестничный пролёт, внезапно очень беспокоясь насчёт следующих слов.

— Что за тайна? — поинтересовался он, и тут же ответил сам: — А, твой большой секрет, который ты хотел рассказать последние несколько недель?

Я кивнул и сделал глубокий вдох, не понимая, с чего начать.

— Господи, Мэтт, — проговорил Митч. — Ты реально психуешь. Ты же знаешь, что Томич тебя тут не достанет.

Я нервно хохотнул.

— Не в этом дело, — разуверил я. — Речь про Киру.

— Что с ней?

— Как раз об этом, Митч, — начал я. — Кира — не она...

Кто-то закричал из кабинета, прерывая меня.

— Эллиот! Ситон!

Мы подпрыгнули от тревожного тона. Митч бросился обратно к двери, обнаружив, что нас разыскивают парни из кабинета.

— Беркман хочет вас видеть. Сейчас! Срочно!

Безотлагательная интонация в его голосе заставила нас пошевеливаться, и мы побежали к офису шефа в другом конце этажа.

— Где вы шляетесь? — заорал Беркман.

Я смотрел не на него. А на Курта и Тони. Они были белее мела, а глаза у них стали огромными. Произошло что-то совсем-совсем плохое.

И тут я заметил ноутбук, подключённый к экрану. Мы использовали его, когда смотрели записи видеонаблюдения и нуждались в большем разрешении.

— А, детективы Эллиот и Ситон, — заговорило с монитора знакомое лицо. Томич. — Приятно, что вы, наконец, присоединились.

Все глаза обратились к экрану. Видео было низкокачественным, словно трансляция шла в чате. Преступник зловеще ухмылялся.

Беркман пояснил:

— Это онлайн-соединение. Мы можем видеть и слышать друг друга через веб-камеру.

Моё сердце колотилось, уровень адреналина подскочил.

Томич осклабился.

— У вас есть кое-что, нужное мне. У меня — нужное вам. Что-то, чего вы очень хотите.

Изображение скосилось в бок, и моё сердце замерло.

Буквально остановилось.

На экране возникла картинка: съежившись на полу какого-то непонятного помещения, лежали девушки Митча и Курта — Анна и Рэйчел — и жена Тони, Эви.

Их рты залепили скотчем, а руки связали вместе. Лица женщин были искажены страхом и следами слёз. Комната вокруг меня взорвалась.

Все мужчины повскакивали с мест. Раздались шум, крики и ругательства. Но я не мог хорошо различить их из-за крови, стучащей в ушах.