Я не сдамся, Красавчик (СИ) - Остин Аида - Страница 20

Кстати, он сам мог бы мне позвонить и поинтересоваться, что это я так долго ему не отвечаю. В конце концов, он не замуж зовет, да и я не из тех, кому нужно время подумать. Ну, не мог же он обидится? Или мог? Фуф, как сложно складывается в последнее время моя личная жизнь. Убьет, не убьет? Нравлюсь, не нравлюсь? Дальше любит или не любит? И мамы, как на зло нет, поплакаться и то некому. Куда она у меня внезапно делась не предупредив? С папой понятно, он к дяде уехал с утра пораньше и вернется только к вечеру, а мама где?

— Мам, ма-а-а-ам?! Скажи, что я самая красивая девочка в мире. Понимаешь, мне очень нужно быть самой лучшей, очень нужно. Если это не так, то я не смогу остаться с тем, кого…

— Женечка, а мы как раз тебя ждем.

Быть с тем…

— …кого прибью.

Я помидор! Я свекла! Я краснее самого красного цвета в мире! Я хочу провалиться сквозь землю, а еще больше хочу накричать на свою маму. Понимаю, что так нельзя и все такое, но очень уж хочется отчитать родительницу за такую подставу. И одному молодому человеку добавить, дабы впредь неповадно было так делать. Сидит довольный в кресле и голову подпирает.

— Привет, Жень.

— Угу.

Еще и пальчиками так "тинь-тинь-тинь".

— Ну, я пойду чай поставлю. Ты, Миша, посиди здесь, а Женя пойдет, переоденется. Правда, дочь?

— Правда, мамочка.

Передразниваю мамин приторный заботливый голосок и припечатываю ее взглядом.

Мы обе выходим из зала, где расположился гость желанный и почти бежим до моей комнаты. Стоило двери закрыться, как я набросилась на маму с вопросами.

— Какого черта он делает у нас дома? Почему ты мне ничего о нем не сказала? Мама, ты не должна была так со мной поступать! Понимаешь, он теперь подумает, что строю планы на наше с ним будущее! Мне так стыдно, ты даже не представляешь, как мне стыдно!

Сползаю по стеночке на пол и умираю от стыда, а мама рядом садится и пытается меня успокоить, заверяя, что ничего страшного не произошло. Как же, не произошло! У меня трагедия всей жизни произошла, моя гордость задета, и чувство собственного достоинства ущемлено.

— Мам, он же теперь знает обо мне все.

— Прости, но мне кажется, что ты усложняешь. Вы с ним так мило смотритесь вместе, а после вчерашнего вашего поцелуя, уверена, Миша рад, что услышал о себе такие слова. Знаю я твой характер, выпьешь из мальчишки половину крови, пока он будет ухаживать за тобой.

Я так предсказуема? А мне что теперь делать, когда столько планов по выносу мозга потеряно? И еще, почему меня не отчитывают за поцелуй и все такое?

— Хочешь сказать, что ты не против, если мы с ним будем встречаться? Даже не скажешь, чтобы я была осторожной доверяя такому парню, как он, который привык видеть вокруг себя самых красивых девчонок и всегда разных?

Мама улыбается, а я узнаю этот ее взгляд, сейчас скажет…

— Какая же ты у меня еще маленькая, хоть и мать переросла.

Ага, а потом последует поцелуй в макушку, обнимашки и моя обида на нее пройдет. И буду я искать поддержки в маминых объятиях, попутно выискивая выход из сложившейся не в мою пользу ситуации.

— Мам, а у нас остался торт в холодильнике?

— А у нас был торт?

— Вот именно, у нас даже торта в холодильнике нет. Все, иди и скажи этому, который гостиную нашу аккупировал, чтобы сбегал в магазин и купил мне торт. Нужно же мне компенсировать потраченные нервы.

Поднимаюсь и иду переодеваться, а мама охает и причитает над моим быстро меняющимся настроением, намекая на увеличение пятой точки. Ерунда, с такой жизнью нельзя не подпитываться калориями, помрешь.

Что мне нацепить на себя сегодня? Юбку, платье, брюки или так идти? Пожалев маму, одела любимые синие джинсы и желтую футболку с длинным рукавом, волосы замотала в пучок на макушке и, о радость, под столом нашла свои тапки. Вооружившись телефоном, пошла к двери. Сжав кулачки вздохнула, настроилась если что на бой и потопала Куприянова воспитывать, чтобы в будущем, если жив останется, не смел подслушивать то, что для его ушей не предназначено.

Пришла, а его еще нет. Вернулась к маме на кухню и села в уголочке притихнув. Весь пыл испарился.

— Нам с папой твой Миша очень нравится, очень хороший мальчик и воспитанный. И прическа ему новая идет, выглядит взрослее и серьезнее конечно, но красиво.

— Че? Да он прическу с начала года не менял, как хлопал своими ухоженными прядями по глазам, так и продолжает.

Мама протянула руку и забрала у меня из рук сотовый, подсунув деревянную доску и нож для нарезки хлеба.

— Делаю скидку на твой шок.

— В смысле?

— В смысле ты не рассмотрела своего парня сегодня. Если в прошлый раз он был одет в рубашку и больше походил на интелегентного человека, то сегодня его можно спутать с рок-звездой, которые так и пестрят на экране. И еще, это не мое дело конечно и Миша потрясающе смотрится в своем новом образе, но на мой взгляд пирсинг, это…эм… Хотя, не слушай меня, вы молодые, в ваши годы все хочется попробовать и экспериментировать это норма. Признаюсь, что сама думаю сделать тату. Что скажешь?

Вернув взлетевшие брови на место, положила нож на стол от греха подальше и к маме за пояснением обратилась.

— Ма-ма, какой к черту пирсинг? Мы сейчас вообще, о ком говорим?

Мама на меня с опаской обернулась и посмотрела, как на слабоумную.

— О парне твоем,

— А у меня пока нет парня, тем более такого, о котором ты мне тут рассказываешь. И папа твою татуху не одобрит.

Сижу и думаю, после того, как я Мишкиного друга Егора перепутала с его братом, промелькнула мысль, что и у Мишки может быть двойник, ну, или похожий на него брат. А мама как-то уже и сама в сомнения подалась, призадумавшись уставилась в открытый холодильник, ничего оттуда не извлекла, дверцу осторожно закрыла и на меня посмотрела. Потом рукой махнула, выдав «Да, ну, тебя!» и снова в холодный шкаф полезла.

Я подняла телефон и отправила Мишке сообщение, нужно же мне разобраться в этой неразберихе.

«Срочно возвращайся, нужно поговорить.»

Ответ не заставил себя ждать.

«Не поверишь, но я за этим и пришел.»

— Ладно, умник.

«Че там на счет пирсинга?»

Можно было бы его дождаться, но я никогда усидчивостью не отличалась, а в подобном случае тем более не смогу долго терпеть неизвестность.

«Тебе понравится. И не чекай, Еремина.»

— Уф, хоть что-то осталось как раньше.

Прикрыв глаза от облегчения, что никаких двойников различать мне не предвидится, привалилась головой к крышке стола.

— Женя, хлеб сам себя не порежет.

Н-до, от маминых некоторых слов я иногда прихожу в ужас. Надо Куприянову намекнуть, чтобы не требовал от меня лишком правильной речи с такими вот потрясными изречениями родителей.

— Естественно, ему это не надо.

Взяв нож, продолжила распиливать хлеб на ровные и тонкие кусочки. За хлебом последовали сыр и колбаса. Яблоки мама поставила в сторонке, признав, что если захотим, съедим целиком.

— Стол накрыт, осталось чай разлить, ты не знаешь, какой Миша любит?

А я, кроме того, что он кашу какую-то там любит, ничего из его предпочтений в еде не знаю. Что сказать? Плохая из меня поклонница.

— Черный.

Мы с мамой враз обернулись на Мишкин голос и, если мама с улыбкой такой ласковой к нему обратилась…

— Ой, Миша, ты уже вернулся?

То я, тупо-глубо и с огромной порцией удивления смотрела на вроде бы и знакомое лицо.

Вместо вчерашних отросших волос на голове у вошедшего был стильный полубокс, отчего сильно бритые виски выглядели через чур непривычно. Скулы на лице заострились, а в глазах было больше нахальства, чем вины. Таким вот не привычным, в черной обтягивающей майке с коротким рукавом и на широких плечах, в узких и тоже черных джинсах, я его сегодня увидела. Еще он криво ухмылялся, прищурившись, качая коробку с тортиком в руке.