Похищение Европы - Михайловский Александр - Страница 6

Естественно, власть имущим хотелось, чтобы народ просто принял переворот «к сведению»; массовые волнения никоим образом не входили в планы нового правительства. Поэтому карабинеры принялись разгонять народные толпы, прозвучали выстрелы и пролилась кровь. В ответ коммунисты призвали народ к активному сопротивлению прогнившему фашистско-королевскому режиму, тем более что помощь близка. И, как ни странно, коммунистов поддержали католические священники, которые стали зачитывать с амвонов церквей новую энциклику Папы Римского Пия Двенадцатого, призывающего на борьбу с Сатаной и его пособниками (в данном случае в этой роли оказались нынешние итальянские власти, еще недавно поддерживавшие фашизм и гитлеризм).

А Папа Римский для итальянцев авторитет серьезный. Наш бригадный комиссар, старший политрук Васильев, которому следует знать такие вещи по должности, говорит, что прежде фашистский режим Муссолини держался только и исключительно на поддержке Римских Пап, которые были махровыми антикоммунистами. А как же иначе – ведь большевики в случае прихода к власти грозились отобрать у католической церкви все владения и богатства, которые она накопила за две тысячи лет своего существования, опутав своими тенетами половину мира. Естественно, ни нынешний Папа, ни его предшественник не желали ничего отдавать, и тем более – ликвидировать свою церковь как организацию. И никто бы на их месте не пожелал. Таких полудурков, как те, что составляли так называемое Временное Правительство, на ходу разбиравшее случайно доставшуюся им страну, наверное, надо еще поискать, а потому любое правительство угнетателей будет сопротивляться победе большевизма со всей возможной яростью. Но в последнее время отношение к религии у нас в Советском Союзе стало изменяться в сторону смягчения, а самые ярые борцы с религией и богоненавистники вдруг по совместительству оказались еще и самыми кондовыми троцкистами. Еще в ходе подготовки к этой операции до нас довели, что католическая церковь нам больше не враг, и с монахами и священниками следует обращаться уважительно, с соблюдением этикета. Тогда мы подумали, что, скорее всего, товарищ Сталин нашел подход к Римскому Папе, из-за чего нам теперь придется расшаркиваться перед итальянскими попами. А оно вот как вышло – попы эти теперь наши союзники и сильнейшее секретное оружие.

После того как Папа сказал свое веское слово, в Италии почва под ногами стала расползаться жидким киселем не только у немцев и немногочисленных сторонников Муссолини, но и у короля с маршалом Бадольо, тем более что в этом уравнении присутствовала еще и наша переменная. Когда сегодня на рассвете итальянское командование попыталось вступить в переговоры с адмиралом Ларионовым, требуя отменить десантные операции в Бари и Бриндизи (апеллируя к тому, что Италия теперь нейтральная страна), ответ командующего Черноморским флотом можно было выбивать бронзой по граниту. «У меня есть приказ командование на проведение операции, – сказал он, – а значит, высадка состоится при любых условиях. Мне будет наплевать, даже если вы прямо сейчас признаете свое поражение и объявите о безоговорочной капитуляции. Впрочем, если хотите быть нейтральными, то не провоцируйте наши высаживающиеся войска на открытие огня – и все останутся живы. Могу вам обещать, что мы не будем атаковать те итальянские части, которые не окажут нам никакого сопротивления. Мы воюем не Италией и ее народом, а с Гитлером и его пособником Муссолини».

В результате артподготовку при высадке отменили, и мы десантировались в город Бари прямо на водолетах, при полном параде. А уж сбежавшиеся поглазеть на это зрелище итальянские зеваки явно не располагали к ведению боевых действий. И ведь точно: в нашу сторону не выстрелила не то что ни одна береговая батарея – в городе даже не нашлось нескольких отморозков с винтовками, которые могли бы обстрелять высаживающийся десант… Очевидно, итальянская военщина вполне серьезно восприняла предупреждение адмирала Ларионова и не желала обрушить на свою голову неприятности летального характера. А может быть, все дело в том, что после того как на итальянскую землю ступил сапог советского солдата, тут, в Бари, уже никто и никак не выполнял приказов, поступающих от королевского правительства маршала Бадольо. На русско-итальянском жаргоне такое явление описывается словом «пофигизмо». Рим может отдать хоть тысячу приказов, но на местах не выполнят ни один.

Впрочем, встреча нашего десанта быстро переросла в импровизированный итальянский народный праздник – карнавал. По первому ощущению, это помесь первомайской демонстрации с цирковым театрализованным представлением. Сказать честно, я в таком мероприятии участвовал впервые. В толпе окружившего нас народа откуда-то появились красные флаги; люди пели, плясали и веселились от всей души: ведь вздумай Гитлер ввести в Италию свои войска, чтобы бросать итальянцев на жертвенные алтари – и итальянская армия ничем не сможет ему помешать. Люди, стихийно вышедшие на улицы, понимают, что высадившаяся в Италии Красная Армия – их единственная защита от наползающего с севера, со стороны Германии, ужаса людоедского сатанизма. Итальянская армия не продержится против озверевших эсесовцев и нескольких часов, а победоносные и закаленные в боях советские войска являются гарантией того, что вражеское нашествие будет отбито, а население Италии спасено. Поэтому повсюду в народе слышны выкрики «Viva Stalin, viva la gloriosa Armata Rossa, viva la grande Russia Sovietica». Мои парни – в ладной опрятной десантной форме нового образца, мускулистые, подтянутые и белозубые, при этом увешанные орудиями ратного труда – пользуются у знойных итальянок бешеной популярностью. Тут, если девушка кричит вам: «Кобелино!» – это значит не то, что можно подумать, а всего лишь комплимент: «Какой красавчик!».

Впрочем, как выяснилось, не везде было так благостно, как здесь. В Риме, где власть еще удерживало монархо-фашистское правительство маршала Бадольо, народное ликование по поводу вступления в Италию советских войск обернулось кровопролитным расстрелом демонстрантов. Подчиняющиеся правительству карабинеры и верные Муссолини чернорубашечники винтовочными залпами пытались удержать ускользающую от них власть. Приказ, полученный мной от генерала Чуйкова, был прост и однозначен. Произвести заправку топливом на находящемся вблизи города аэродроме Палезе – и, не мешкая ни минуты, форсированным маршем выступить в направлении на Рим. Вопрос власти в Италии следует решать прямо в его эпицентре – и как можно скорее, пока местная буржуазно-помещичья камарилья не опомнилась и окончательно не подавила рабочие выступления. Четыреста пятьдесят километров по дорогам – это две недели наступления для стрелковых дивизий, десять дней марша кавалерийского соединения, двое суток для механизированного ОСНАЗа и без малого четыре часа для наших водолетов. Для правильной ориентировки на местности к нашей бригаде прикомандировали двоих. Падре Еугенио от католической церкви и товарищ Мария от коммунистов-гарибальдийцев. Причем товарищ Мария смотрела на священника как кошка на собаку, и тот отвечал ей такой же пылкой итальянской взаимностью. Единственным фактором, удерживающим их от самого безобразного скандала, было нежелание опозориться перед руссо-советико и тем самым не выполнить приказы своего начальства.

Следом за нами на Рим двинутся и остальные части Балтийского десантного корпуса ОСНАЗ и уже приступившая к разгрузке с пароходов конно-механизированная армия товарища Буденного. Вперед и только вперед, потому что время не ждет.

05 апреля 1943 года. Вечер. Рим.

В течение дня обстановка в Вечном городе постепенно накалялась. Если утром народ выражал свое отношение к происходящему вполне мирно, с некоторыми элементами карнавала, а представители властей, дезориентированные переворотом, просто не знали, что им делать, то уже к полудню все необходимые приказы были отданы – и после этого карабинеры, полиция и примкнувшие к ним чернорубашечники приступили к подавлению народных гуляний. Прогремели выстрелы, пролилась кровь, появились первые убитые и раненые… и эхом этих выстрелов прозвучали взорвавшие эфир многоголосые писки морзянки. При этом один из передатчиков работал прямо из Апостольского дворца. Брат Феликс, стуча ключом, гнал в эфир группы цифр, которые на том конце, у принимающего абонента, после расшифровки складывались в слова: «Москва, Кремль, товарищу Иванову. В Городе[5] стихийное восстание против правительства фашистов. Срочно просим помощи…».