Игра судеб (СИ) - Грин Лина - Страница 25

Благодаря своим мыслям я не сразу понимаю, почему они все на меня смотря… Черт, я и забыла о том, что спрашивала его имя… Улыбаюсь и хлопаю глазками, прося еще раз повторить. Этот альфа-самец широко улыбается и говорит:

— Иннокентий, меня зовут Иннокентий, — я мило улыбаюсь и отвечаю:

— Кеша значит, — нутром чувствую, что мне бы не поздоровилось, но на деле все обходится тем, что у него слегка дергается глаз, улыбка чуть меркнет, а сам парень кивает. Не знаю, зачем я это делаю, но я беру его руку в свою и переплетаю наши пальцы, в памяти возникает картинка с точно таким же жестом… неужто на самом деле муж? Стоп! Мысленно хлопаю себя по голове за то, что только сейчас додумалась до самого простого!

— Мам, пап, мы ведь Громовы? — и тут как по заказу в комнате наступает гробовая тишина, в которой я чувствую, как краснеют мои щеки под взглядом Кеши. Он прочищает горло и говорит:

— Вообще-то, это моя фамилия, — мама с папой одновременно кивают и говорят:

— Мы Строгоновы, — что же, я еще не закончила свой допрос.

— Покажите мне, пожалуйста, паспорта, и почему вы мне тогда сразу не сказали о существовании мужа? Почему приехали без него? — вся троица «замялась» под моим пытливым взглядом. В ожидании ответа я стала ощущать себя натянутой струной и подумала, что могу поседеть, слишком часто мои нервы стали трепаться. Однако мои родители не торопились выдавать мне правду, переглядывались между собой, проводя бессловесное собрание, в какой-то момент я действительно начала думать, что у них идет вербальное совещание. Первым в этот раз решил заговорить мой ненаглядный.

— Дело в том, что у нас с тобой был небольшой кризис в отношениях, о котором я, в общем-то, сегодня и сам тебе собирался напомнить. Мы с тобой не общались около трех месяцев после одного инцидента, о котором я предпочту рассказать тебе наедине.

— Да нет, дорогой мой, я хочу слышать все здесь и сейчас! — мое терпение кончилось, хватит с меня! Ходит тут вокруг да около, нет, чтобы сказать сразу все как есть! Но знаете, когда Кеша побледнел, я начала жалеть о том, что ляпнула. И прежде чем он успел сказать хоть слово, я недолго думая закрыла ему рот рукой и посмотрела на родителей, которые напомнили мне каменные изваяния (похоже, не только я сегодня в шоке).

— Можно нас, пожалуйста, оставить наедине? — родители, даже не кивая, встают и уходят, перед тем как закрыть за собой дверь, мама поворачивается и говорит:

— Мы все-таки пойдем пока собирать твои вещи, надеюсь, вы скоро разрешите все свои проблемы, — я ничего не отвечаю, так как в любом случае не собираюсь менять свои дальнейшие планы. Надеюсь, что родители все-таки не только выслушали меня, но и услышали. Дверь закрывается, и мы остаемся наедине…

Не знаю почему, но мне резко становится неуютно, так как взгляд Иннокентия манит и притягивает к себе. Я понимаю, что моя рука до сих пор на его губах, которые кажутся очень мягкими… Стоп, стоп, стоп! Алиса, успокойся и сосредоточься, сейчас это самое главное для тебя! Я тихо говорю «ой» и убираю свою руку подальше от красавчика Кеши, при мысли, что он действительно приходится мне мужем, мои внутренности начинают плясать, а мозг строить различные планы, которые однозначно превышают рамку восемнадцать плюс. Д-а-а-а-а, Алиса, вот это занесло тебя… Гормоны рядом с этим Кешей пляшут у меня не на шутку, и, если честно, мне это очень и очень не нравится…

— Ты уверена, что хочешь вспомнить? Тогда нам было очень плохо с тобой… Настолько, что мы собирались развестись. Но из-за аварии это мероприятие отсрочилось. Алис, давай решим все как взрослые люди и останемся вместе.

— Прекрати тянуть! — сама того не ожидая, крикнула я, пока мой мозг начал очень быстро перерабатывать информацию, в попытках вспомнить что-то подобное.

— Алиса, ты была беременна, и я настоял на том, чтобы ты сделала аборт, — что-что, но такого я точно не ожидала, вообще-то, это еще хуже, чем узнать об имеющемся муже. Ребенок-ребенок, я могла стать мамой и не встретить Артема с Никитой. Три слова: Кеша. Ребенок. Аборт, и…

— Вспомнила, — прошептала я. Правда вот только вспомнила я не только это, но и то, благодаря, чему появляются дети.

***

Моя голова слегка кружится от выпитого вина, пока я подготавливаю свой сюрприз для Кеши. Я искусываю всю губу, пока жду возвращения любимого. Никогда не считала себя толстой, пока не залезла в этот гребанный черный корсет с кружевными чулками, до чего это все неудобное и не особо приятное для тела! Про белье к корсету я вообще молчу… но что не сделаешь ради жениха, который уже был без пяти минут мужем. Я слышу где-то около себя, то ли свист, то ли шипение, звуки, которые дают мне понять, что Кешка вернулся. Оборачиваюсь к нему и обольстительно улыбаюсь, смотря на реакцию жениха сквозь маску (да-да, если «играть», то по полной!). Некоторое время он стоит, пожирая меня взглядом, я же ощущаю, как от ожидания начинаю покрываться мурашками… Раз- я прикрываю глаза, два — я оказываюсь в крепких объятиях, три- наши губы встречаются в невинном поцелуе, который длится всего лишь секунду. После этой самый секунды Кеша начинает целовать мою шею, ключицы, получая в качестве вознаграждения стон за стоном. Шаловливые руки Кеши подбираются к моей попе и прижимают меня к его бедрам, да так, что по всему телу разливается приятная истомина и мне первой сносит голову (алкоголь этому весьма помог).

Я толкаю Кешу на кровать и сажусь сверху, он приподнимается мне навстречу, и мы утопаем в поцелуе, полном любви и страсти. На этот раз первой все прерываю я, проделывая поцелуями дорожку до массивного пресса и ниже… Помогаю избавиться от лишнего белья своему жениху и приступаю к доставлению удовольствия. Правда, меня очень быстро отвлекают, и не успеваю я опомниться, как оказываюсь снизу, слыша лишь шепот Кеши:

— Сегодня я первый… — открываю рот и закрываю, все возражения вмиг пропали, когда в меня проникли двумя пальцами. Я выгнулась навстречу Кеше и захныкала, когда ощутила внутри себя пустоту.

— Будь хорошей девочкой, Лиса, — ухмыляясь, говорит Кеша, прежде чем войти в меня и утонуть в море наслаждения.

***

Даже сейчас, вспоминая все это, по телу бегут мурашки, внутренности все сходят с ума, и только мозг подкидывает мне следующую картинку, где я сообщаю Кеше о беременности.

***

— Дорогая, как? Когда? Мы ведь всегда строго за всем следили, — осторожно говорит мне Кеша, смотря в самую душу. Я вижу, как в его глазах плещется недоверие с беспокойством, и, понятное дело, страх. Никому не хочется выйти замуж и сразу же оказаться будущим папой, когда детей не было и в планах на ближайшие пару лет. Когда мы сами еще дети, не успевшие окончить учебу. Конечно, нам оставалось всего ничего, буквально полгода, но все же это ничего не меняет…

— Тот самый раз, когда мы с тобой отмечали наш очередной юбилей, я тебе устроила мини-маскарад. Той ночью… ты помнишь, чтобы мы вообще хоть о чем-то думали, да нам ведь снесло крышу! Особенно мне… — Кеша хватается за переносицу и закрывает глаза, я же поглядываю на часы, зная, что у мужа скоро будет совещание на работе. Не самое подходящее время для такого разговора, но я итак тянула больше недели, ходя с широкой улыбкой до ушей. Кто же тогда знал, что мой ненаглядный откажется от меня при первой же серьезной проблеме?

— Ты делаешь аборт, Алиса. И это не обсуждается, — говорит Кеша и морщится от своих же слов, похоже, сказать легче, чем осознать всю дермовость ситуации. Для меня же это прозвучало, как приговор, нет, хуже. Меня будто ударили наотмашь, я даже руку поднесла к лицу, чтобы убедиться, что это всего лишь мое впечатлительное воображение представило себе такую ужасную картину, — мы слишком молоды, чтобы брать на себя такую ответственность. Я не готов быть папой, ты не готова быть мамой. У нас нет собственной крыши над головой, мы, в конце концов, еще даже не закончили учиться! — я машу рукой, прося этого труса заткнуться! Мне хочется столько всего ему высказать, но я останавливаюсь лишь на одной фразе: