Туман и гроза (СИ) - "Lacysky" - Страница 1

========== Часть I. -1- ==========

Темные отражения бывают у всего. Вот только даже для них нужен свет с другой стороны.

Стань незаметным. Уйди в тени. Спрячься — и напади, когда тени этого не ждут.

Стань стражем.

Москва никогда не спит.

Большой город полыхает яркими фонарями, смазанным светом фар, ярким неоном клубов и светом экранов телефонов.

Но среди всего света скрыты свои тайны в темных переулках, на изломе подсветки и сгустков темноты.

На одной из плохо освещенных улиц вспыхивает в воздухе зелёная трещина.

Кирилл вываливается из потустороннего мира теней, откуда тянет сухим воздухом и гнилью, едва не падает на колени на тёмный асфальт от сильного головокружения, но цепляется за влажный от дождя фонарный столб. Дышится тяжело. Горло саднит от сухого воздуха мира по ту грань, кожа даже под формой неприятно ноет и покалывает от выпущенной магии огня. Пламенной, жаркой и выжигающей порой его самого.

До одури хочется спать. Мир теней выматывает и выпивает энергию мага, его душу и разум.

Но здесь тени не несут в себе угрозы. Здесь свет и жизнь.

Кирилл отряхивает с форменной чёрной косоворотки стража мелкий песок, тут же тающий сизой дымкой. Нащупывает в кармане серых брюк мятую пачку крепких сигарет. Оперевшись спиной о холодный столб, Кирилл щелчком пускает на кончик указательного пальца ровный огонек. Горький дым входит в лёгкие, даруя некое ощущение реальности этого мира.

Яркого, с огнями, шумом машин, визгом пробежавшей кошки, осыпавшимися с деревьев листьями.

Конец сентября полон предвкушения дождей и шуршания листвы.

В потрёпанном рюкзаке за спиной раздаётся громкая мелодия. Кирилл, перекинув почти пустой рюкзак вперёд на одно плечо, достаёт светящийся сообщением телефон. Его блики отражаются на многочисленных металлических браслетах на руках.

«Встретимся в Shadow cranberry. Николай».

Табачный сизый дым бьётся в яркий экран, пока Кирилл строчит ответ.

«Ты в курсе, что рабочий день закончен?»

«У стражей? Серьёзно? Жду».

Кирилл едва не закатывает глаза, кидая телефон на дно рюкзака, и чертит пальцами изогнутый знак печати. Зыбкая трещина в мир теней под тонкими росчерками пламени стягивается, как шов, и с гулким хлопком и зелёной вспышкой закрывается.

На сегодня здесь всё спокойно.

***

Кирилл предпочитает тесному и душному общественному транспорту свою машину, но сегодня она осталась в гараже дома: пятничные пробки, как и всегда, вытягиваются вдоль каждой улицы и проспекта.

Или интуиция подсказывала, что придётся пить. Впрочем, не то, чтобы он против.

От выхода из метро он проскакивает под мелким дождём вдоль улицы мимо ярких витрин книжного магазина, нескольких кафе и магазинов до поворота в маленький переулок. В темноте подворотни и осеннего вечера не сразу можно приметить скрытую иллюзией дверь в бар стражей.

В полуподвальном помещении вместо привычного электрического освещения бьётся пламя в мутных плафонах. Здесь приятная прохлада, потемневшее от времени дерево бара и кирпичные красные стены.

А ещё лучшие в городе ягодные настойки. По крайней мере, так утверждает Николай, а он знает в них толк.

Сейчас здесь нет посетителей, кроме одного. Николай, исполняющий обязанности начальника Службы стражей, сидит в дальнем углу за барной стойкой, углубившись в последний выпуск газеты «Летучие Ведомости». На нём круглые очки для чтения, во всей позе собранность и сдержанность. Воротник чёрной форменной косоворотки распахнут — редкий случай, обычно в нём всё идеально и выверено.

Кирилл садится рядом, едва удостоившись мимолётного взгляда. Хмурый бармен с горой мышц и забитыми рукавами тут же ставит перед ним узкий стакан с тёмно-красной настойкой. Ему знакомы привычки этих двоих.

— Что случилось? — голос после мира теней всё ещё низкий и хриплый, как после долгого молчания.

— Как всегда, дурные новости.

Тихо шуршит чёрно-белая газета со строгими заголовками. Николай медленно помешивает длинной ложечкой горсть замороженной смородины в своей порции напитка.

Движения резкие и скупые, он весь сжат и замкнут внутренней энергией земли и камней.

Они оба маги огня и земли с царапающим нёбо названием «сухри» в магическом мире, но у каждого мага всегда одна стихия сильнее. У Кирилла — огонь, у Николая — земля.

Николай Поулг занимает должность исполняющего обязанности начальника Службы стражей по России и несёт на себе груз ответственности за всех тех, кто каждый день рискует своими жизнями в сражениях с тенями. Как и за тех, кто изучает их хаос в пограничном мире серых и чёрных оттенков, переменчивом и опасном.

Когда он получил назначение, нашлись те, кто считал, что двадцать восемь — слишком ранний возраст для такой ответственной должности.

За два года Николай доказал обратное: не без поддержки, конечно, многих коллег, а в некоторые моменты с применением кнута и пряника. Кирилл за это время видел, как тяжко и непросто давался другу каждый день на посту.

И он точно знает, что и в свои двадцать девять не справился бы. То ли дело оперативная работа и прямые стычки с тенями, чем дипломатия и завуалированные разговоры, в которые приходится играть время от времени Николаю.

Молчание затягивается, когда тот собирается с мыслями и поясняет:

— Похищена студентка. Как раз, пока тебя не было в Академии. Скорее всего, здесь замешаны тени.

Николай говорит с нарочитым спокойствием, в его голосе шелест углей в костре. Кирилл знает многих, на кого этот голос действует как заклинание. Скорее привычка, чем действительная угроза, и уж точно не для него самого.

У них на двоих слишком много прошлого и тайн.

— Кто? — Кирилл почти залпом выпивает терпкую настойку, сбивая вкус мёртвой пыли, и стучит стаканом по стойке в просьбе о новой порции.

— А это так важно? Дело в самом похищении. Мне интересно, почему в своём отчёте про Академию ты не отметил никаких странностей. Их не могло не быть.

Кирилл выпрямляется на твёрдом стуле и закидывает голову назад, не скрывая усмешки. Влажные от дождя кончики волос щекочут шею.

— Три недели, Коля. И большую часть времени я занят лекциями, бумажками и подготовкой учебной программы. Или ты считаешь, что отправил меня на курорт?

В голосе неприкрытое раздражение, на руках всполохи багряного пламени. Кириллу не сидится на месте, он спрыгивает со стула и мельтешит сзади, подгоняемый неугомонной магией внутри. Николай монолитно спокоен, поворачивается вполоборота, небрежно закинув ногу на ногу.

— Хлоя Монтейн. Не знаком с ней?

— Так сразу не припомню. У тебя есть её досье?

Николай стучит пальцами по коричневой папке, прижатой стаканом с настойкой.

— Здесь всё, что нам известно. А теперь прекрати бегать туда-сюда и расскажи про Академию. Как ты справляешься?

Академия магии стихий некоторое время назад ввела курс по загадочному миру теней. Вот только преподавателей выбирали из теоретиков, которые ни разу даже в пограничье не были.

Николай в этом году добился у директора и попечительского совета назначения преподавателя из стражей-практиков и не придумал ничего лучше, как отправить Кирилла с большим опытом стража… но никаким, как педагога.

— Хреново, — хмуро, но честно отвечает Кирилл, возвращаясь к бару. Перед глазами начинает всё плыть, голова снова кружится, и это очень плохие признаки.

— Надеюсь, перед студентами ты более вежлив.

— Даже не сомневайся. Но я тебе сразу говорил — это дурная затея. Ну, где я и где нормальный педагог?

— Справишься, — жёстко одёргивает Николай без намёка на какое-либо сочувствие со своей стороны. — Но ты видел многое… слишком многое.

Это правда. Глубокие тени, из которых оба едва вырвались, где сам мир переворачивался с ног на голову, сохли губы, а кровь текла водой.

— Слушай, ты позвал меня в бар, чтобы обсуждать Академию? В Школе стражей было задорнее, это точно.