Путешествие во времени
(Сборник эссе) - Будыко Михаил Иванович - Страница 20

Признавая историческую обусловленность процесса формирования эллинистических государств, можно с некоторыми оговорками включить в их число и Рим, воспринявший очень большую часть наследия греческой цивилизации, хотя не перешедшей к преимущественному использованию греческого языка. Но, как мы говорили выше, на месте Римской республики и империи легко могло оказаться государство с преобладанием грекоязычного населения, что было бы логичным следствием западного похода Александра Македонского.

Последствием такого пути развития античного мира было бы гораздо большее единство конгломерата стран, примыкавших к Средиземному морю. Вряд ли можно, сделать сколько-нибудь обоснованное предположение, насколько такое единство обеспечило бы более длительное сохранение империи, объединяющей все эти государства, по сравнению с Римской империей.

Можно, однако, напомнить события реально осуществившейся истории. В позднеантичное время Западноримская империя распалась под натиском варваров, тогда как Восточноримское государство, основой которого было греческое население, смогло просуществовать после этого еще тысячу лет. К числу многих причин высокой устойчивости этого государства, вероятно, относится более прочное сохранение в нем эллинистических традиций.

Заслушивает внимания то, что в некоторые эпохи поздней античности (при Константине в IV в., Юстиниане в VI в. и др.) существовала единая Римская империя, включавшая Италию, с центром в греческих областях, которая была слабым отражением того могущественного государства, которое могло быть создано после западного похода Александра.

Не вступая на путь малообоснованных догадок, как изменилась бы история Европы на протяжении тысячелетий после смерти Александра Македонского, если бы его жизнь продлилась хотя бы на 10 лет, можно все же высказать предположение, что в этом случае было бы гораздо более вероятным наличие у культур всех европейских народов только одного античного предшественника — грекоязычной культуры эллинизма. Это означало бы использование народами Европы одного алфавита, широкое распространение у многих европейских народов греческого языка, отсутствие среди живых языков нашего времени их латино-романской группы, отсутствие латинских терминов в науке и искусстве (которые были бы заменены греческими) и большее культурное единство Европы по сравнению с известными нам результатами ее исторического развития.

Утраченное письмо

Большая часть сочинений античных писателей исчезла задолго до нашего времени. Известные сейчас произведения греческих и римских авторов сохранились, как правило, в рукописях, переписанных в средние века с древних текстов монахами — единственными образованными людьми той эпохи. Понятно, что монахи копировали не все доходившие до них тексты. По этой причине почти полностью исчезла обширная литература первых веков нашей эры, в которой осуждалось христианство. В результате были утрачены многие исторические сведения, не соответствовавшие христианскому мировоззрению. Хотя об этих сведениях сейчас можно только догадываться, некоторые догадки имеют известную опору в сохранившихся произведениях раннехристианской эпохи. Здесь приводится одна из возможных попыток восстановления утраченных ныне записей о событиях того времени.

От Лукцея Альбина Плинию Цецилию Секунду, правителю провинции Понт и Вифиния.

От Лукцея Плинию Секунду привет. Ты пишешь, мой дорогой Секунд, о многообразных заботах, возникших у тебя после того, как наш прославленный Цезарь доверил твоему попечению провинции Понт и Вифиния.

Одна из названных тобой забот — необходимость решать судьбу последователей темного суеверия, появившегося в прошлом столетии на Востоке и довольно скоро, к несчастию, нашедшего приверженцев даже в Риме. В твоем письме сказано, что, не имея опыта в этих делах, ты просил указаний о правильном образе действий у самого Цезаря и что он оказал тебе особую милость, предоставив известную свободу в выборе необходимых мер[2].

Такое важное для величия Рима дело послужило причиной твоего обращения ко мне с просьбой сообщить сведения об этом суеверии, которые, как ты предполагаешь, должны быть известны членам нашего рода, связанного на протяжении долгого времени разнообразными и близкими отношениями с восточными провинциями.

Начну с того, что ведомо многим: впервые название этого опасного суеверия мы узнали после великого пожара Рима, происшедшего при императоре Нероне. Хотя приближенные императора признали виновниками пожара членов одной иудейской секты, называемых христианами, сразу же распространился слух, что пожар возник по тайному приказу самого императора, который хотел освободить обширное пространство в центре Рима для своего нового Золотого дворца. Передавали также якобы достоверное известие о том, что Нерон с восторгом наблюдал за пожаром и при этом пел, аккомпанируя себе на лире, бессмертные стихи великого Гомера о гибели Трои.

С тех пор прошло много лет, и сейчас здравомыслящие люди сомневаются в верности этого слуха. Хотя рок много раз побуждал злополучного императора Нерона к безрассудным поступкам, Нерон не совершил и десятой доли тех позорных дел, которые приписываются ему любителями заменить подлинную историю занимательными вымыслами.

Сейчас большинство считает, что поджигателями действительно были ненавидящие род людской последователи некоего Хреста или Христа, распятого в Иудее при прокураторе Понтии Пилате в последние годы правления божественного Тиберия[3].

Судьбе было угодно, что скрытые для многих обстоятельства возникновения отвратительного суеверия, распространяемого и до сего дня учениками этого Христа, стали известны представителям нашего рода. Была, однако, причина, о которой я скажу дальше, препятствовавшая оглашать известные нам сведения о Христе. Эта причина, конечно, не может иметь значения, когда я, выполняя свой долг, стараюсь помочь тебе в возложенном на тебя Цезарем важном деле.

Когда мой отец, Лукцей Альбин осиротел, он принял на себя обязательство своего отца участвовать вместе с несколькими всадниками в откупе налогов, возложенных на область Иудею. Сразу же после этого откупщики столкнулись с препятствиями, которые можно было разрешить только в самой Иудее с помощью управляющего ею прокуратора Понтия Пилата. Хотя мой отец тогда был еще очень молод, его избрали для поездки в Иудею, так как наша семья издавна поддерживала дружеские отношения с семьей Пилата, принадлежавшего к небогатому, но древнему самнитскому роду.

После прибытия в Иудею Лукцей Альбин был приветливо встречен Пилатом, который помог в его деле и не расставался с ним на протяжении многих дней. Тогда и произошло событие, незначительное само по себе, но оставшееся в памяти отца из-за впечатлительности, свойственной ранней юности. Об этом событии отец не мог не вспомнить через много лет, когда оно оказалось косвенной причиной великого пожара Рима. Ничтожность причины, породившей громадное бедствие, глубоко поразила Лукцея Альбина, который часто вспоминал об этом примере непостижимых для простых смертных путей свершения предначертаний судьбы.

В числе многих обязанностей, обременявших Пилата, было вынесение приговоров по более важным судебным делам, что он обычно выполнял в кругу немногих друзей, к которым Пилат относил и Лукцея Альбина во время его первого приезда в Иудею. Вспоминая об этом, мой отец всегда поражался мудростью и бескорыстием Пилата, напоминавшего ему скорее римлянина прошедших веков, а не его современников, утративших многие добродетели предков.

В отличие от большинства правителей провинций, непомерные требования которых часто доводили ранее процветавшие области до полного разорения, Пилат довольствовался давно установленными незначительными подарками, которые вручались ему при рассмотрении судебных и иных дел. При этом никакое вознаграждение не могло побудить Пилата принять решение, наносящее ущерб интересам Цезаря и Рима.