Как не потерять карьеру (СИ) - Мелевич Яна - Страница 22

Взглянув на наручные часы на правом запястье, чуть сдвинув рукав пальто и пиджака под ним, Кенар недовольно поморщился. Время было десять вечера, он и правда сегодня подзадержался.

— Я заеду.

— Не заедешь.

— Заеду, с Радовым, должен же он приносить пользу больше, чем раздавать дурацкие советы, — буркнул паша, когда Сергей поморщился, стоило ему услышать о перспективах на вечер.

— Радов меня терпеть не может, — фыркнула Кира, а Паша кивнул другу, чтобы тот закрыл все и двинулся к его машине, продолжая удерживать трубку.

— Он тебя не знает, но полюбит. Хватит выкобениваться Кира, я приеду, — буркнул Паша, и Кира вздохнула невольно, чуть помолчав, а затем добавила:

— Вот чего ты завелся. Я сама могу доехать.

— Я еще не заводился, но успеем и до этого дойти. На полной скорости до финишной черты, Львенок, — хищно потянул Кенар, слыша. Как отозвалась Инфинити Сергея, когда он снял ее с сигнализации. Открыв дверь пассажирского сиденья, Паша сел, дожидаясь друга, который уже шагал к нему.

— Пошляк и похабник.

— Я тоже тебя люблю, зайка, — язвительно потянул, и Кира на том конце встрепенулась недовольно.

— Зайками, своих бройлеров накаченных гиалуронкой называть будешь! Все, я села в такси, скоро буду дома, — она отключилась прежде, чем Паша успел что-то сказать, возмущенно посмотрев на погасший экран. С соседней стороны хлопнула дверь, а Радов насмешливо сверкнул голубыми глазами.

— Что, прокатила? — хохотнул он и Кенар зашипел, сжимая трубку.

— Ну, кошка белобрысая, приеду домой, выдеру!

Сергей хмыкнул, трогаясь с места, выворачивая с парковки, пока охрана в будке рядом открывала ворота, через которые можно было попасть на территорию дворца.

— Я начинаю думать, что у вас и, правда, идеальный союз.

К дому подъехали спустя полчаса, ибо улицы немного разгрузились после час пик, потому можно было спокойно передвигаться, не опасаясь нарваться на долгоиграющую пробку. Уже въезжая во двор, освещенный несколькими фонарями, Сергей вдруг прищурился, глядя куда-то в сторону подъезда Паши и пробормотал:

— А это что за тощий индивид у вашего подъезда с веником оттирается?

Паша удивленно оторвал взгляд от своего окна и даже вытянул шею, усевшись прямо в кресле, наблюдая, как довольно высокий тип в темной весенней куртке, стоит, переминаясь с ноги на ногу, держа в руках букет пышных белых гортензий. Он периодически останавливался, вглядываясь в темноту вечера, скромно сжимая в пальцах крафт-бумагу, в которую были завернуты цветы. Что-то в нем показалось Паше знакомым и почему-то это чувство ему ни капли не понравилось.

— Знаешь его? — поинтересовался Сергей и Кенар отрицательно мотнул головой, решительно заявив, когда схватился за ручку двери, стоило машине Сергея остановиться напротив подъезда.

— Но щас узнаю, что это за ромашка у моего порога торчит.

— Мне остаться? Вдруг маньяк какой? — Паша с сомнением покосился на мальчика интеллигента, который заметив его, как-то приосанился, а стекла очков блеснули в свете подъездной лампочки. Он перевел взгляд с его округлого лица, на котором явно виднелся отпечаток бывшего школьного ботана, которого пару раз, возможно, спускали в унитаз, а затем повернулся к Сергей, поморщившись.

— Чем он угрожать-то может? Забьет меня своими саранками в туалетной бумаге? — с этими словами Паша решительно захлопнул двери, суя руки в карманы и нащупывая связку ключей, а затем двинулся к подъезду, присматриваясь к парню. Нет, было в нем что-то знакомое. От его стандартно синих джинсов, пуховика и очков до поджатых губ, которые стали еще тоньше, стоило Паше подойти ближе, решительно глядя на него. У парня даже кадык задергался, а небольшой округлый подбородок, грозивший в ближайшем будущем исчезнуть под вторым и третьим, он приподнял, будто пытаясь, стать выше, хотя был полголовы ниже.

— Что, фиалка подзаборная, тут трешься? — начал Паша, нисколько не церемонясь. Во-первых, он жутко устал, во-вторых, еще не до конца успокоился, чтобы с всякими личностями белобрысыми церемонится у врат собственной обители. Вновь всмотревшись в знакомые черты, он прошелся взглядом по курносому носу до зачесанных назад прилизанных волос и опустил глаза на букетик, который парнишка продолжал скромно сжимать. — Имей в виду, наши старушки дамы впечатлительные, потом не отделаешься одними ромашками по весне, — ехидно потянул Кенар, возвращая взгляд к лицу незнакомца, который поправив очки на переносице, процедил:

— Я к Кирочке. Меня зовут Андрей Стрельцов, а не фиалка, и вас я прекрасно помню, Павел, она мне говорила, что вы ее сосед.

Это было, как обухом по голове. Вот значит, как. Перед ним был какой-то очередной недобитый жизнью ухажер Киры, о котором она забыла случайно упомянуть. Злость вновь проснулась внутри него. Вряд ли Кира настолько отчаянная, чтобы крутить романы за его спиной и при этом быть с ним, она, в конце концов, не Мата Хари. Нет смысла работать на два фронта. А вот эта ромашка могла воспринять любой жест, как симпатию с ее стороны.

Впрочем, это не отменяет факта, что о нем Паша обязательно припомнит. Когда разберется, а заодно вспомнит, где он его уже видел.

— И что же, Андрюша, тебе надо от… К-Ирочки? — издевательски запнувшись на имени девушки, спросил Кенар, глядя прямо в серо-голубые глаза. Он сделал шаг ближе, отчего Андрей невольно отступил, заставляя Павла усмехнуться. Боится. Отлично, пусть боится. — Веник ей отдать? Так у нас есть отличный моющий пылесос, нам вашего добра не надо, чтобы мусор всякий, — оглядев его с ног до головы, — выносить.

Стрельцов встрепенулся и даже покраснел, явственно поняв намек. Не дурак.

— Кира говорила… что у вас трудный характер, — отозвался решительно парень и Паша прищурил глаза. Уж больно много Кира говорила, по его мнению. А Андрей тем временем продолжил, — мы с ней ходили в кино.

Паша чуть не заржал от того, сколь решительно это прозвучало. Будто бы поход в кино приравнивался к свадьбе.

— И хотя сказала, что нам не стоит быть вместе, я думаю это неправда. Мы идеально подходим друг другу, — в конце его голос пустил петуха, когда Павел подошел совсем близко, отчего бедолага вжался в дверь подъезда, прижимая к себе букет, как щит. Послышался шелест колес по асфальту, но Паша не обратил на него внимания, разглядывая дрожащего парня и потянув руку, с силой впечатал ладонь в дверь, неподалеку от головы Андрея, отчего тот вздрогнул.

Хищная улыбка превратилась в настоящий оскал на красивом лице Канарейкина.

— Вы что себе позволяете! — взвился Стрельцов, пока Кенар наматывал на руку черный в белую полоску галстук парня, который виднелся в расстегнутой куртке и дернул за него, заставив, приподняться на носочки в уровень своих зеленых глаз.

— Слышь, алоэ комнатное, — прорычал, ощущая, как дрожит его собеседник, — не знаю, в какой тетрис ты переиграл, решив, что вы с Кирой две идеальные детальки одного целого, но, видишь ли. Это, — он легонько дернул его за галстук, заставив приподняться выше. Андрей засипел, попытавшись освободить галстук, но безуспешно и приподнялся еще сильнее, чувствуя как удавка затягивается вокруг его шеи, а Паша рявкнул так, что его едва не снесло вместе с дверью.

— Моя женщина!

— Паша, ты что делаешь?! — позади послышался рокот двигателя автомобиля и хлопок дверцы, а стук каблуков осенних сапожек по асфальту, заставил Пашу чуть ослабить хватку, позволяя парню. Дышать и резко обернуться, взглянув на недовольную Киру. Девушка взволнованным взглядом прошлась по хрипящему и кашляющему Андрею, который схватившись за горло, стоило Кенару его отпустить, согнулся, хватая ртом воздух. — С ума сошел? Ты ж его задушишь! — возмутилась она, и метнулась было к Стрельцову, который выставил вперед руку, будто призывая, не подходит.

— Андрей, ты в порядке? — спросила девушка, выбесив Пашу еще больше. Откуда такая забота к этой амебе человеческого рода только. Взгляд сверкающих янтарных глаз переместился на Павла, осуждающе глядя на него, подливая тем самым масла в огонь его гнева.