Должница (СИ) - Гуляева Евдокия - Страница 23

Подкинув нож, твердой рукой решительно ухватив за рукоять, поразился легкости и идеальности стали. Давно не решал свои конфликты вот так, по-детдомовски, отстаивая свою позицию первой кровью. Сейчас ситуация складывалась немного по другому… первым ранением тут не обойтись.

Пока раздумывал, получил резкий, но вполне ожидаемый выпад…

Взмах, и я развернулся, легко уходя от летящего в мою сторону клинка. Вскинулся, приготовившись к новому выпаду, который последовал незамедлительно. Увернулся, подныривая под рукой наносившего удар, отметил не сосредоточенность оппонента. Новый выпад, и я, извернувшись, нанес первый удар, резким взмахом, рассекая кожу на плече Романа, не нанося тому критичных повреждений. Громко взвыв, тот предпринял ответную попытку, но я с легкостью ушел от просвистевшего совсем рядом лезвия.

Хорош! Ничего не скажешь!

Но слишком эмоционален для ножевого боя…

Снова вскинувшись, развернулся, присев, нанес более ощутимый удар по прессу, полосуя, оставляя ему рану на память. Конечно, просто играю с жертвой, доводя себя до крайней степени азарта, видом крови и похотью, до сих пор горящей в его глазах…

Взглянул в угол, где за спиной Ивана жалась к стене Слава, лишь на секунду отвлекся и получил ощутимый, рассекающий кожу взмах по своему боку.

Слышу тихий женский, несдержанный вскрик и, не чувствуя урона, разозлившись, в два шага настигнув оппонента, левой нанося удар в челюсть, правой, показывая всем, четко обозначаю смертельный, фантомный удар по горлу. Все. Шах и мат.

Бросаю нож на пол, извинившись перед вынужденными свидетелями конфликта, поднимаю с пола рубашку, натягивая ее через голову, подхожу к Славе и, подняв ее на руки, удерживая за попу, кивком головы даю указания Ивану закончить за мной. Нет, не убить, а все как договаривались…

Она обхватывает меня ногами, крепко впиваясь в основание шеи пальцами, так, что не отодрать. Испугалась. Глупая…

«Моя дура!»

Перехватываю чуть крепче и чувствую ее рваные выдохи на моей шее, обжигающие кожу. Тихие всхлипы и бешенный пульс сердца, передающий мне эмоции неконтролируемого страха.

— Сережа, я не брала… — шепчет мне на ухо и я поворачиваю голову и бережно целую ее в висок.

— Знаю.

Выхожу вместе с ней на улицу, остужая разгоряченное столкновением тело поздними вечерними заморозками, выдыхаю облачко пара, подходя к машине, но, быстро меняя решение, прижимаю ее к автомобилю, придерживая руками, крепко притягивая к себе… и впиваюсь в мягкие, податливые губы, властно, с силой, высекая искры, полностью контролируя ситуацию, удерживая затылок девушки ладонью, рукой, все крепче прижимая ее к своим карающим губам… Это не поцелуй, а жалящие укусы-наказание. Жесткий, грубый, абсолютно безумный… до тех пор, пока не срываю с ее губ несмелый, но явственный ответ, и только потом смягчаюсь, эротично лизнув, извиняясь за свою сумасшедшую несдержанность.

Открываю пассажирскую дверь, ссаживаю ее внутрь, отдирая от себя крепко впившиеся в шею, скрюченные от страха пальцы. Пристегнув ремнем безопасности, захлопнув дверцу, отворачиваюсь, прислоняясь к автомобилю спиной, и шумно выдыхаю мой страх за девчонку, который скопился там, внутри, все это время, настойчиво раздирая мне легкие. С болью, с хрипом, выталкиваю из себя непонятные мне переживания, пытаясь хоть немного успокоиться и прийти в себя. В теле, по венам, пульсирует только: «моя, моя, моя», с каждым мощным толчком сердца проталкивая слова признания внутрь тела, заражая его оголенным, первобытным ритмом нешуточного азарта.

Вернувшись внутрь, в клуб, забрав ее сумку, куртку и свое пальто, в два шага преодолел расстояние до машины, закидывая вещи на заднее сиденье. Обойдя автомобиль, сел на водительское место, молча злясь, пытаясь восстановить внутреннее равновесие. Яд ревности скручивает внутренности вместе с желчью яростного желания, поэтому сжимаю руль так крепко, что белеют костяшки пальцев, предательски оголяя глубок эмоций, взрывом внутри меня, который уже произошел, затопив гневом, от переизбытка которого я сейчас и захлебываюсь, судорожно хватая ртом воздух…

— Сережа…

Чувствую мягкую ладонь, с нежностью накрывающую мою руку и жму на педаль газа, с визгом шин срываясь с тормозов терпения…

Глава 18

Он не сказал ни слова, только крутанул руль, выворачивая на освещенную уличными фонарями магистраль, вливаясь в поток машин.

Я смотрела на него — он только на дорогу…

Хмурый, четкий профиль, нервно поджатые губы, кричащие о том, что с трудом сдерживает взрыв эмоций внутри. Побелевшие от напряжения костяшки пальцев, с силой сжимающие руль руки, с сеткой выступивших на них вен, проявившихся из-за мощного потока крови, разгоняемого по телу недовольным, разъяренным сердцем…

Меня трясло…

Поерзав на сиденье, обняла себя руками, пытаясь унять дрожь, но тщетно. Озноб пробрался мне прямо под кожу, глубоко, холодя, выстуживая, рисуя на венах морозные узоры переживаний. Губы покалывало, пощипывало от неравнодушия, вызванного его злостью и безумием, передавшимся мне вместе с эмоциональным поцелуем. Закусив нижнюю, провела по ней языком, и по телу прошел трепет, вызванный яркими воспоминаниями.

Контраст его горячих, обжигающих кожу губ и моих ледяных, сводил с ума…

Вздрогнув от реальности ощущений, зябко поежилась. Сергей, не поворачивая ко мне головы, продолжал следить за дорогой, но, протянув руку, включил дополнительный обогрев пассажирского сиденья. А потом, совершенно неожиданно для меня, коснулся моей ноги, сжимая ее раскрытой ладонью, проводя от колена, до середины бедра, не лаская, а властно стискивая, не сдержав эмоции и вырвавшуюся наружу увлеченность.

Сейчас мы с ним абсолютно противоположны: лед и пламя. Жар его руки плавил замершие от пережитого страха мышцы, призрачно выжигая на моем теле отпечаток его ладони…

Больше всего боялась, что не поверит мне!

Снова развернулась к нему, следя за ним, отмечая резкость движений. Рубашка на боку пропиталась кровью и прилипла, к поврежденной, рассеченной ножом плоти, но, судя по отсутствию его реакции на ранение, для него оно незначительное, не наносящее серьезного урона.

— Я не хотела… — тихо шепчу ему и он, в ответ, только крепче сжимает мою ногу. — Спасибо.

Вижу, что он совсем не в настроении вести разговор, поэтому замолкаю, отворачиваясь к окну, следя за дорогой.

Поворот, потом еще один и мы въезжаем на подъездную дорожку к дому. Остановив машину, выключив зажигание, он продолжает молчать, не делая попыток выйти из автомобиля. Шумно выдохнув, откидывается на спинку водительского сидения, запрокидывая голову и закрывая глаза…

Я тихо щелкнула замком своей, пассажирской дверцы, и вышла, оставив его одного, проходя в сторону спящего, в отсутствие хозяина, дома. Но, так и не успев открыть дверь, неожиданно настигнута и прижата к ней, не с напором, а только слегка, чувствуя его горячее, рваное дыхание на своем затылке…

— Мне нечего тебе предложить… — тихо и отчетливо проговаривает он, жадно втягивая запах моих волос.

Его голос заводит меня до колючих мурашек на коже…

Опираясь руками о дверь, по бокам от моей головы, он не давит, не стискивает, оставляя между нами толику расстояния, но, тем не менее, четко обозначат границы своей силы. Чувствую на голой коже основания шеи его рваное дыхание, жарко обжигающее желанием и дымлюсь, еще не загораясь, а только тлея в пылу его возбуждения.

— Я не жду от тебя ничего, — шепчу ему, уступая, решаясь, желая…

— На моих условиях, — наклоняется и ощутимо прикусывает нежную кожу на моей шее, посылая мое сердце в галоп.

Вот сейчас разгораюсь, чувствуя его, ощущая кожей, всей, покалывающей от, между строк, услышанного мной обещания. Вслух не озвученного, но без слов понятого, принятого, горячего… Разжигающего настоящий пожар в моем теле, тихим шепотом, шумным выдохом, жарким нетерпением и теперь понятной мне одержимостью. Не могу говорить, только киваю, соглашаясь, принимая все его условия.