Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Стар Дана - Буйный Буйный

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Буйный - Стар Дана - Страница 7


7
Изменить размер шрифта:

Поэтому они нарочно вывели меня на негатив. Однажды они списали на меня «общенародный» бунт, мол, это я организовал в столовой кровавое месиво, после которого погибло шесть заключенных. Эти убийства списали на меня, благодаря чему мне приплюсовали к сроку ещё десяток лет и на год заперли в полном одиночестве в карцере.

Не знаю, каким чудом я выжил и не сошёл с ума. Мне просто хотелось жить. Хотелось воплотить в реальность свои мечты. Например, отправиться в кругосветку. Стать чемпионом боёв мирового уровня и почётным членом «UFC».

А ещё я хотел доказать всем тем тварям, что гатили меня шокерами до недельной комы и ломали кости до переломов, что я не дерьмо, а ходячая мощь. И я никогда не сдамся. Не упаду перед нелюдями на колени. И очень скоро вырвусь на свободу.

Так и случилось.

Через полгода я удрал.

А до этого каждый божий день, каждый прожитый час я молился, чтобы мой план с успехом воплотился в реальность. И жил по принципу: то, о чём ты думаешь, обязательно исполнится. Главное – верить. Не опускать руки. Прорываться! Идти только вперёд! И никогда, никогда не сдаваться.

За профессиональный куни девчонки на радостях мне ещё деньжат подкинули и рассказали, как дойти до местного магазина со шмотками и жратвой. А за молчание, чтобы наверняка закрепить слово, так сказать, двойной порцией экстаза, пришлось ещё раз повторно вылизать их дырки.

Ну писе-е-ец, какие же они все-таки голодные!

Унизительно, конечно, но сейчас я не в том положении, чтобы думать о чести.

Я сейчас никто и звать меня дерьмо.

* * *

Вернулся в избёнку, а она на кровати лежит, вся скукожилась, подобралась, свернувшись в комочек. По щекам, словно сами по себе, слёзы катятся.

Пиздец, мля!

Про девчонку-то я забыл. Ну, что приковал к кровати, как изверг какой.

Жалко её вдруг стало. До тошноты. И самому себе по ушам вмазать захотелось, полечить, так сказать, склероз.

– Ну здравствуй, детка, – медленно двигаюсь в сторону кровати. Осторожно. Чтобы не напугать ещё пуще. – Отошла уже? Не будешь больше буянить?

Лежит молча. Глазками хлопает. Да бровки хмурит. Кусок пастыря, что я ей налепил на рот, на щеке болтается. Вот ведь! Содрать умудрилась. Надеюсь, не сильно вопила, паршивка, чтоб её.

Прищурилась. Взглядом по мне заскользила. То вверх, то вниз. Внимательно изучала. И внешность мою оценивала. Исходя из того, что зрачки в её глазах расширились, как у кошки, практически до максимума, ей, кажись, пришлась по вкусу моя мордаха. А тело – особенно. Вряд ли эта тихоня когда-либо нечто подобное в жизни видала.

– Слушай, красавица, дело есть, – сжав кулаки до рези в суставах, я к ней в спешке направился.

Шаг вперед – и до цели осталось полметра. Она вдруг как запищит от страха, у меня голова от рези в ушах закружилась.

– Только не б-бей, не б-бей, не бей… – твердила как молитву одними губами и рыдала, сжимая кулачки, поджав под себя ноги, крепко-крепко зажмурив глаза.

Глянул вниз и нахмурился. Ноги Алевтины были сплошь исполосованы жуткими ссадинами, синяками и порезами. Не все они были свежими. Присмотревшись, я чётко выделил на нежной коже малышки уродливые рубцы. Явно ведь – старые.

Ну твою ж мать!!!

Ну и кто же тебе жизни не дает, девочка?!

Почему ты выглядишь как сплошной ходячий синяк?!

– Ш-ш-ш, – опустился перед ней на корточки. Жесть как хочу прикоснуться, приласкать, прижать к груди и стиснуть в адских объятиях. Но боюсь напугать. – Не буду я. И пальцем не трону. Если сделаешь всё так, как скажу.

Поднял руки высоко над головой, мол, жестом сказал: «Я сдаюсь. Я безоружен». Она немного расслабилась. Дрожь постепенно сошла на нет.

В голове вдруг зарделась интересная идея. А что, если попробовать подружиться с бедняжкой? Так сказать, пожить какое-то время вместе на взаимно выгодных условиях.

– Давай заключим сделку? Я не как они… эти… Ну, те утырки недоделанные. Не маньяк и не насильник, – а про себя подумал: «Я ещё хуже, детка. Зек сбежавший. Но тебе об этом знать необязательно». – Я поживу у тебя пару недель, домишку подлатаю, обидчикам накостыляю, если хошь. А ты взамен – молчок. Знать меня не знаешь, о моем прошлом не заикаешься и о личном тем более не расспрашиваешь. Зови меня просто… – запнулся. – Да никак не зови. Никто я. Вот и всё, – выдохнул, хрустнув пальцами. По привычке. Всегда так делал, когда нервничал. – Как тебе идея? По рукам?

Девчушка робко кивнула. Плечики расслабила. Ножки вдоль кровати вытянула. Успокоилась, наконец. Слёзки лить перестала. Глазенками своими огромными поглядела да ресничками похлопала. Пушистыми. Каждый их взмах, словно полёт крыльев мотылька.

Развязал ей руки. Пластырь со щеки сорвал. Ладонями энергично растер покрасневшие запястья. Моё прикосновение… Кожа к коже. Словно удар током! И девчонка резко дёрнулась. Оттолкнула меня от себя, шарахнулась как от огня, отползла на противоположную сторону кровати. Ноги под себя поджала. Раскачивалась из одного бока в другой, стучала зубами. А из глаз снова хлынули проклятые слёзы.

Да что ж такое, едрит-мадрид!!! Сказал ведь, что не трону! Чего реветь?!

Она ведь мне душу своими всхлипами разрывает! Это невыносимо!

Почему? Почему сердце так ошалело в груди грохотало? Почему душа вместе с ней рыдала? Она ведь никто мне. По сути – кусок разделочного мяса. Я её пришибить хотел. Избавиться от свидетеля. Но вместо кровавой расплаты… запал, походу.

Наверное, потому, что хрупкая она и беззащитная. Такую охота всю жизнь на руках носить и оберегать от любого ненастья. Ощущение в груди такое, будто внутри меня проснулся некий супермощный инстинкт, который дал мне почувствовать себя настоящим мужчиной. Не зря же мышцы всю жизнь растил да кулаками махал. И для чего? А для того, чтобы вершить справедливость.

Ну да! Когда банки чистил и ювелирки, почему-то об этом не думал. Но рано или поздно те люди, у которых есть хоть крупица души, осознают свои грешки. Вот и я осознал. Для этого всего лишь нужно было… отсидеть годок-другой. Но я почти пять исповедовался. Собственной кровью. Во время поучительных сеансов «мордотерапии».

– Эй, Дюймовочка, слышь, не реви. Ну не трону, ну правда! Хотел бы, уже давно… того. Млять!

Наша с ней ситуация уже конкретно начала меня подбешивать. Даже ноздри по привычке стали раздуваться.

Выдохни, Макс. Остынь, чувак. Только хуже делаешь, когда кулаками хрустишь и голос повышаешь.

– Ладно, ещё раз прости за то, что напугал.

Глазенки Али внезапно заблестели. Но уже не от слез, а от радости какой-то, что ли.

– Ты говорить можешь? Не немая хоть? – сидел всё так же на корточках, ну вылитая бетонная статуя. Не дышал. Очковал от любого шороха. Неженка такая. Один мой выдох – и у неё инфаркт. – Ну что мне сделать, чтобы ты перестала хныкать?

Смахнула ладошкой влагу на висках. Жмякнула плечами. Подбородок по-прежнему подрагивал.

– Аля!

Я не выдержал, чуть ли не с рыком закричал. В ответ девушка распахнула свои бездонные омуты ещё шире. Стоило ей только услышать собственное имя из моих уст, она взбодрилась.

Хватит. Пора заканчивать унижаться. Тему разговора, что ль, поменять?

Не успел я об этом подумать, как наш диалог (если его можно было так назвать, скорее – монолог) прервался жалобным рёвом моего изголодавшегося брюха.

– Слушай, а ты голодная?

Она неуверенно кивнула, с силой сжав маленькими пальчиками края халата.

– На вот, – шмякнул на кровать пакет с продуктами, а сам горделиво улыбнулся. – Можешь чё-нибудь пожрать состряпать? Иначе я сдохну от голода!

Вот и все. Страх в её больших и таких красивых глазищах окончательно сошел на нет.

С некой робостью она заглянула в пакет, доверху набитый жратвой, что я купил в сельском магазине на деньги, которые заработал утром в поле, а затем кивнула в сторону кухни. Встала с постели и, пошатываясь, голыми пятками пошлёпала к умывальнику, а мне взглядом приказала, дабы тащил покупки на кухню.