Выигрыш (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 21

Стол был накрыт на одну персону. Лакей, стоявший у стула, с почтительным поклоном подал ей записку, написанную на дорогой бумаге. Хозяин дома рассыпался в учтивых извинениях по поводу того, что его внезапно вызвали в королевский дворец, и он вынужден оставить свою гостью одну. Размашистая, на пол-листа, подпись и приписка: «И не пытайтесь убежать, помните о чарах на ограде».

Напоминание о том, что она все-таки здесь пленница, полностью зависящая от милости графа. Вздохнув, девушка медленно вновь сложила записку. Лист бумаги вдруг задрожал в руках и рассыпался разноцветными бабочками.

Изумленно, словно маленькая девочка, Феба следила за тем, как, кружа, они разлетелись по комнате, а потом вылетели одна за другой в парк, чтобы рассыпаться над цветами золотистыми искрами. В восторге от увиденного, она перевела взгляд на лакея и рассмеялась: парень стоял, зажмурив глаза, пальцы обеих рук скручены в неприличные жесты — поверье, что это убережет от дурного глаза.

— Джереми, кажется, тебя так зовут, верно? — окликнула его девушка и, дождавшись судорожного кивка, продолжила, — Волшебство закончилось, можешь открыть глаза и приступить к своим обязанностям.

Парень вздохнул и переступил с ноги на ногу. Он открыл глаза и виновато посмотрел на Фебу:

— Вы расскажете обо всем милорду?

— Лишь о том, что мне понравилось его представление, — уверила она его и огляделась, — Кстати, а где Министр?

— Милорд забрал его с собой.

Феба грустно кивнула и приступила к ужину.

Глава 9

Получив однозначный приказ от Его величества, Грегори не стал заезжать в свой столичный дом, а сразу направился во дворец. Он понимал, что его костюм для верховой езды, как, впрочем, и пес, могут вызвать недовольство, но предпочел это возможным задержкам. Быстро пройдя положенный путь до королевских покоев, лорд-чародей зашел в приемную. Майлза на месте не было. Нахмурившись, граф коротко кивнул гвардейцам и, придерживая пса за ошейник, через кабинет прошел в комнату для тайных совещаний. Там уже находились все члены совета: король, премьер-министр, архиепископ и королевский секретарь. Позади короля сидел и кронпринц Эдвард. Лорд-чародей внимательно посмотрел на юношу, гадая, чем обусловлено его присутствие на совете.

Несмотря на то, что принцу весной исполнилось восемнадцать, он выглядел совсем юным. Возможно, дело было в мечтательном выражении лица. Белокурый и голубоглазый, еще по-детски наивный, красивый молодой человек, он пользовался любовью своих поданных, и Грегори надеялся, что со временем мальчик станет достойным королем. Сейчас Эдвард был слишком напряжен. Наверняка собрание касалось его недавней помолвки с гишпанской инфантой Хуаной.

— Ваше величество, Ваше высочество, господа, — граф поклонился.

— А, Саффолд! Наконец-то! — король не скрывал своего раздражения, — Вас заждались! За какой бездной вы уехали в свое имение именно сейчас!

«За бездной, сияющей в огромных голубых глазах!» — пронеслось в голове, он слишком равнодушно пожал плечами:

— Вы же знаете, Ваше величество, что простым смертным иногда приходит время заняться и делами семьи. К сожалению, порядок нужен во всем.

— Но сейчас это было совсем не вовремя, — король с недовольством посмотрел на пса, уже встопорщившего холку и явно подыскивающего того, кого можно для развлечения хотя бы напугать своим видом, — Вы опять притащили с собой это глумливое животное.

Министр, поняв, что речь идет о нем, радостно завилял обрубком хвоста и оскалился, изображая улыбку. Кронпринц невольно улыбнулся в ответ, но тут же вновь стал серьезным, опасаясь, что его сочтут еще ребенком.

— Я торопился, — Грегори, не дожидаясь приглашения, занял свое место за круглым столом, между королевским секретарем и архиепископом, строгим голосом приказав, — Министр, сидеть!

Лорд Титус подскочил и с явным недовольством взглянул на своего противника.

— Здесь тайный совет, а не зверинец или псарня, — холодно заметил он. Лорд-чародей подчеркнуто посмотрел на короля:

— Не думал, что здесь есть те, кто не был в зверинце, и предпочитает смотреть на собаку, а не обсуждать вопросы государственной важности.

Он подмигнул Эдварду, закусившему губу: тот не выносил премьер-министра, всегда считавшего своим долгом при встрече прочитать юному принцу парочку нотаций.

— Прекратите, вы, оба, — обронил архиепископ, — Титус, пора бы уже успокоиться по поводу этого животного, которое, кстати, было изначально подарено Его Величеству!

— Но Ваше Преосвященство! Это — тайный совет! — запротестовал тот.

— Вот именно! И я считаю, что один из его членов тратит слишком много нашего времени, обсуждая ничего не значащие вопросы! — король хмуро посмотрел на спорщика, — вы прекрасно знаете, что Саффолд предпочтет компанию этой дворняги всем нам!

— Ваше величество, вы сами уверяли меня, что он — породистый, — запротестовал граф Саффолд, едва сдерживая улыбку. Король лишь хмыкнул, призывая всех к порядку

Титус поджал тонкие губы. Министр, которому надоело сидеть, подошел к принцу, лег у его ног. Эдвард, словно невзначай, наклонился и потрепал пса за ушами. Наблюдая за этим, Грегори вдруг стало жалко мальчишку, который волею судеб вынужден будет сочетаться браком с совершенно незнакомой ему шестнадцатилетней девочкой. И ведь никого здесь не интересует, уживутся ли эти двое вместе: когда решаются дела государственной важности, кому какое дело до чувств этих двоих. Майлз, видя, что друг погрузился в свои мысли, ощутимо двинул его локтем под ребра. Саффолд вздрогнул.

— Если мы разобрались с этим вопросом, перейдем к основному, — голос короля был сух, что не предвещало ничего хорошего, — Король Гишпании известил меня, что инфанта настаивает на сохранении своей веры в браке.

— Какая наглость! — вспылил Титус. Эдвард поднял голову и, нахмурившись, посмотрел на премьер-министра.

— Действительно, — пробасил Майлз, усмехаясь — Настаивать на сохранении веры, в которой родился, — неслыханная наглость!

— Вам бы все паясничать! — огрызнулся премьер-министр, — Еще чуть-чуть — и, шутки ради, вы действительно позволите невесте нашего кронпринца остаться в своей вере.

— Почему бы и нет? — беззлобно отозвался секретарь короля, уроженец соседнего острова, он был ревностным приверженцем континентальной веры, — Мы живем в просвещенное время!

— К сожалению, в случае с гишпанской инфантой это невозможно, — архиепископ вздохнул, — Если она сохранит свою веру, то дети, родившиеся в браке с нашим принцем, не смогут наследовать престол.

Словно в подтверждение его слов пес коротко гавкнул. Старик улыбнулся и кивнул:

— Видите, даже пес чародея согласен с законом.

— Саффолд, с вашим псом все понятно, а каким будет ваше мнение? — король выразительно посмотрел на графа, который, откинувшись на спинку стула, внимательно рассматривал Эдварда, все еще гадая, что думает мальчишка по поводу своей свадьбы. Принц поймал его взгляд и равнодушно пожал плечами, показывая, что все эти разговоры его не задевают. Грегори кивнул.

— Я полагаю, что, если, конечно, мы все хотим этого брака, Его Величеству королю Гишпании следует поговорить со своим двоюродным племянником герцогом Мигелем, — он сделал вид, что смахивает пылинку со своего темного камзола, — И объяснить пылкому юноше, что, если тот будет настаивать на своих притязаниях по поводу особого расположения к нему инфанты Хуаны, которая, кстати, влюблена по уши в этого самого Мигеля, он отправится монахом в дальние гишпанские колонии.

Изумленная тишина была ему ответом. Даже Министр вновь сел, недоверчиво смотря на хозяина, словно сомневаясь в его словах,

— Откуда вы знаете? — выпалил Титус, опомнившись первым. Лорд-чародей насмешливо посмотрел на него:

— Сорока на хвосте принесла.

— Тогда не думаю, что это правильно — доверять птице… — премьер-министр осекся и вновь поджал губы, понимая, что сморозил глупость. Архиепископ деликатно закашлялся, секретарь просто расхохотался, а король опустил голову, скрывая улыбку, Эдвард же пропустил все, внимательно смотря на Саффолда.