Медальон с лунным камнем (СИ) - Фетисова Светлана Николаевна - Страница 6

— Так её тоже? — взгляд юноши тут же оживился. — Кстати, у неё завтра совершеннолетие?

— Да, только губы не раскатывай. С твоей девкой не всё так просто.

— А что не так?

— На Сборе узнаешь. А пока отправляйся в операционную и приготовь там всё, — резко затормозив у ворот сельской больницы, Армисаэль высадил сына из машины. — Через полчаса привезу Дарану. И прикрой окна как следует! — бросил он напоследок прежде, чем рвануть с места.

— Сюда заносите! — голос Армисаэля гулким эхом прокатился по коридорам пустой сельской больницы. Дверь в операционную распахнулась, и Миэл увидел двух мужчин из общины, затаскивающих на своих плечах растрёпанную молодую женщину с огромным животом. Она дёргалась и извивалась в их руках от боли, до крови прикусывая губы. Миэл узнал в ней Дарану, жившую на соседней улице вместе с одним из Старших общины — Табрисом.

После того как Дарана поселилась у Табриса, она довольно долго не могла забеременеть. И вот две недели назад для неё провели церемонию зачатия. Теперь Табрис вместе с сыном Ариохом уложили женщину на специальный стол и, следуя указаниям доктора, старательно прикрутили её руки и ноги ремнями к выступающим железным крюкам. Дарана вырывалась, завывая, как раненый зверь, и корчилась от боли. Миэл помогал её привязывать, с интересом наблюдая, как по телу женщины пробегают волнообразные схватки. На ней был тонкий синий халат, который сейчас задрался, оголив розовые бёдра и необъятный живот с выпученным наружу пупком. Она хрипела и задыхалась, иногда начиная мелко трястись, словно в нервном припадке, и тогда её ногти беспомощно скребли по металлу стола, а в уголках губ надувались кровавые пузыри.

— Достаточно, — Армисаэль кивнул мужчинам, оценив надёжность ремней, плотно оплетавших тело женщины. Потом посмотрел на часы. — У нас есть ещё десять минут прежде, чем всё это начнётся, — будничным тоном определил он. — Можно перекурить пока, — усмехнулся он, направляясь к дверям. Табрис с сыном последовали за ним, оставив Миэла наедине с роженицей. Парень задержался у стола, с любопытством и некоторым смятением наблюдая за тем, как дёргается и перекатывается что-то в животе у Дараны, заставляя кожу морщиться складками и растягиваться так, что та готова была лопнуть. Не в силах преодолеть искушения, юноша опустил свою ладонь ей на живот и осторожно провёл по горячей розовой коже.

— Какая ты тёплая, — улыбнулся Миэл, и его ладонь поползла по её бедру. — И нежная, — шепнул он, двигаясь дальше по ноге и оглаживая круглое колено. — Мне жаль, что тебе сейчас больно, — его рука застыла, потому что женщина вдруг закричала и выгнулась дугой так, что затрещали кости позвоночника. Раздалось булькающее хлюпанье, и на стол хлынули ручейки чёрной крови. Крик Дараны почти оглушил парня, и он не услышал, как открылась дверь и в операционную вернулся доктор. Едва бросив взгляд на потоки чёрной крови, Армисаэль вздохнул и помрачнел.

— Принеси кролика, — беря в руки специальные щипцы, приказал он сыну. Миэл немного удивился, но послушно направился к рядам клеток, стоявших вдоль стены здесь же, в операционной. Взяв на руки серого пушистого зверька, он вернулся к отцу и замер рядом, с интересом ожидая последующих событий. А доктор стоял с щипцами в руке, внимательно наблюдая за процессом родов. — Смотри! — внезапно позвал он сына.

Миэл приблизился и тут же увидел, как из тела Дараны полезло наружу что-то тёмное, блестящее и скользкое. Это существо отдалённо походило на ящерицу или новорождённого крокодила, только что вылупившегося из яйца. Но это лишь до тех пор, пока существо не вылезло полностью и не поднялось на четыре тонких кривых лапы, оглушительно заверещав. Его чёрная, покрытая редким жёстким ворсом кожа лоснилась от крови, а круглые маленькие глазки сверкали ядовито-красными бусинами. Морда была вытянутой, а вместо носа и ушей проглядывали узкие щели, заполненные грязно-жёлтой слизью. Существо открыло маленькую пасть, усеянную двумя рядами иглоподобных зубов. Язык у этой твари был длинным, бурого цвета, усеянный мелкими кровавыми присосками. Размером и формой новорождённый и правда напоминал небольшую ящерицу, которая, оскальзываясь, барахталась в кровавых сгустках, пытаясь из них выбраться.

— Что это? — Миэл скривился, чувствуя, как к горлу подступает рвотный спазм.

— Это Жерх, — Армисаэль ухватил щипцами новорождённого и приподнял, внимательно рассматривая. — Низший в иерархии демонов, — он снова вздохнул. — Держи кролика крепче, — приказал доктор, и прежде, чем Миэл опомнился, Армисаэль одной рукой разжал пасть кролику и, ухватив за язык, резким движением вырвал его из глотки и швырнул на поднос. Затем, не обращая внимания на ужасные страдания зверька и его судорожную агонию, с силой затолкал Жерха глубоко ему в пасть и сдавил челюсти. Кролик ещё пару раз дёрнулся и затих, закатив глаза.

— Всё, закрой его в большой клетке, только как следует. Эти твари с рождения нас ненавидят. Если очнётся и сбежит, не сносить нам головы.

— Разве он не мёртвый? — уложив неподвижное тело зверька на соломенную подстилку клетки, спросил Миэл.

— Закрывай! — поторопил Армисаэль, вновь возвращаясь к роженице. — Вот очнётся вскоре — увидишь, какой он мёртвый, — пробурчал он, вновь беря в руки щипцы.

— Я д-думал, б-будет ре-бёнок, — заикаясь, выдавил юноша, стуча зубами.

— Если и были дети, их уже сожрали, — огрызнулся Армисаэль, хватая щипцами следующего выползшего из тела женщины монстра. — Давай ещё кролика! — прикрикнул он на сына, заставляя того очнуться от прострации.

Миэл шагнул к клетке и вскоре вернулся, неся на руках очередного зверька. Не тратя времени, доктор повторил всю процедуру, и так продолжалось до тех пор, пока огромная клетка, больше похожая на просторный вольер, не заполнилась тушками ещё одиннадцати зверьков.

— Сколько же их? — уже не скрывая отчаяния, спросил парень, окончательно позеленев от вида чёрной крови, горы вырванных кроличьих языков и одуряющего гнилостного запаха, исходившего от роженицы.

— Тринадцать. Остался один, — хмыкнул Армисаэль, бросив на сына насмешливый и чуть сочувствующий взгляд. Однако его насмешка тут же исчезла, когда вместо потока чёрной крови на поддон под столом внезапно закапала ярко-алая жидкость.

— Ну же! — непонятно отчего на лице доктора внезапно проступило выражение крайнего возбуждения и нетерпения. Он взглянул в лицо Дараны, которое уже давно было землисто-серым и напоминало лицо трупа, а не женщины. — Давай, милая, ещё немного! — подбодрил он роженицу, но та не реагировала, окончательно потеряв силы и охрипнув от криков. — Давай, дьявол тебя забери! — рявкнул Армисаэль, теряя терпение и начиная бить её по щекам. — Тужься, шлюха, пока я тебя, как свинью, не выпотрошил! Давай! — он потряс её за плечи, но всё было бесполезно. У женщины не осталось сил. Она лишь тихо застонала, прикрывая глаза, из которых ручейками бежали слёзы.

— Миэл, заткни ей рот! — коротко бросил доктор, беря в руку скальпель и разрывая на несчастной рубашку. Парень, пребывая в полном шоке, шагнул к роженице и прижал ладонь к её губам. Она дёрнулась от его прикосновения, широко раскрыв полные ужаса и страдания серые глаза. — Крепче держи! — прошипел Армисаэль, наблюдая за сыном. Миэл кивнул, изо всех сил прижимая ладонь. В следующую секунду парень ощутил, как его ладонь буквально завибрировала от безумного крика женщины, и услышал хруст разрываемой кожи и мышц. Он взглянул на тело несчастной и едва не закричал сам. Армисаэль, сделав лишь небольшой надрез на животе роженицы, уже руками разрывал живую плоть. Ногти на руках доктора почернели, вытянулись и заострились, став похожими на когти животного. Доктор рычал от возбуждения, его глаза сверкали, и он с остервенением раздирал окровавленное тело, погружаясь всё дальше и дальше в его недра. Миэл был так поглощён этим зрелищем, что даже не заметил, как Дарана, перестав кричать, застыла, неподвижным взглядом глядя куда-то в потолок. Слёзы ещё вытекали из её мёртвых глаз, когда Армисаэль с торжествующей улыбкой достал из её чрева настоящего живого ребёнка. Младенец был весь в крови, но бодро сучил ножками, щурясь от света. Через секунду раздался его громкий недовольный плач.