Целительница: на грани (СИ) - Воропаева Светлана - Страница 18

— Хорошо, милый.

— Если бы, ведь всё равно будешь переживать из-за своей работы, — несколько грустно добавил Виктор.

— Буду, — улыбнулась Вика.

— Знаю, — снова улыбнулся он и наконец-таки признался: — Я тоже тебя люблю. А ещё я думаю, что зря дал тебе столько времени на раздумья. Чем раньше ты определишься, кто ты — целительница или банковская служащая, тем будет проще. В первую очередь проще тебе. Впрочем, я обещал тебя не торопить — три месяца и ни днём больше. Так что умолкаю.

— Да. Лучше расскажи мне о своей любви ко мне.

— А что тут говорить? Люблю и всё, — улыбнулся он и позвал официанта, чтобы заказать ещё вина.

***

Вика осознала себя сидящей на кровати. Рядом был Тимофей.

— Я сплю? — не понимая, спросила она.

— А какая разница? — улыбнулся мальчик. И серьёзно добавил: — Нам пора. Помнишь путь к источнику божественной энергии?

— Да, — ответила Вика.

— Тогда полетели вместе. Придумай нам с тобой шар, в котором мы полетим. Только не спеши, мы отклонимся от маршрута, когда будет нужно.

— Хорошо! — согласилась Пятницкая.

В этот раз шар, который она представила, был бледно-жёлтым. Виктория и Тимофей удобно расположились внутри. Они поднимались всё выше и выше: над славным городом Верона, над Италией и планетой Земля. Когда они вылетели за пределы атмосферы, Тимофей попросил чуть задержаться.

— Правда красиво? — спросил он, смотря на Землю. — Это то, что мы, духи, видим, когда покидаем тело и переносимся домой. Чувствуешь, какое тут единство со всем сущим, как здесь спокойно и легко?

Виктория впервые любовалась Землёй из космоса. Ей было спокойно. Ей было легко. Это зрелище было невероятно красивым. Оно и правда ошеломляло. А вот единства со всем сущим она не чувствовала.

— Значит, ещё не время, — успокоил её мальчик, взяв на мгновение за руку и потянув за собой.

Они вновь полетели — всё дальше и дальше за пределы галактики, туда, где уже не было звёзд.

Вспыхнул свет и погас. Тимофей попросил Пятницкую максимально замедлиться и направить шар в центр очередной вспышки.

Мгновение спустя Вика осознала себя сидящей на небольшом кресле в помещении, залитом солнечным светом. Она встряхнула головой и поняла, что находится в каком-то маленьком, почти сказочном, домике. Повинуясь импульсу, она выглянула в окно. Этот уютный домик находился на дереве.

— Я ушёл ребёнком, и во мне сохранилось много детства.

Своими словами Тимофей вернул Викторию из собственных мыслей.

— Мне хотелось жить в доме на дереве. Это мой четвёртый план бытия, — объяснил он.

— Здорово! — похвалила Пятницкая. — Ты здесь один?

— Нет, — улыбнулся Тимофей. — Я уже видел бабушку и деда со стороны мамы. Родители отца ещё живы. Видел прабабушек и прадедушек. Ещё не знакомился с нашим родом, не спешу с впечатлениями, хотя это возможно.

— Возможно пообщаться с теми из рода, кто уже ушёл?

— Ага, со всеми, — подтвердил Тимофей.

— Прямо совсем со всеми?!

— Да. Что тебя удивляет? Здесь все живут. Живут так, как им нравится. Одиноко или объединяясь, придумывая собственные города или уединённые лесные поселения. Здесь возможно всё. Нет времени, расстояний и ограничений в пространстве. Здесь уважают волю того или иного существа. Если бы я не пожелал общаться с родственниками, они бы не настаивали, спокойно ожидая моего согласия. Некуда спешить.

— Как тебе живётся здесь?

— Так! — улыбнулся Тимофей.

Виктория вдруг увидела перед собой интересного старца, а потом улыбчивого юношу и снова мальчика.

— Я могу быть любым, — растолковал он. — Но пока мне привычнее быть мальчиком. Я свободен. И мне хорошо. Я знаю, что мои родители тоже однажды будут здесь и мы встретимся. И сможем быть вместе столько, сколько нам будет нужно. Третий план дуален. Ты чувствуешь там, что существует хорошее и плохое, правда и неправда. Здесь мы освобождены от этого. Нет излишних биений.

— То есть толком нет эмоций? — переспросила Виктория.

— Неверное сравнение, потому что ты пока ещё на третьем плане и оттуда сложно до конца постичь суть четвёртого плана бытия. Это как быть здоровым и больным. На третьем плане люди болеют эмоциями, то впадая в горячку, то входя в ремиссию. А мы, духи, не болеем ими.

— А зачем всё это? Зачем мы живём на третьем плане, если есть такой прекрасный четвёртый план бытия? — не поняла Вика.

— Это интересно.

— Боль и страдания интересны?

— Зачем двадцать два здоровяка, обливаясь потом, бегают за единственным мячом, а миллионы людей на это смотрят? Ты мыслишь дуально: плохо или хорошо. А если убрать дуальность, то смысл в том, чтобы ощутить и познать всю палитру эмоций.

— Но ты же ещё не познал всё? Ты рано ушёл.

— Я — нет, не познал, а душа, частью которой я являюсь, до сих пор постигает. Я уже сделал свой вклад в общее дело. Кстати, я могу наблюдать за тем, что происходит на Земле. Я знаю, что было, общаясь с духами, которые были воплощены до меня, и я знаю в некотором роде будущее, так как душа знает изначальный замысел нашего бытия.

— Как было с сыном Ивана? Ты можешь подсказывать?

— Нет, про сына Ивана я ничего не знал. Они попросили меня сказать тебе. Я тебе говорил, помнишь? И они попросили показать тебе четвёртый план бытия, чтобы ты увидела, что происходит после смерти. Ты потом, когда сама их увидишь, всё поймёшь. Я же знаю, какой вариант событий наиболее вероятен из той точки, где ты сейчас во времени и по событиям на Земле, и чего лучше избежать, если оно не по прямой судьбе. Однако то, что ты понимаешь под будущим, и то, что понимаю я, — это не совсем единые понятия. Поэтому и говорю о некоем наиболее возможном варианте. Я больше знаю, какие ощущения и эмоции тебе придётся испытать, а декорации, в которых ты их будешь постигать, могут быть различны, допустимы развилки по событиям.

— Как это?

— Ты можешь постигать боль утраты через то, что произошло со мной, а можешь через потерю близкого человека. Разные пути достижения одной цели.

— Я не совсем понимаю. Наверное, ты сейчас скажешь про различия между третьим и четвёртым планами бытия.

— Ты сама уже это сказала, — улыбнулся мальчик.

— И всё же. Ты сделал своё дело, получил некий опыт. И твои родители тоже сейчас получают опыт утраты близкого. Так зачем мне или кому-то ещё это делать?

— Мы получаем разные оттенки эмоции, чтобы в итоге собрать полный спектр. Люди и очень похожи, и очень различны одновременно. Каждый из нас может осознать то, что не поняли другие, и передать свои знания потомкам.

— Как? Вот ты же уже умер. У тебя не было детей.

— Я — часть рода и часть души. Мои знания теперь хранятся в генах рода и активируются, когда придёт время.

— Получается, каждый важен.

— Безусловно.

— Хотелось бы мне в это верить, а не просто понимать на словах.

— Однажды…

— Надеюсь, — грустно улыбнулась Вика и очнулась в своей кровати, словно всё было сном.

Она встала и подошла к окну. В бокале ещё были остатки шампанского. Она допила.

— Возвращайся, милая, — усмехнулся Виктор. — Завтра купим новую бутылку. Без пузырьков совсем не то.

— Не то, — согласилась Вика. — Я ещё посижу. Хочу посмотреть на луну.

— Одна?

— Лучше да.

— Вот и хорошо, а то я хочу спать.

— Спи, любимый.

Глава 11

Краснов позвонил Пятницкой в понедельник чуть позже шести, когда она собиралась выходить на встречу к Анне.

— Привет! Можешь позвонить Михайлову? Не получается с ним связаться. Ждали сегодня от него человека с документами на открытие счетов. Никто не приехал.

— Привет! Боюсь, что не могу ему позвонить, — ответила Вика, деревенея.

— Мне стоит начать переживать? — как-то странно спросил Николай.

— Возможно, — честно ответила Пятницкая.

Краснов выругался матом, а потом в трубке послышались короткие гудки.

— Чёрт, — тяжело выдохнула Вика. — И что дальше? — спросила она сама себя.