Выигрыш (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 28

Погруженный в свои мысли, он и не заметил, как стемнело. Ветер внезапно задул резче, став почти холодным. Феба невольно поежилась.

— Пойдемте в дом? — предложил Грегори. Она кивнула и последовала за ним. Министр радостно потрусил следом. Его хозяин уже начал подозревать, что пес с явным удовольствием променял бы его на девушку. Впрочем, Министр всегда был падок на симпатичных женщин, и не графу Саффолду его за это осуждать.

На секунду задержавшись, чтобы закрыть двери, ведущие на террасу, лорд-чародей налил в бокалы рубинового вина и протянул один из бокалов Фебе:

— Держите.

Он щелкнул пальцами, и дрова в камине вспыхнули ярким пламенем. Девушка невольно охнула, и Грегори понял, что он, будто мальчишка, надувается от гордости.

— Как это… — она виновато посмотрела не него, — простите, я все время забываю, что вы…

Он в наигранном изумлении приподнял брови, и девушка осеклась.

— У вас просто уникальная способность с самым что ни на есть невинным видом говорить мне неприятные вещи. Продолжайте, мне даже интересно, что на этот раз.

Девушка покачала головой и глотнула вино. Оно оказалось крепленым. Теперь настала очередь Фебы с укором посмотреть на хозяина дома:

— Надеетесь меня напоить?

— Признаться, вы столь молчаливы, что такая мысль неоднократно приходила мне в голову.

Вспыхнув, она подошла к камину и демонстративно поставила бокал на мраморную полку. Движение было достаточно резким, и бокал разбился. Министр глухо заворчал, выражая свое недовольство этим поступком.

— Вы не пострадали? — Грегори моментально подскочил и взял ее ладони в свои.

— Нннет… простите… — она попыталась убрать руки, но он крепко сжал их. Убедившись, что порезов нет, а красные капли на ладонях — всего лишь вино, он отпустил ее.

— Почему вы так не любите, когда до вас дотрагиваются? — тихо спросил он.

— Вам показалось, — голос звучал напряженно, как и всегда, когда он пытался проникнуть в ее прошлое.

— Разве? — Грегори сделал шаг по направлению к своей гостье. Феба сразу же отпрянула, — вот видите.

— Пожалуйста, — прошептала она, — не спрашивайте меня, не надо…

Голос надломился, не дожидаясь ответа, она выбежала из комнаты, спеша скрыться у себя в спальне.

— Ну вот что такого я сказал, чтобы она удрала? — с досадой фыркнул Грегори, смотря на черного пса. Тот бросил на хозяина взгляд, полный укора, словно говоря: «а то ты сам не знаешь», и зевнул, вновь положив голову на лапы.

— Почему ты не расскажешь ему все? — спросил Курт у Фебы на следующее утро. Она нашла его конюшне, где тот помогал с самого утра, чтобы лишний раз не попадаться на глаза хозяину дома, — мне кажется, он не из тех, кто будет болтать.

Девушка лишь покачала головой:

— Ты не понимаешь, Курт, мне… он мужчина и не поймет. Это так… унизительно, — со вздохом она поставила корзинку с мелкими, недозрелыми яблоками на землю — она специально набрала из с утра в саду, чтобы иметь предлог встретиться со своим слугой, избегая сплетен и домыслов.

— Хочешь, я поговорю с ним? — предложил он, — готов поклясться, что вчера этот колдун специально завел меня в эту комнату, битком набитую книгами, лишь для того, чтобы хорошенько расспросить о тебе.

— И что же ему помешало? — Феба, услышав, как стукнуло копыто, опасливо покосилась на вход в конюшню: она недолюбливала лошадей.

Девочка из бедной семьи, она плохо держалась в седле, и муж, увидев это, заставлял ее ежедневно ездить верхом. Она плакала и слишком напрягалась, полковник злился и заставлял ее упражняться, пока она буквально не падала от усталости. Чуть позже он специально начал сажать ее на почти необъезженных коней, словно наслаждаясь ужасом в ее глазах. Все это продолжалось до того момента, пока она не упала, едва не сломав себе шею. Тогда она еще даже не подозревала, что была беременна. У нее был выкидыш, и она больше месяца пролежала в постели. Больше к лошадям она не подходила.

— Не знаю, — наконец признался Курт, после долгих раздумий, — в самом начале разговора милорд начал хмуриться, словно у него болела голова.

— Камердинер мне сказал, что так оно и было, — подтвердила Феба.

— Камердинер? Уже дошло до того, что он информирует тебя о состоянии хозяина? — присвистнул старый слуга. Девушка покачала головой:

— Я просто искала графа вчера, после того, как он не вышел к ужину. Мне надо было переговорить с ним, но Джексон, кажется, так его зовут, сказал, что у его светлости, судя по всему, раскалывается голова, и он наверняка спит на террасе.

— И ты пошла туда? Не иначе, как добить, избавив от мучений!

— Курт! Я просто хотела поблагодарить его за то, что ты привез мои вещи!

— Угу. Привез я, а благодарить его…

— Если бы не граф, то навряд ли ты бы смог закрыть дом и расплатиться со слугами.

— Если бы не граф, нам не пришлось бы это делать, — резонно возразил слуга, — ты бы вышла замуж за этого мальчишку и была бы вынуждена изображать послушную и покорную жену. Так что еще неизвестно, кто кому из вас должен больше!

— Ну… он вновь предложил мне десять тысяч.

— Иди ты, — присвистнул Курт, — а ты его хорошо зацепила!

— Зацепила? — не поняла девушка.

— А то! Между вами такие искры летят, что только диву даешься, что такое возможно! — фыркнул слуга, — на кухне только и разговоров, что о тебе да хозяине дома.

— А что, слугам в этом доме больше нечем заняться? — вспыхнула Феба, злясь на слугу, глаза которого лукаво блестели.

— Может, и есть чем, только жизнь в имении скучная, а тут такое перед самым носом! — рассмеялся Курт, — и можешь не сверкать так глазами, лучше подумай, граф — мужчина видный, известный. Может, тебе и стоит принять его покровительство.

— Курт, послушай меня очень внимательно, — голос девушки от злости зазвучал очень вкрадчиво, — если ты еще раз посмеешь дать мне такой совет, ты соберешь свои вещи и покинешь этот дом немедленно! И я не шучу!

— Ну и зря, — пожал он плечами, — уже столько лет прошло, а ты все убиваешься из-за этого старого поганца.

— Курт, еще одно слово! — предупредила его девушка, разворачиваясь и тем самым давая понять, что разговор закончен. Она не успела сделать и двух шагов, как на нее из-за кустов выскочил радостный черный пес, непременно желавший лизнуть ее в нос.

— Министр! — Феба отпрянула, но недостаточно быстро, лапы скользнули по юбке, оставляя на ткани грязные следы. Она придержала пса за ошейник, успокаивая.

— Ну вот! — раздался неподалеку знакомый, чуть насмешливый голос, — похоже, я должен вам уже два платья!

Она выпрямилась. Грегори стоял неподалеку, придерживая огромного серого жеребца, и с недоумением рассматривал ее очередное платье из темно-серого шелка, на этот раз украшенное черными бархатными бантиками: в подобных, только гораздо лучшего кроя, щеголяла Дебора, когда у нее окончился глубокий траур по мужу, и она вновь начала делать короткие утренние визиты.

Феба совершенно иначе истолковала его взгляд. Она знала, что ее траурные платья были очень старыми по фасону, к тому же сшитыми портнихой, живущей неподалеку от имения ее мужа. Солдатская вдова, женщина обшивала всю округу, ее вещи были добротны, но лишены изящества. Бывая с мужем изредка в городе, Феба с завистью заглядывалась на витрины, в которых были выставлены, как ей тогда казалось, красивые платья, но полковник, заметив ее взгляд, строгим тоном приказал ей не зевать и не крутить головой по сторонам. У нее есть достойная портниха, добавил он, и молодая жена вынуждена была покориться.

И теперь эти платья, которые она зачем-то сохранила, пригодились. Во всяком случае, они были достаточно закрытые и скромные, чтобы не привлекать лишнего внимания. Остальные наряды, которые она заказывала, уже сначала живя у крестной, затем и в доме на Гроу-стрит, были слишком открытые, призывающие мужчин постоянно отвлекаться от карт и тем самым проигрывать. Считая, что Саффолд осуждает фасон её платья, девушка гордо выпрямила спину.