Токио не принимает - Дасгупта Рана - Страница 84

Все идут взвешивать мешки и получать деньги, лишь Карла с Густаво остаются на месте. Карла очарована горой мусора, поднимающейся к небесам.

– Давай заберемся наверх, Густаво! Ты когда-нибудь видел столько мусора? Трудно поверить в то, что город производит так много отходов!

Против его воли она тащит Густаво из фургона, и они начинают взбираться по мусорной горе. Это очень утомительно, так как поверхность неровная. Они часто проваливаются по пояс. Чего там только нет: банки из-под тушенки и бобов, гниющие кости, старые диваны и лампы дневного света, дохлые домашние животные, использованные презервативы и бритвы, прокладки и тампоны, книги и журналы на все темы, бутылки из-под подсолнечного масла, краски и удобрений, одноразовые шприцы, битый кирпич, остовы компьютеров и проигрывателей, альбомы фотографий и покрытые плесенью ковры, старые туфли, бинты, видеокассеты и окурки, разбитые настольные лампы и расчлененные детские куклы. Густаво и Карла забираются на самый верх и смотрят вдаль на городские башни, которые кажутся стоящими в долине, так высоко поднялись молодые люди.

Густаво сидит, пытаясь отдышаться, а Карла разглядывает странные предметы, попавшие сюда. Потом кричит:

– Густаво! Смотри, что я нашла!

Он с трудом встает на ноги и идет к ней. Оказывается, она нашла холодильник. Густаво припоминает, что когда-то очень хотел приобрести такую вещь. Карла открывает его. Удивительно, он работает и внутри покрыт инеем. Женщина долго смотрит на белоснежный интерьер.

– Густаво… – говорит она виновато, повернувшись к нему.

– В чем дело?

– Мне хочется остаться здесь. Извини, но с меня хватит. Хочу немного отдохнуть.

– Не понимаю. Что ты имеешь ввиду?

– Хочу залезть в холодильник и забыть обо всем на свете.

Густаво испытывает невыразимую боль.

– Ты собираешься покинуть меня, Карла?

– Ты не представляешь, как я сожалею. Однако больше так жить я не могу. Мне надо успокоиться.

– Можно мне прийти к тебе? Через неделю? Месяц?

– Нет, Густаво. Думаю, ты должен отказаться от меня.

Она забираетесь в холодильник и ложится там, прижав руки к бокам. На Карле футболка с надписью «Международный кинофестиваль в Буэнос-Айресе», которую он когда-то подарил ей.

– Давай, Густаво, закрой его.

Он в последний раз смотрит на девушку и, не в силах сдерживаться, целует её в губы, потом медленно закрывает холодильник.

Густаво садится на вершину мусорной горы и начинает плакать от жалости к себе. Солнце заходит. Посмотрев вниз, он видит, как Пабло и его команда уезжают.

Густаво бродит по городу, подыскивая место для ночлега. У него совсем нет денег, и он чуть не падает с ног, страдая от таинственной болезни. И вот в тот момент, когда молодой человек уже отчаивается найти прибежище и решает спать на улице, он вдруг видит объявление, внушающее оптимизм: «Бесплатная еда и ночлег. При условии, что вы дарите нам ваши сны».

Густава входит. Там находятся двенадцать человек, а ужин подаст необыкновенно высокий повар в военной форме, который за работой напевает «Аллилуйю» из «Мессии» Генделя. Все остальные сидят в ряд за длинным столом, где и для Густаво оставлено место в самом центре. Он садится. Справа и слева от него сидят по шесть человек.

Густаво долго не может притронуться к пище, однако в данной ситуации он считает невежливым отказываться от бесплатного угощения, и, немного поколебавшись, начинает есть. Перед ним тарелка с необыкновенно вкусным бульоном, хлеб и холодное мясо. Густаво осматривается. Никто ничего не говорит. Он думает о Карле, лежащей ночью в холодильнике на вершине мусорной горы, и ему становится бесконечно грустно.

Вдруг он чувствует знакомый позыв в животе и бежит в ванную с приступом рвоты. От напряжения кружится голова. Потом Густаво умывается, уходит из ванной и хочет лечь спать.

К его удивлению, все двенадцать посетителей ночлежки стоят и ждут возле ванной, Густаво понимает, что все страдают так же, как и он. Он ложится спать под повторяющиеся звуки рвоты. Густаво полностью измучен и засыпает крепким сном. Какой-то человек прикрепляет электроды к его голове.

Густаво снился сон. Во сне он давал ужин у себя дома по какому-то особому случаю и не жалел расходов ради увеселения гостей. Это вечеринка с маскарадом. Проведя много времени перед зеркалом, он наконец останавливается на военной форме, которая подчеркивает его мускулистую фигуру. В таком костюме Густаво выглядит красивым и солидным. Он находит музыкантов, которые играли еще в великие дни царствования танго, и устраивает шикарный банкет с отличными винами и дорогими украшениями. На ужин приглашены двенадцать человек. Все они одновременно испытывают восторг и ужас, посещая вечеринку в его доме, а Густаво не хочет уверять, будто им нечего бояться: он усвоил хорошо отрепетированный военный тон и говорит с каждым из гостей так, чтобы им было немного не но себе. Музыканты играют знойное танго, гости не могут удержаться и идут танцевать, однако Густаво не присоединяется к ним. Он сидит на седьмом из тринадцати стульев, стоящих в ряд за обеденным столом, пристально и сурово наблюдая за танцующими. Его глаза не видны из-под фуражки.

Гости начинают испытывать под его взглядом волнение и танцуют все более чувственно. Все женщины хотели бы переспать с ним, но ни одна не смеет подойти к нему; вместо этого они начинают экстравагантное представление, сексуально извиваясь перед своими мужчинами, хотя все предназначено для него одного.

Вечер продолжается, а Густаво все еще не угощает гостей ужином. Он хочет, чтобы они жутко проголодались, прежде чем он соизволит накормить их. Он приказывает музыкантам играть еще веселее и следит за тем, чтобы вино не кончалось. Гости все больше возбуждаются, некоторые пары начинают открыто совокупляться на бархатных креслах, стоящих в комнате. Выражение лица Густаво не меняется. В душе он глубоко презирает этих людей, не способных сдерживать свои желания. Лишь он один ощущает не только страсть, но также боль и отчаяние в этой превосходной музыке; только он сохраняет чистоту, в то время как остальные пользуются моментом и ищут только удовольствия.

Подобно дирижеру оркестра, Густаво организует темп вечера. Гости впадают в полный экстаз, а музыка достигает апогея. Его обострившиеся чувства регистрируют тот момент, когда оргия не может далее продолжаться и все гости до одержимости охвачены чувством голода. Тогда Густаво подает сигнал музыкантам, и оркестр замолкает. все двенадцать человек садятся на свои места, все еще возбужденные, потные, смеющиеся и обнимающие друг друга. Женщина, сидящая справа от него, похожа на Жанну Моро, и он находит её очень красивой. Она прикасается рукой к его члену, однако Густаво полностью игнорирует заигрывания, ибо задумал для себя более утонченные наслаждения.

Он вызывает своего верного повара, служившего ему пятнадцать лет, который также облачен в военную форму.

– Джозеф, думаю, пора подавать деликатесы. Ты уже достал их из холодильника?

Джозеф низко кланяется и удаляется на кухню. Вскоре он возвращается с большим блюдом в руках и осторожно ставит его на стол.

К явному удовольствию Густаво гости сразу же умолкают, и он видит на их лицах страх.

Густаво грубо будят утром. Кто-то снимает проводки с его головы.

– Пора вставать!

Он открывает глаза, все еще находясь во власти сна, и видит над собой собственное лицо. Такое, каким оно было в лучшие времена.

– Все уходят отсюда в девять часов, – говорит другой Густаво, перематывая пленку на аппарате, стоящем рядом с кроватью. Потом начинает просматривать запись. Это сон, виденный Густаво ночью. Другой Густаво некоторое время смотрит сон. По мере продолжения записи его лицо напрягается и выражает отвращение.