Тиберианец - Ливадный Андрей - Страница 7

Близился знойный полдень. Сгусток энергий гиперкосмоса ярко сиял в безоблачном небе. В Первом Мире никогда не предскажешь, какая наступит погода. Бывает сиреневое светило взъярится, как сегодня, и тогда приходит неожиданная жара. После вчерашнего дождя, земля, все еще напитанная влагой, истекала полосами тумана, – они тянулись вверх и таяли, растворяясь в горячем воздухе.

Звук бегущей воды теперь долетал до слуха монотонным гулом.

Жарко… Одежда пропиталась потом. Идти в гору трудно, хоть уклон и не очень крутой.

Наконец Глеб добрался до ровной площадки. Деревья практически исчезли, лишь кое-где упрямые, выносливые сосны цеплялись корнями за трещины в камне, умудряясь прорастать даже на обрывистых склонах.

Отсюда открылся удивительный вид. Речушка разрезала надвое высокий, сложенный из известняковых пород холм, проточив в нем глубокое ущелье.

По обе стороны над обрывами возвышались укрепления. Серый, камуфлированный белесыми разводами бронепластик сливался с фоном скал, гораздо отчетливее, явственнее и массивнее выглядели более древние фортификационные сооружения – частично разрушенные башни, участки стен, ворота.

Наверняка господствующую над местностью высоту в разное время использовали в качестве опорного пункта представители многих цивилизаций. Среди луговых трав часто попадались кости животных, некоторые из них выглядели древними, окаменелыми.

Обращенные к равнинам склоны защищали мощные крепостные стены, сложенные (как и постройка в лесу) из огромных гранитных блоков. Кто их вырезал и как доставил сюда, оставалось лишь гадать.

Но даже гранит не выдержал бега времени, бесчисленных Смещений и штурмов. Осматриваясь, Глеб заметил несколько брешей и направился к ближайшей из них. Можно было, конечно, сделать крюк и войти через ворота, но вдруг они закрыты решеткой?

«Вот куда надо перебираться всей деревней», – думал он, но тут же вступал в спор с незримым, живущим внутри оппонентом, – «нет, земля тут для пахоты негодная, камни да глина, что на ней вырастет»?

Непонятно, почему древний форпост, больше похожий на крепость, которую постоянно достраивали, покинут?

Хотя, откуда мне знать, пустует ли он?

Вскарабкавшись по осыпи гранитных обломков, он оказался у подножия стены.

Когда-то она была абсолютно гладкой, кое-где еще сохранились участки первоначальной кладки, – они выглядели глянцевитыми, без видимых стыков между многотонными блоками, но большая часть поверхности хранила следы былого, – их пронизывали трещины, покрывали глубокие выбоины и мелкие выщерблины, кое-где виднелись подпалины, имеющие вид окружностей, с лучиками копоти по краям.

Миновав пролом, Глеб оказался во внутреннем дворике. Здесь между каменных плит пробивалась пожухлая трава, под ногами похрустывал хитин. Наверное сотни фокарсиан нашли тут свою смерть, пытаясь прорваться внутрь?

Но они все же одержали верх, об этом свидетельствовал инкубатор, выращенный между двумя бастионами, в тени нависающей скалы, куда даже в полдень не попадали палящие лучи.

Фокарсианская постройка выглядела мумифицированной. Легкий ветерок лениво шевелил обрывки высохшей кожи, – в прошлом каркас из хитиновых ребер покрывала плоть.

Глеб не стал тут задерживаться, направился к внутренним воротам. Их опускающаяся решетка топорщилась разогнутыми в разные стороны ржавыми прутьями. За арочным проемом начинался так называемый «каменный мешок», – узкая дорога, зажатая меж высоких стен, ведущая к следующему уровню укреплений.

Под ногами по-прежнему проминался хитин. Останки фокарсианских бойцов давно истлели, их панцири стали пустотелыми, утратили прочность.

На площадке бастиона, пристроенного к основной стене, ветер ощущался сильнее. Камни источали жар. По периметру темнели керамлитовые ложементы электромагнитных орудий, – видимо во время штурма тиберианцы опустили стволы зенитных «ЭМГов» на прямую наводку, и держались, пока не закончился боекомплект. На земле валялись тусклые россыпи разряженных энергоблоков, сорванные взрывами защитные кожухи, почерневшие стержни от сменных кассетных ускорителей, фрагменты боевой экипировки, а неподалеку из-под груды камней виднелась часть сервоприводного экзоскелета.

Глеб присел в тени, сделал несколько жадных глотков воды из фляги. Жара… Терпкий запах цветущих трав плывет в знойном воздухе. Вокруг ни души. Останки давно истлели, но ворошить их в поисках оружия и патронов не поднималась рука. Тиберианцы стояли тут насмерть, бились до последнего, и, вероятно, кому-то из них Глеб обязан фактом своего рождения, ведь орды насекомых так и не добрались до их деревушки, а она всего лишь в двадцати километрах отсюда.

«Здесь обязательно должны быть казематы, в них и поищу», – мысленно рассудил он, заметив сорванную с креплений металлическую дверь и посеченный осколками, обрамленный следами копоти проем, ведущий в недра укреплений.

Сжимая в руках копье, юноша пересек площадку, брезгливым движением древка откинул наслоения хитиновых панцирей, преградивших путь, и оказался в коридоре трапециевидного сечения. Тут царил густой сумрак. Проникающего снаружи света едва хватило, чтобы разглядеть провисшие связки кабелей, проложенные под потолком. Пластиковая облицовка стен превратилась в щепу и густо укрывала пол. Обнажившуюся кладку посекло пулями.

Идти впотьмах, на ощупь не хотелось. Страшновато, да заблудиться недолго. Факел смастерить не из чего.

Глеб коснулся сенсора на кибстеке. Заряд накопителя надо экономить, но иного варианта он не нашел. Из нанокомпа вырвался расширяющийся лучик, сформировал голографический планшет. Голубоватый призрачный свет озарил древние стены.

Коридор вел вниз с небольшим уклоном. Буквально через пять-шесть шагов он обнаружил массивные прикрытые ворота, подле них серва, с оторванными взрывом манипуляторами, а чуть глубже – автоматический пункт боепитания, – так гласил сохранившийся указатель.

К сожалению обширная комната не принесла никаких полезных находок. От пола до потолка высились стеллажи, выполненные в виде сот, но все они пустовали, и Глеб вернулся в основной тоннель.

Метров через десять из тьмы внезапно выдавило очертания человеческой фигуры. Сердце невольно екнуло, замерло. Присмотревшись, он понял: перед ним погибший тиберианец, облаченный в тяжелый бронескафандр. Вокруг высились груды хитина. Судя по разбитому забралу гермошлема, фокарсианам, после многих захлебнувшихся атак, пришлось воспользоваться трофейным оружием, – смоченные токсином иглы из бионических автоматов не способны пробить тяжелую броню.

Боец так и остался стоять, преграждая путь, и Глебу поневоле пришлось протискиваться в небольшой зазор между массивной бронированной фигурой и стеной. Призрачный свет, источаемый кибстеком, озарил лицо погибшего.

Плоть усохла и сморщилась. В пустой глазнице застрял осколок разбитого взрывом проекционного забрала. Жутковатые черты мумии обрамляли длинные волосы, – здесь приняла последний бой девушка-тиберианка. Едва ли она была намного старше Глеба.

Так и происходит внезапный слом мировоззрения, когда слухи, предания вдруг материализуются, обретают черты имевших место событий, куда вплетены оборванные, непрожитые судьбы…

Он был потрясен до глубин души. Долго не мог отдышаться, унять бешеное биение сердца. Соприкосновение с прошлым оставило глубокий, неизгладимый отпечаток в его рассудке.

Битва у Белых Скал сегодня вновь была вписана в анналы Первого Мира, ведь наша история жива, пока о событиях знает и помнит хотя бы один человек…

Тоннель вел все глубже и глубже. Наземная часть укреплений оказалась лишь вершиной айсберга, но ожесточенный бой отгремел и тут. Фокарсианские бойцы тщательно зачистили огромный разветвленный бункер, – на всем протяжении пути Глебу по-прежнему встречались останки людей и ашангов.

Экран кибстека постепенно начал тускнеть, давая все меньше света, – источник питания стремительно разряжался.