Туман и гроза (СИ) - "Lacysky" - Страница 61

Впервые за весь разговор улыбается не Соня, а Дима. Так, словно он победитель. Лёгким жестом, стряхнув с себя невидимые пылинки, роняет:

— Иначе, как представитель отдела по незаконному обращению с магией и в соответствии с указом Управления я вынужден арестовать вас обоих. И да, у нас есть методы справляться со стражами и тенями.

— На каком основании на этот раз?

— Нападение на руководителя Управления, а также подозрение в намеренном прорыве теней, наведении беспорядке и причинения ущерба.

Заготовленные острые фразы, формальные и жёсткие. Вот только Кирилл ни на йоту не верит, что всё дело в их аресте. По крайней мере, у Николая есть аргумент против последнего заявления. Хотя чем дальше, тем на более опасную тропку сворачивает разговор.

— Я был в Управлении всё это время.

— А откуда мне знать, — вкрадчиво замечает Соня, — что не ты — двойник? С кем я сейчас говорю? Может, весь план с двойником — ваш? Чьи мысли я сегодня видела? Увы, я не знаю.

Улыбнувшись, она тянется за чашечкой с зелёным чаем с распустившимся красным бутоном цветка. Кирилл ощущает бессильную злость, такую, от которой вместе с дымом пробуждается его личная тень.

Она ввинчивается в эмоции, вынимая из глубины дурные желания. Нашёптывает где-то в подсознании о том, что ей так легко сокрушить каждого из здесь сидящих. Она — тоже его часть, она — его сила, всего лишь отпусти заклинание…

Тяжело дыша, Кирилл поднимается с дивана, не различая ничего перед собой, только мушки и яркие пятна. Пальцы сжимают холодный металл перил. Один раз он поддался, но только не сейчас.

Когда-то он заключил сделку с тенью, потому что знал, что его избыточная сила справится с управлением такого мощного духа, хитрого, со своими желаниями.

Сейчас всё тяжелее и тяжелее.

Хочется схватить кинжал и вырезать из себя эту мразь.

— Кирилл, — тихий и полный спокойствия голос Николая возвращает в здесь и сейчас. — Сядь, пожалуйста. Мы не закончили разговор.

— Почему же? — Соня поднимается, держась за руку Димы. — Итак. Нам нужно ваше согласие, как ведущих расследование, о передаче нам Кристины. С её родителями мы всё обговорим и, думаю, сможем убедить…

— А её саму вы не хотите спросить? — зло швыряет Кирилл. Во рту вкус дыма и пепла.

— О, конечно, спросим! Но она проходит по вашему делу. Просто подпишите бумаги.

— Или вы засадите нас? Кстати, куда?

Дима за весь разговор снимает тёмные очки, вешает их на рубашку и поясняет:

— Зачем же портить сюрприз, Ард? Поверь, приятно не будет. Подумайте. Пока есть время. Хорошего вечера!

— Это же всего лишь какая-то студентка, — подмигивает Соня, направляясь к лестнице под руку с Димой. Легко и невесомо, под длинным подолом даже не видно, касается ли она пол. — Не более того. До встречи, Поулг, Ард.

Как только их фигуры теряются в толпе гостей внизу, Николай вскакивает с дивана и застывает у перил. Вокруг сжатых кулаков мечется огонь, правда, всего несколько мгновений.

— Сука! Какая же сука!

— Ты хоть в единое слово поверил? — Кирилл совершенно солидарен с его определением Сони.

— Нет, конечно! Глупость какая-то. Я уверен — эта парочка играет в какие-то свои игры. Возможно, даже без участия Якова. И уж точно без Аманды. Если это третья сила…

Николай вдруг замолкает, проводит пятерней по волосам, растрепав их во все стороны, и каким-то упавшим голосом произносит:

— Марк прав, зря я эликсир выпил. Теперь точно глюки начались.

— О чём ты?

— Навязчивый стук трости. Надо воды попить.

— Я схожу вниз за водой. И отвезу тебя домой, только девочек предупрежу, что мы уезжаем.

— Всё нормально, — Николай очерчивает в воздухе рукой широкую дугу со следами красноватых искр. — А потолок похож на звёздное небо.

Слишком плохие признаки. Кирилл догадывается, что эликсиров было куда больше, чем вообще было разумно принимать в таком состоянии. Вот только теперь ему тоже кажется какой-то стук с паузой.

Тук. Пауза. Тук. Пауза. Тук.

По стенам мелькают бесформенные тени, как от костра, одна за другой, быстрые, мелкие. А вместе с ними лёгкие шепотки, невесомые, как касания дыма — протяни руку, и в ней только пустота.

И что-то обволакивающее, густое, терпкое кружит рядом, оседает тяжестью на плечах.

Предчувствие теней. Кирилл медленно вынимает кинжал, озираясь по сторонам. Внизу шумит клуб, тёмные фигуры стражей, такие разные остальные гости, слепящие прожекторы, зелёные, тёмно-синие.

Но всё на удивление спокойно, пока где-то в глубине полумрака второго этажа, где слишком мало света, не раздаётся глубокий хриплый голос:

— Потрясающая картина. Начальник Службы изволит спать в клубе, когда весь город в тенях, а один из самых сильных стражей едва не валится с ног. Какое… распутство.

Николай приподнимается на локтях и быстро переглядывается с Кириллом, тут же убравшим кинжал обратно в ножны на поясе джинсов. Осторожно отвечает:

— Всё под контролем. С возвращением в Москву.

— Хм. Странное у вас понятие «под контролем». Кирилл, а что твоя тень? Скажешь, всё хорошо?

Опираясь на любимую трость из чёрного дерева, правда, на этот раз с головой собаки, Шорохов медленно выходит к ним. Кирилл не видел его где-то с полгода. После передачи Службы Николаю он исчез по каким-то таинственным и загадочным делам, появляясь время от времени на краткие моменты, проходился по отделам и вновь пропадал.

И сейчас он выглядит точно так, как и в их последнюю встречу. Тонкие мелкие шрамы на лице, как сеточка, крепкое тело, закаленное во многих боях, строгий костюм. Вот только тёмно-бордовая рубашка неприятно напоминает цвет крови, особенно под светом то и дело мелькающего прожектора.

И, конечно, рядом чёрный пёс, о чьём имени гадает вся Служба. Молчаливый и безропотно послушный всем командам, сейчас он улёгся на ковёр с торчащими вверх ушами.

Шорохов по-хозяйски усаживается в единственное свободное кресло, вытянув поврежденную когда-то давно ногу. Даже Марк оказался бессилен, как и многие другие лекари.

— Так как? Скажете, всё отлично?

— Справляемся, — сухо отвечает Кирилл, не испытывая сейчас ничего, кроме раздражения.

— А знаешь, я даже немного удивлён. Николай, расскажи, почему ты до сих пор не прикончил эту ходячую бомбу?

Кирилл делает шаг вперёд, но буквально натыкается на вытянутую руку Николая, вскочившего с дивана, несмотря на явную дрожь во всём теле.

Он его якорь не только для мира теней и выхода из тьмы, но и по эту сторону. Напоминание о спокойствии и хладнокровии.

— Не считаю, что тут нужны пояснения. И я рад вас видеть.

— Мда. Рад. Ты во что Службу превратил, а? Это какая-то размазня, а не слаженный механизм стражей! Как вообще можно было допустить такие прорывы?

— Мы это выясняем. Ведётся расследование.

Кажется, терпение Николая вот-вот пойдёт трещинами. Если Шорохов и мог выбрать неудачный момент для своего появления, то он попал в точку. Кирилл всегда считал его методы воспитания и общения с подчиненными весьма своеобразными.

Пёс бесшумно подбегает к хозяину, и рука Шорохова теперь медленно чешет его за ушами.

— Ну, я явно вернулся вовремя, что скажете? Давайте мне все материалы по событиям, я посмотрю. Вы сейчас в патруль?

— Мы по домам, — отрезает Кирилл, не давая Николаю и слово сказать. — И завтра нас в Службе не будет.

— Смотрю, твоя наглость так и не прошла.

— Как и ваши способы воспитания крепкого духа стража.

— Хм.

Кирилл напрягается, готовясь отразить любую молниеносную атаку, едва не с ненавистью глядя в глаза того, кто однажды решил, что два лучших стража должны изучить мир теней вдоль и поперёк вопреки всякому риску.

— Я отправил последние отчёты на почту, — Николай прячет телефон обратно в нагрудном кармане. — Варя пришлёт остальное, чего у меня нет сейчас под рукой.

— Ясно. Если вам так нужен выходной завтра, так и быть — оставайтесь дома. Только будьте на связи. Свободны.