В тени над затмением (СИ) - Зайцев Артем - Страница 37

— Для терраформинга.

— …была. Всё подряд.

— А РИТЭГи? Зачем им радиоизотопные термогенераторы для станции с термоядерным реактором?

— Дополнительная мощность?

— И ещё. Мне кажется, они следят за нами.

— Кто? Терраформаторы?

— Да.

— Ну, не знаю. С чего ты решил?

— У них очень странный компьютер. Перепрошитые девайсы. Ты, вроде как, лучше в программировании разбираешь, нежели я.

— Давай потом об этом, а?

— Пришло что-то на ум? — улыбнулся Павил про себя.

— Теперь уже не знаю.

В радиоэфире повисла тишина.

— Друг.

— Что? — спросил Камил.

— Мне пришла идея. Я думаю, нам не помешает пометить таймлайн появления дыр и дистанцию между появлениями. Думаю, информация из архивов Андана нам больше не потребуется.

— Считаешь?

— Я думаю, что частота появление чёрных дыр может увеличиться. Возможно, их появления участятся. Возможно, с нами хотят связаться.

Абстрактные представления

Надевая девайс себе на глаза, активируя экранную матрицу, ты погружаешься в удивительный мир математической абстракции. Здесь нет ничего реального, но при этом здесь ничего не отличается от той самой реальности. Вокруг тебя появляются разной формы объекты. Они перемещаются, меняются в форме, изменяются изнутри, переливаются всем оттенком цветового спектра, но они настолько же реальны, насколько реален квант. Геометрия — это язык вселенной. И если Аманда выйдет наружу, в открытый космос, то столкнётся с теми же фигурами — звёздами в форме окружностей, которые на расстоянии не отличаются от двумерных фигур, и планетами. Например, газовым гигантом, по линии экватора которого расположилось множество линий, собранных из разного размера объектов, в разном количестве и плотности. А где-то там, над водородными облаками цвета аэрозольной охры, летает объект, не отличимый по форме от прямоугольной коробки, коих, сделанных из картона, можно отыскать в миллионом количестве на Земле. Может быть, расстояние врёт, и объект совсем не похож на коробку, но, если судить по той картинке, которую сейчас наблюдала Аманда, то поставьте картонную коробку рядом, и вы не найдёте каких-то существенных отличий. Или камеру рефрижератора.

Коробка с крыльями.

Два длинных паруса. Не электрических. Отражающих от себя падающий солнечный свет в серебристом спектре, но очень тускло. Тоже прямоугольные конструкции. Приклейте к картонной коробке прямоугольные листы картона. Много ли будет отличий? Для Аманды — минимум.

Камеры Андана, следившие за коробкой, никогда не отпускающие её из своей взора, транслировали картинку прямо на девайс, экран которого выводил изображение перед глазами Аманды. Сама коробка, кажущаяся кромешной одномерной точкой, словно кто-то, нечаянно, капнул чернило с конца пера, была взяла в сферу программы, выводящей разного рода информацию по краям сферы. Но чем больше Аманда хотела увидеть с близкого расстояния коробку, рассмотреть её полностью, чем нечётче становилось изображение по мере изменения масштабирования. Аманда чувствовала себя обманутой. Леклерк отказал ей в просьбе подлететь поближе, а работы по доставки груза через космический фонтан закончились несколько дней назад. Сейчас она прибывала полностью без работы. Если её мастер класс пилотирования потребуется, то ей сообщат. И она, так же как и все, ожидали результата работы Павила и Камила. Но, в отличие от остальных, Аманда не сильно и надеялась на них. У гикков, конкретно, помешанных на научном мышлении, проблемах физических нерешённостей, евфремовского инферно и антропоцентризме, не хватало фантазии. Во всяком случае, так считала сама Аманда. Что шло в разрез с мыслями Компании, которая отправила именно эту парочку сюда. И собрала всех их вместе. В то время как она, Аманда, была уверена, что познать объект, коробку с крыльями, можно только через контакт.

Смотря на этот объект, затерянный в космосе, забытый и оставленный своими создателям, брошенный во времени, одиноко летающий вокруг Сатурна, она испытывала сожаление. Ей было жалко его. Сколько этот бедняга уже мотается так? Миллион лет? Сто миллионов? День за днём. По четыре оборота за сутки. Окружённый высоким ионизирующим фоном. Другие могли бы решить, что объект всего-навсего артефакт, оставленный кем-то или чем-то, неживой предмет. Но не Аманда. Даже Эверика, её личный космический аппарат, — «акула пространства, — не был просто предметом. «Всего лишь железка с термоядерным реактором». Никто лучше Аманды не мог знать, что Эверика, обладающая компьютером, эквивалентом мозга, вполне живой объект. Пускай вместо крови и артерий у Эверики поток электронов и провода, но это не имеет значения. За те месяца, проведённые внутри Эверики, Аманда научилась понимать язык своего корабля. Пускай он не пройдёт тест Тьюринга, не сможет быть признан настоящим разумом, но границы понятия «разум» весьма расплывчаты. И Эверика явно умнее и живее какого-нибудь грызуна. И если её акула может считаться за вполне разумное существо, пускай и не из плоти и крови, то «коробка с крыльями» — тем более.

У Аманды не было чётких доказательств, не было математического аппарата, формулы, доказанных фактов или хотя бы внятной гипотезы, но она была уверенна, что объект, тот самый прямоугольник, знает, что к нему пожаловали гости. Она знала, что не ошибается, что чувства её не подводят. Чистейший эмпиризм. И «коробка с крыльями» тоже ищет контакта с ними.

Откуда такая уверенность? Спросил бы любой вменяемый учёный, будь то Павил или Камил. Но, как уже было сказано, им не хватало фантазии. Как неживой объект хочет общения? Может нам попробовать пообщаться и с камнем заодно?

Аманда вздохнула. Когда-то, ещё до её решения покинуть человеческий инфополюс, до поступления на «службу» Компании, до начала учёбы, она со всем миром наблюдала рождение искусственного интеллекта. Настоящего. Настоящий, чистый разум. Как это выглядело? Судя по воспоминаниям, так же абстрактно, как и вся математика. Всех бы знаний Аманды не хватило бы, чтобы описать наблюдаемое. Скорее всего, данное чувство разделяла с ней большая часть человечества. Пускай принцип его работы знают его создатели. Все остальные ждали от ИИ чудес. Новых границ. Открытий. Спекулятивной технологический сингулярности по Винжу, когда экспонента прогресса выйдет на свой пик. Тогда, насколько Аманда помнит, первое, что ей захотелось, это — открытие сверхсветовых перемещений. Ну, или хотя бы околорелятивистских, чтобы на девяносто двух сотых от скорости света долететь до Сириуса. Двигатель Басарда уже тогда казался пережитком прошлого. Ох, как же они все тогда поторопились!

Самоубийство исксина не было таким красочным, как его рождение. Оно не так активно афишировалось в новостях. Люди уже без энтузиазма смирились с этим фактом. По-сути, никто так и не понял, как он выглядел. Аманда даже не была уверена, что он пытался общаться с остальным человечеством. Это был сплошной программный код, бегущий по экрану. Неалгоритмированный. Словно, кто-то ошибся с кодировкой и компилированием, когда открывал текстовой файл. Когда его о чём-то спрашивали, то в ответ получали хаотичные куски программного кода не понятно на каком языке. Позже, кое-как, его форматировали в подобающий вид, очеловечивая его, но ответы…Они были бессмысленны. Будто кто-то выучил слова, но не освоил их смысл. Китайская комната Серла. Или же это люди не поняли смысла? Когда дело доходило до математического языка, формул и тождеств, всё становилось более понятно. Исксин налегке работал в этом направлении, но, в какой-то момент, начинал бежать. Всё дальше и дальше. Как раскрученная логарифмическая спираль, вращающаяся с бешеной скоростью, но без алгоритмов в виде чисел Фибоначчи. Исксин постоянно находился в человеческом инфополюсе, возможно, жил там, и каждый человек мог свободно задать ему свой вопрос. Одни умники даже один раз решили ddos-снуть его запросами, используя сервера и антенны ретрансляторы, раскинутые сферой вокруг Земли и Луны. В итоге, что удивительно, они обратили на себя внимание исксина, который отключил их от сети. Нет, не просто отключил — сжёг транзисторы и схемы напряжения в их компьютерах. Тогда впервые и заговорили об опасности, исходящей от исксина. Его спросили, почему он так поступил, но, увы, внятного ответа никто не получил. Тогда подняли следующий вопрос — возможно ли, вообще, найти и установить контакт? Не оказалась ли мечта многих поколений его же кошмаром? Может такое случится, что разница в мышлении будет фундаментальна? Вновь поднялся вопрос о теоцентрическом принципе. Конечно, Павил лучше знает о нём, чем Аманда, но и у неё есть своё мнение по всему. Классическая религия к моменту рождения исксина канула в небытие, но её ростки зародились вновь, уже в эволюционирующем состоянии. Агностические учения оставались андерграундом, но получили второе дыхание. Может быть, Бог всё же существует, но он настолько отличается от человека, что понять друг друга им не суждено? К такому заключение пришли многие после того, как столкнулись с непониманием исксина. Такими были и родители Аманды. Нет, в секту это не переросло, но хайп по новому философскому движению прошёлся сполна. Удивительно, как всё это не переросло в народные движения, наподобие коммунистических девятнадцатого века, когда в руки и умы людей попали идеи и работы Маркса. Возможно, именно скорая смерть исксина и остановила дальнейшее развитие идеи уже теоцентрического направления. Есть даже те, кто думает, мол, исксина убили заговорщики — конгломерат всех корпораций инфополюса.