Найденыш (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 31

Гришка вышел к лестнице, но спускаться не стал, оставшись стоять на площадке. Опершись на перила, он посмотрел вниз. Гостиная с верхней точки выглядела довольно скромно. Мебели совсем немного, больше всего места занимает стол, который сейчас уже был сервирован, но обед еще не подали. Несколько кресел, большой кожаный диван, возле которого притулился журнальный столик. За диваном — два больших горшка с какими-то растениями, у которых во все стороны свисали широкие мясистые листья. Где-то тихо работает кондиционер.

Над столом висит большая люстра с хрустальными пластинами, между которыми спрятались три матовых шара. С площадки их можно было хорошо рассмотреть, так как они были вровень с Гришкиными глазами. Мальчишка решил побаловаться, и шары ярко вспыхнули, осветив гостиную.

Раздались шаги, и возле стола появилась женщина в белом переднике. Она с недоумением задрала голову и посмотрела на внезапно сошедшую с ума люстру. Ее можно было понять. Выключатель никто не трогал, а шары заливают ярким светом помещение.

Наконец, она обратила внимание на одинокую фигуру, торчащую наверху. Гришка отметил, что женщине лет сорок, и выглядит она очень хорошо. Красивая, вошедшая в пору зрелого расцвета, хотя маленькие морщинки уже явно просматриваются в уголках глаз.

— Так вот он какой, племяш господский! — улыбнулась женщина. — А что ты наверху стоишь, не спускаешься к столу?

— Дядя Кондратий сказал, что обед будет через два часа, — ответил Гришка, смешавшись, и шары, замигав, потухли. — Час уже прошел, а мне стало скучно.

— Игру бы какую-нибудь запустил, — продолжала улыбаться собеседница. — Не хочется?

— Как-то не привык сидеть за компьютером, — пожал плечами мальчик. — Я больше книги люблю.

— Молодец, не засоряешь себе мозги глупостями, — женщина быстро переставила тарелки на столе и добавила десертные. — Так и будешь стоять внизу? Пошли, я тебе кухню покажу, если интересно.

Гришке, конечно, было интересно, и он с удовольствием присоединился к Альбине, как она сама себя представила. На вопрос, какое у нее отчество, женщина категорически ответила, что никакого официоза в этом доме не терпят. Просто — Альбина.

Она заведовала кухней и на ее плечах лежали закупки в хозяйский холодильник. Пищу обычно готовил ее помощник, но он заболел, и Барышев попросил Альбину помочь в связи с приездом племянника. Удивляться в этом доме никто не привык. Раз надо — будет исполнено. Хозяин платил хорошо, и не пытался зажать лишнюю копейку. Для Гришки было странно слышать такую характеристику его характера. Сам же жаловался, что живет скромно, но позволяет себе содержать вышколенный штат наемных рабочих. С чего тогда Барышев имеет доход. Гришка досадливо отмахнулся от этой мысли, не собираясь забивать голову ненужными вопросами. Тем временем женщина охотно рассказывала о Барышеве, характеризуя его как человека спокойного, справедливого, но весьма скрытного от общества. На это она особо намекала, давая понять Гришке, что некоторые вещи могут вызвать неудовольствие хозяина особняка. Посему для мальчишки предстояло выдержать аскетичный образ жизни, стараясь как можно реже приглашать к себе друзей. Минимум приемов, долгих посиделок в комнате — вот основное правило Кондратия Ивановича.

Кухня особого интереса у мальчишки не вызвала, и он в силу вежливости выдержал небольшую экскурсию, после чего осторожно спросил, дозволено ли ему сейчас выйти в сад.

— На этот счет спроси у Богдана, — улыбнулась Альбина. — Я, конечно, могу тебе разрешить, но сомневаюсь, что такая инициатива понравится Кондратию Ивановичу.

— Все приказы через него идут? Никакой самостоятельности? — Гришка нахмурил лоб.

— Ну, я допускаю, что увидев твое послушание, хозяин сможет доверять тебе, — Альбина потеребила волосы Гришки на макушке и легонько подтолкнула к выходу из кухни. — Иди уж, Богдан сейчас в подсобном помещении, возится с генератором.

Женщина объяснила мальчишке, как дойти до этой самой подсобки, и он сравнительно легко нашел Богдана. Просто потому, что знал, куда идти. Аура, одна из тех, которая застыла на одном месте (а он ошибочно думал, что это Барышев решил отдохнуть в своей комнате), и принадлежала как раз таинственному управляющему.

Подсобкой в доме называли дальний пристрой к особняку, и он имел вход изнутри, из помещения, а при желании, в него можно было попасть через сад. Богдан действительно находился в комнате, больше похожей на склад запасных частей, из которых рукастый мастер соберет кучу полезных вещей. Электрогенератор стоял на столе, оббитом жестью, и возле него копошился невысокий, с залысинами на голове, мужичок. Одет он был в длинный черный халат с закатанными рукавами. На носу торчали очки в тонкой оправе, и мужичок то и дело поддевал их пальцем. Посвистывая ненавязчивую мелодию, незнакомец навис над аппаратом, нацелившись на него отверткой.

— Богдан? — на всякий случай спросил Гришка.

Мужичок цепко взглянул на нового постояльца, но сразу отвечать не стал. Пару минут что-то подкручивал, продолжая насвистывать под нос, а потом, оторвавшись от работы, снял очки. Глаза у него оказались глубокого черного цвета, какие-то пронзительные, и совсем не близорукие. Гришка мог это точно сказать. Богдан не щурился, когда рассматривал мальчишку, хотя расстояние от двери до стола было не меньше четырех метров. Возможно, Гришка ошибался, и степень близорукости такая, что позволяет человеку свободно обходиться без очков.

— Кроме Богдана здесь никого нет, так что не ошибся, — густым голосом произнес управляющий. — А ты, конечно, Григорий? Или к нам проникла целая группа подростков, и теперь шныряет по особняку в поисках приключений?

— Проник я один, и то с разрешения Кондратия Ивановича, — невольно улыбнулся Гришка. — А зачем вы очки носите?

— Глазастый больно, — проворчал Богдан, заталкивая оправу в карман на левой стороне халата. — Это у меня привычка такая, а вижу я просто отлично. Кстати, у тебя над головой паук висит.

Гришка машинально дернулся в сторону, одновременно махнув ладонью по макушке. Пауков он не боялся, просто сработали рефлексы на опасность. И понял, что Богдан пошутил.

— И к чему это? — обиделся пацан.

— Это к тому, что каждый человек несовершенен, — спокойно ответил Богдан. — С моим зрением ты здорово сообразил, и чтобы не зазнавался — получи пилюлю. Оценил?

— Оценил, — проворчал Гришка. — Припомню.

— Неужели злопамятен, юноша? — Богдан положил отвертку на стол. — Не советую по каждому поводу обижаться и затаивать обиду. Ладно, что ты хотел? Не просто же так Альбина навела на мою тайную обитель?

— Хочу погулять в саду, но здесь почему-то нужно спрашивать дядю Кондратия.

— Правильно поступила, — кивнул Богдан. — Гуляние в саду не требует особого разрешения, конечно. Глупо запрещать такие вещи. Но Альбина боится первой реакции хозяина. Поэтому за тебя отвечаю я. Пошли.

Мужчина кивком головы показал на противоположную дверь, и Гришка прошел мастерскую насквозь, оказавшись в саду с тыловой стороны особняка. Ему показалось, что в этом месте мало следят за растениями. Видно было, что деревья давно не обрезали, и они раскинули свои ветви в разные стороны, цепляясь друг за друга. Но вместе с тем образовалась шикарная листвяная шапка, которая спасала от жаркого солнца. Дорожки были аккуратно выметены, и уходили вглубь сада. Гришка заметил пару старых скамеек, которые давно не подкрашивали, старую же беседку, затерявшуюся в кустарниках. Только часть перил и крыша видна. Наверное, эта половина сада оказалась в запустении из-за нежелания хозяина пускать гостей дальше парадного входа. Есть с фронтальной стороны обихоженный участок — вот там и гуляйте.

Но тем таинственнее оказался старый сад. Здесь могло быть много интересного. И Гришка, вертя головой, шел рядом с Богданом, который решил показать ему владения Барышева. Только для чего?

— Куда мы идем? — любопытство сквозило из Гришки фонтаном.

— Смотри, — усмехнулся Богдан, — больше таких экскурсий тебе устраивать не буду. Я вообще не любитель ходить в этих местах. Разве что пару раз поддался искушению барышень показать им привидение. Нарушил, так сказать, свои принципы.