Мария (СИ) - Ярне Борис - Страница 39

— Боязно мне, господин. Графини страх, как боюсь! Можно мне у вас остаться?

— Поздно уже, оставайся, конечно. А что тебе сейчас напугало?

— Когда слуга её отца прибыл, он был веселый, всё нам истории про Агнессу рассказывал, ходил туда-сюда, всё изображал, как он играл с маленькой госпожой, бегал по лестнице. Вдруг что-то будто бы сверкнуло, и он покатился с лестницы, а вскоре и вы подъехали.

— И что же? — спросил Генрих, — что тебя так напугало?

— Мне кажется, перед тем, как вы вошли, я видела Чёрного всадника, он удалялся со двора.

— Может, ты была так напугана, что тебе показалось?

— Нет, господин, это был Чёрный всадник.

— Ну, а графиня-то что же?

Грета примолкла, опустив глаза.

— Грета?

— Сегодня она снова пойдет в лес, — загадочно произнесла она.

— В прошлый раз, когда ты мне говорила, я остался её ждать, но она так и не вышла. Почему ты думаешь, что сейчас она пойдет гулять в ночь?

Грета серьезно посмотрела Генриху в глаза и произнесла:

— В ту ночь умер граф Штольберг.

Генриха словно передёрнуло.

— Марта! — крикнул Генрих. — Отведи девочке угол.

— Куда, вы, господин?

Генрих ничего не ответил, накинул плащ, подпоясался мечом и выбежал на улицу. Он пешком добрался до старого дуба и спрятался среди деревьев.

Небо было чёрным от туч, которые вскоре, словно по мановению разлетелись, и дали возможность насладится россыпями звезд и только-только вышедшей полной луной. Было так светло, что Генрих побоялся быть замеченным. Стояла тишина. Воздух казался прозрачным. Луна медленно катилась по небу. Глаза у Генриха слипались, он начал проваливаться в сон.

— Генрих, милый мой Генрих… Любимый… — что-то шептало. Это шептал лес. — Генрих, поднимись, милый.

С трудом открыв глаза, Генрих ощутил, как кружится его голова. В это же мгновение он заметил в поле белое пятно. Он прижался к деревьям. Пятно приближалось, и по мере приближения становилось понятно, что это была девушка, одетая в белое платье. У Генриха пошли круги перед глазами. Он никак не мог рассмотреть лица девушки. Она медленно прошла мимо него и шагнула в лесную чащу. Немного выждав, Генрих направился за ней.

Лес шептал, лес неслышно пел убаюкивающую песню. Генрих заворожено шагал вслед за девушкой в белом платье. «Агнесса!» — хотелось окликнуть ему, но язык его не послушался. _Читай на Книгоед.нет_ На мгновение Генрих вспомнил, как пробирался через бурелом в поисках лесного воина. Сейчас же он свободно ступал по мягкой и ровной тропинке, которую, словно расчищала перед ним девушка. Вскоре он увидел развилку: одна тропинка вела к лесному воину, другая, широкая, неведомо куда. Ступив на тропу, Генрих почувствовал себя опьяненным. Он уже слабо воспринимал происходящее, он лишь слепо следовал за девушкой.

Через какое-то время он увидел большую лесную поляну, утопающую в лунном свете. Девушка встала в середине поляны и подняла руки вверх. Генрих, притаился за деревом. Тишина. Лишь слабое шипение послышалось со всех сторон, да звезды разбежались в разные стороны над поляной. Тишина. Генрих слышал, как бешено стучало его сердце. Тишина. Девушка продолжала стоять, подняв руки к небу.

Вдруг на том самом месте, где стояла девушка, взметнулся огромный огненный столп, достигнувший вершины деревьев и унесшийся куда-то ввысь. Генрих невольно вздрогнул всем телом. В это же самое время со всех сторон на поляну выбежало множество разных девушек в таких же белых платьях, и принялись кругами ходить вокруг костра, все также высоко метавшего свои языки, постепенно сплетая руки в хоровод. Генриху удалось разглядеть женщин совершенно разных возрастов, от почти девочек до древних старух. Их было бесчисленное множество. Генрих ни смел пошевельнуться. Что это было? Шабаш ведьм? «Но где же Агнесса?» — подумал он. В это самое мгновение с высоты костра с неимоверной скоростью, словно белая птица пала та самая девушка и, задержавшись немного над хороводом, ринулась прямо к Генриху. Словно взрыв предстало перед ним прекрасное лицо Агнессы. Её огромные чёрные глаза пронзали Генриха насквозь, заставив похолодеть его сердце.

— Генрих, милый мой барон, — шептала она таким голосом, что сердце Генриха моментально стало таять, — любимый мой. Любовь моя!

В это же время Агнесса подняла руки вверх, и все ведьмы взлетели и продолжали свой хоровод в полете вокруг костра. Агнесса развернулась.

— Зильда! — крикнула Агнесса таким голосом, что страшное эхо прокатилось по всему лесу.

Страшная старуха отделилась от хоровода и полетела прочь из леса.

— Герамина! — воскликнула Агнесса.

Еще одна старуха покинула хоровод. Агнесса подозвал её.

— Герамина, помоги моему любимому найти своё.

Герамина поклонилась и поманила Генриха за собой. Они вошли в лесную чащу, после шли какое-то время, пока не наткнулись на большой курган. Герамина взяла валявшуюся под ногами палку и принялась раскидывать листья и ветки, пока не раскопала огромную дверь с висящим на ней замком.

— Прикоснись, барон, — сказала она.

Генрих послушно исполнил её указание и дверь отворилось. Войдя внутрь, Герамина зажгла факел, и взору Генриха престало невероятное количество сокровищ, разложенных по сундукам, да мешкам.

— Девочки, нужно помочь! — вскрикнула Герамина.

Тут же к кургану одна за одной стали подлетать ведьмы и выволакивая наружу кто сундук, кто мешок, и пускаться вглубь леса.

— Достаточно! — скомандовала Агнесса.

Генрих, молча наблюдавший за происходящим, больше не мог стоять на ногах. В глазах у него помутилось, и он рухнул на землю

— Витя, прошу тебя, еще два — три дня и я полностью твоя, — уверяла Мария Виктора, когда они прогуливались вечером по Невскому проспекту.

— А чувствую себя, как студент, когда днем нужно учиться и мне и тебе, и только вечером, когда у всех все дела закончатся, можно уже и встретиться.

— Пусть будет так, — предложила Мария, — а после каникулы.

— Но, у меня уже каникулы, а у тебя дела, которые ты именуешь каникулами, и которые, насколько я помню, уже сделаны, крупномасштабные?

— Ну, ещё не до конца, приходится контролировать, — улыбаясь, сказала Мария.

— Ты вынуждаешь меня на крайние меры. Выкрасть тебя.

Мария рассмеялась.

— Поверь, мне нужно исполнить один только, не совсем один, несколько заключительных штрихов в моем отпуске.

— Я не понимаю. Как не понимаю, почему… Почему я не могу тебя поцеловать.

Мария замолчала.

— Свернем к каналу, — предложила она.

— Что это, Маша, я такого… я искренне не понимаю… Раз…

— Это опасно, — полушепотом произнесла Мария.

— В каком смысле, опасно? — Виктор был сбит с толку.

— Понимаешь… Прости, но я, действительно, не знаю, как тебе это сказать.

— Скажи, как есть, — настаивал Виктор.

— Я обладаю рядом способностей… — Мария осеклась.

— Это я уже заметил, — улыбаясь, сказал Виктор.

— Не смейся. Мне тяжело об этом говорить. Мне… Мне невыносимо это говорить тебе. Мне больно. — На глазах Марии выступили слезы. — Ты же понимаешь, что жизнь скоротечна. Это жизнь… И любовь не вечна.

— Ты не веришь в то, что любовь может быть вечной? — грустно спросил Виктор.

— Любовь может быть вечной, лишь заканчиваясь вместе с самой жизнью. — Мария смотрела на воду, роняя редкие слезы.

Виктор обнял её.

— Если ты поцелуешь меня, то ты навечно станешь моим, — продолжила Мария.

Виктор, обнимая Мария, чувствовал себя настолько обескураженным, что не мог вымолвить и слова. Ему казалось, он попал в сон.

— Маша, — прошептал он.

— Витя, это не… Это правда. Я…

— Я не могу этого понять.

— Ты сможешь это понять, лишь испытав, но тогда для тебя будет всё кончено.

— Какая-то сказка о мертвой царевне. Какой-то бред! Что ты говоришь, Маша?

— Верь мне! — Мария развернула Виктора к себе лицом и пронзила его своими угольными глазами. — Верь мне, Витя.

Виктор развернулся к каналу. Его состояние нельзя было объяснить с точки зрения привычной человеческой логики.