Прорывая мрак времён (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas" - Страница 84

— Ты чего?! — оглушительно проорав, врезает звонкую оплеуху.

Лицо точно в огне, барабанные перепонки, вибрируя, отзываются резкой болью в висках. Варгр закрывает глаза — нужно успокоиться! Так, ч-ш-ш, самоконтроль…

Машина, завизжав колёсами, на скорости виляет. Раздаётся возмущенный скрип колодок, и авто резко тормозит. Варгр клацает зубами — так резко дёргает вперёд, что едва язык не прикусывает. Испуганно распахивает глаза. Едва различимый худенький силуэт усаживается на него. Почти невесомый… С опьяняющим запахом, заставляющим желать: будящим зверя, с низменными инстинктами.

О-о-о, таким нежным созданием, как это существо-искуситель-наездник, не грех обладать. Рядом свистит воздух, и длинные кровеносные нитки, хлёстким шлепком вновь обжигают щёку — в ушах повисает звон.

Зарычав, Варгр хватает ужалившую кожаную плеть и рывком подтаскивает к себе. Слух улавливает лёгкий хруст и пронзительный, до боли знакомый женский вскрик.

Катя?!. Картинка чётко и ярко фокусируется — в его руках девчонка. В кошачьих глазах пылает ярость, боль. Варгр испуганно разжимает объятия:

— Киса… — запинается, трясёт головой, прогоняя помутнение — выходит, едва ли. — Киса, прости…

Ведьма ловко изворачивается и влепляет следующую пощечину.

Лицо пылает, но гипнотически-низкого голоса другой женщины нет, запахи леса отступают. Нужно вернуться в мир людей… Озноб пробирает до костей. Зубы клацают, выдавая чечётку. Варгр рьяно мотает головой, перед глазами всё ещё несётся карусель. Вжикает молния — Катя махом распахивает его куртку и рывком задирает футболку. Доля секунды, и её куртка летит в сторону. Следом футболка. Полуобнажённая ведьма прижимается, обжигая близостью. Чокнутая… но это до безумия возбуждает. Похоть ударяет с такой силой, что Бъёрн, зарычав, стискивает в девчонку объятиях. Жадно находит податливые губы и поглощает, упиваясь сладостью; дрожа от огня, расползающегося по жилам уже магмой. Дыхания не хватает, но оторваться нельзя — умрёт. Девчонка — единственный источник со свежей водой в засушливый день. Без неё никак. Она испепеляет жаром, охлаждает льдом. Катя — всё! Дурман вновь завладевает сознанием и этот дурман — его киса. Её губы, руки, тело. Умереть от экстаза мечтает каждый!

***

— Мне нравится, когда ты такая, — всё ещё рвано дышит Варгр и через силу улыбается. Катя устраивается удобнее и утыкается носом в его шею. Горячие, неровные потоки щекочут кожу. Варгр закрывает глаза и тихо взвывает: — Сумасшедшая… Ты моя сладость. Это что было?.. — с вопрошанием глядит на ведьму.

— Ничего другого на ум не пришло, — усмехается она натянуто. — Ты был белый как мертвец и весь в испарине. Кхм… — забавно морщит нос: — Спасаю тебя второй раз и дважды на тебе. Не кажусь легкодоступной?

— Издеваешься? — нервно хохочет Бъёрн. — Нет, если учесть, сколько ты меня мучила и не давалась. Аж четыре дня! И, конечно, «да», если бы на моём месте был кто-то другой.

Катя опять утыкается носом в его шею и тихо смеётся:

— Ты наглец и хам…

— А ты… — осекается и выдыхает с чувством: — та самая идеальная женщина!

Ведьма чуть отстраняется — губы надуты, в глазах сверкают лукавые огни. Несильно ударяет кулаком в грудь Бъёрна:

— Ты меня обозвал!..

— Нет… А хотя, я с удовольствием прощение буду вымаливать.

Нежно сжимает объятия и находит манящий рот.

— Что с тобой было? — Катя со стоном прерывает сладкий поцелуй.

— Обращался…

— Это понятно, — нетерпеливо шикает девчонка и упирается руками в грудь Варгра. — С чего вдруг начал обращаться?

— Не знаю, — признаётся Бъёрн. — Только непростое обращение, как-то по-новому. Тяга леса настолько сильна… — трясёт головой. — В общем, не по желанию, скорее, по требованию природы. В голове пару дней стоит гудение, шипение, словно поиск радиоволн.

— Чутьё?.. — изумрудные глаза удивлённо распахиваются.

— То есть?

— Ну, — Катя на секунду задумывается, явно подбирая слова, — у меня также срабатывает чутьё! Шипение, голоса… Правда, чудовищно болезненное. Иной раз мечтаешь умереть!

— Похоже… — осторожничает Варгр, всматриваясь в девчонку. Катя заправляет выбившуюся прядь за ухо:

— И что оно говорило?

— Очень напоминало начитку заклинаний.

Ведьма замирает, взгляд становится колючим, холодным. Бъёрн суживает глаза:

— А что говорило твоё?

— Когда? — Катя опять морщит нос. Ага, что-то скрывает — значит, поймал врасплох.

— Сегодня? — уточняет Варгр как можно проще и терпеливей.

Ведьма на миг даже дышать перестаёт, краска отливает от лица. Мгновение — Катя мило улыбается и касается лёгким поцелуем:

— Давно его не слышала. Может, моя способность к тебе перешла? — невинно хлопает ресницами и игриво подмигивает. — Ладно, мачо. Ты ко мне вернулся. Пора домой ехать…

Маленькая, лгунья! Бъёрн секунду рассматривает Катю в упор. Настоять, потребовать правды — можно её спугнуть. Время — лучшее средство для доверия. Подыграть ведьме, пусть думает, что купился. Варгр нарочито расстроено скулит, девчонка ловко выскальзывает из объятий и садится за руль.

Бъёрн изображает недовольную гримасу. Бросает на Катю жалостливый взгляд, подмигивает. Пусть расслабится, решит, что глуп и ничего не замечает — да, за девчонкой глаз да глаз…

Глава 40.

Ветер свистит в ушах. Тепловые красные сгустки мелькают со всех сторон. Запахи стойкие и насыщенные. Оседают в голове, мозг их распознает: зайцы, лисы, куницы, олень… Свежесть и свобода окрыляют. Места знакомые — все тропы помечены. Это его лес — его дом! Продираясь по дороге запахов, Варгр мчится вперёд. Лапы легко пружинят с земли. Мягкая, теплая, влажная… Как же хорошо. Вот оно — истинное блаженство.

Низкий женский голос протяжно взывает:

— Ко мне… ко мне…

Останавливаться нельзя. Нужно найти шептунью во что бы то ни стало. Странно, образ шептуньи крутит перед глазами, только чёткой картинки всё ещё нет — ускользает, рассеивается.

Рёв мотора нарушает покой. Невдалеке мчится сероватый силуэт — байк. На нём восседает хрупкое живое существо. Катя — милая девочка.

Всё постороннее моментально отступает — есть только она.

Ведьма ловко юркает между корявых берёз, прямых, пушистых сосен. Мотоцикл слушается, как верный конь… Кусты трещат. Колёса пробуксовывают в вязкой земле — с чавканьем в стороны отлетают комья грязи. Мотор утихает, Катя останавливается напротив. Соскакивает с байка и неспешно идёт навстречу. Щенячье счастье захватывает с головой. Это — его женщина. Сумасшедшая… Та самая, способная кусаться и царапаться подобно дикому зверю. Та самая, которая может ластиться и мурлыкать точно ручной котёнок.

Охватывает безумная радость. Варгр задирает морду и воет от счастья. Катя останавливается рядом, смеётся в голос, будоража кровь. Трепет загривок и чешет за ухом — по телу бежит волна жара.

Варгр утыкается мордой в грудь любимой, упивается пьянящим запахом. Вот что не даёт оставаться зверем. Катя — та, кто возвращает в личину никчемного человека. Именно ему посчастливилось обладать этой женщиной. Как хорошо быть там, где никто не мешает. Быть с тем, кто тебе дорог!

Эйфорию нарушает ощущение тревоги и смердящая вонь кровососов. Одна — болезненно знакомая — Дориана, а другая — неизвестная, с лёгкими нотками лесных ароматов. Новенький в семье Марешей?

Катя бросается к байку. Варгр стремительно разворачивает в поисках ламий. За невысокими кустами — серыми линиями, — мелькает некрупный зеленоватый и большой красноватый силуэты. Мелкий склонился над полупустым сосудом — оленем.

Кровосос… Вот же мразь! Посмел охотиться в запретном лесу. Лесу оборотней! А что страшнее и недопустимей — в то время, когда здесь Катя! Слишком близко к девчонке, спугнули… Она может уехать! Не медля ни секунды, Бъёрн прыгает — раздаётся треск ломающихся веток, кустов. Нерадивый ламия даже не успевает среагировать. Варгр заваливает его и вгрызается в горло, с хрустом дробя позвонки.