Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Крутой сюжет 1995, № 4 - Гаврюченков Юрий Фёдорович - Страница 27


27
Изменить размер шрифта:

— Знаешь, в меня один дурачок влюбился. Хочет жениться и в Швейцарию увезти. Мишки, мужа моего бывшего, приятель.

Сашка не удивился. Не на Луне же Лена все эти годы жила. А то, что подругу любят, даже потешило самолюбие.

— Почему ты его дурачком считаешь? Если тебя выбрал — вкус имеет. И деньги, если на Швейцарию замахнулся. Он что, живет с тобой, миллионер этот?

— Не было у нас ничего, — Ленин голос звучал убедительно, однако Сашка не поверил. Хотя было или не было — значения не имело, он твердо знал, что любит Лена его одного.

— Просто каждый вечер ко мне в магазин приходит, домой провожает. Ой, такое колье подарил — всплеснула она руками, — жалко даже возвращать. Он и сейчас, наверное, под дверью сидит.

— Так поехали, зачем человека изводить. Вежливо извинишься и все дела. А что за колье?

— Увидишь, — пообещала Лена и начала одеваться.

— Ты прав, зачем здесь оставаться, когда свой дом есть.

Сэту оставили записку и, поймав на проспекте такси, отправились на Зеленый Луг. Бэбика под дверью, естественно, не оказалось. К тому времени он уже успел вернуться к Мишке.

Дорога пробудила в обоих желание и, вихрем ворвавшись в квартиру, они рухнули на диван, разбросав по сторонам сорванную на ходу одежду. Только спустя полчаса к Сашке вернулась способность соображать.

— Да, девушка, с вами не соскучишься. Теперь, что ли, до конца дней дальше трех метров от постели не удаляться?

— Можно и без постели обойтись, — засмеялась Лена, — пойдем в ванную, убедишься.

Из ванной они выбрались только через час. Сашка с трудом дотащился до кресла, уселся, заворачиваясь в махровый халат, тут же треснувший на его могучих плечах, и вспомнил:

— Ленка, а о каком колье?..

— Обернись, — он вскинул голову и обомлел. Отражаясь в свете торшера, камни играли в полсилы, но даже такими способны были оглушить любого, кто хоть капельку смыслил в драгоценностях. Сашка смыслил отнюдь не маленько, некогда увлекался ювелирным искусством всерьез.

— Фуфло поди, — недоверчиво улыбаясь, он приблизился к застывшей в позе фотомодели подруги, — феониты в мельхиоре.

— Да нет же, платина, бриллианты и бирюза, — Лена повернулась так, чтобы свет лучше падал на ее грудь, — Эдику от деда досталось.

— Он что, внук Брежнева? Или дедушка в восемнадцатом году Патриаршию ризницу ограбил?

Сашка осторожно снял с Лены колье и подошел к торшеру. — Включи-ка люстру.

Да, камни явно были настоящими, и он понял, что держит в руках тысяч сто долларов.

— Та-ак, — Сашка подбросил колье на ладони и поискал глазами сигареты. — Теперь давай-ка, милая, рассказывай.

— Что рассказывать?

— Все. Что за Эдик, какой это дед ему такие игрушки в наследство оставляет… Короче, все, что о нем знаешь…

* * *

Бэбик бросил пить. Мишка, решивший, что виной тому охватившая собутыльника любовь, пытался доказать необдуманность этого невероятного поступка, уверяя приятеля в лояльности бывшей супруги к алкоголизму близких. По его мнению, Лена не терпела лишь явной измены, а на бытовое пьянство смотрела пусть искоса, но с пониманием.

Однако Бэбика словно подменили. Ко всему, в последнее время он стал серьезен и замкнут, совсем, как в недавнем прошлом. Когда вел жизнь угрюмого затворника. Напрасно Мишка ежедневно тормошил его, надеясь добиться пояснений, Бэбик отмалчивался и загадочно улыбался. Заодно посоветовал Мишке не шустрить в поисках человека, способного посодействовать с выездом. Коротко обмолвился, что все теперь сделает сам, а на вопрос — каким образом, даже не ответил.

Причина всех этих странностей была настолько поразительной, что поведение Бэбика вполне оправдывалось. В одночасье шагнуть из привычного в параллельный мир, прежде виденный лишь в шпионских фильмах, в само существование которого верилось с трудом — такое суждено не каждому. Оттого-то и случаются в неподготовленных к резким поворотам судьбы головах замыкания клемм и подвижки мозговой коры.

Началось все теплым весенним вечером, дней десять назад. Когда, расставшись с Леной — она торопилась к какой-то заболевшей подруге и от прогулки после ужина в «Планете» отказалась — Бэбик возвращался домой, у подъезда его окликнули. Широкоплечий мужчина лет тридцати пяти, с уверенным приятным лицом, возник из темноты, как призрак, успокоил немного струхнувшего Бэбика и представился:

— Валентин Петрович Черепцов… Не волнуйтесь, Эдуард Борисович, я из КГБ, вот удостоверение, — перед глазами на мгновение распахнулась продолговатая книжечка, но рассмотреть в потемках тот ничего не успел. Мужчина ткнул удостоверение в карман и доверительно взял Бэбика под руку: — Здесь разговаривать неудобно, может быть пригласите к себе.

— П-п-пойдемте, — забуксовал Бэбик, представляя одиночную камеру гебешного подвала — иное просто в голову не шло — и покорно вошел в подъезд, вежливо, но настойчиво, подталкиваемый незнакомцем. Валентин Петрович с любопытством наблюдал, как хозяин квартиры дрожащими пальцами воевал с дверными замками, отчего тому и вовсе поплохело. Вдруг не КГБ, даст в прихожей по макушке и сливай воду. Но все обошлось, агрессивности гость не проявлял. Наоборот, его жесткое лицо стало вдруг удивительно обаятельным и, повесив плащ на вешалку, он намекнул, что беседа предстоит долгая, не мешало бы скрасить ее чашечкой чаю или кофе.

Бэбик мог предложить только датское пиво, которым предусмотрительно набил холодильник Мишка, исходя из двадцать второго закона Кир-Буха, гласящего — в доме может не быть хлеба, спичек и соли, но пиво должно быть всегда, поскольку для пьющего человека оно также важно, как инсулин для диабетика.

Отхлебнув прямо из баночки, гость поудобнее устроился в предложенном хозяином кресле и первым же вопросом напугал Бэбика до смерти:

— Не любите, значит. Родину, Эдуард Борисович?

— П-п-почему? — пролепетал Бэбик, слегка перепутав времена. Прежде подобное обвинение действительно несло за собой серьезные последствия, но теперь проклинать Родину-мать сделалось как бы хорошим тоном. Впрочем, Беларусь не Россия, и от сохранившей прежнее, ставшее во всем мире символом суперзла, наименование спецслужбы можно было ожидать чего угодно.

— Ничего страшного, — засмеялся Валентин Петрович, — не пугайтесь. Такую родину, — показал он рукой за окно, — любить не за что… Ну да ладно, — помолчав, гость вновь приложился к баночке «Туборга» и продолжил, — я к вам по делу. Скажу откровенно, мы все о вас знаем.

Последние слова прозвучали настолько многозначительно, что Бэбик поперхнулся вмиг скисшим пивом и закашлялся. Валентин Петрович похлопал его по спине и присел на диван рядышком, пробудив у Бэбика дикую мысль, что КГБ принимает его за голубого.

— Что вы знаете? — отпрянул он в угол дивана. — П-по-ясните пожалуйста.

— Все, — повторил пришелец — буквально все. И о дедушке вашем, и о наследстве. И о непреодолимом желании выехать за границу.

— Дипломат сдал, — икнул Бэбик. Гость почему-то смутился, видимо, догадливость хозяина квартиры пришлась ему не по вкусу. Но возражать не стал, быстро придя в себя, согласился.

— Сдал-сдал. Как говорится, с потрохами. Но суть в ином, я уполномочен предложить вам следующее…

Сперва оглушенный случившимся Бэбик слушал рассеянно, однако постепенно начал понимать, что ни арестовывать, ни устраивать в квартире обыск гебешник не собирается. Валентин Петрович оказался членом сверхсекретной подпольной организации, ставившей целью реставрацию советского государства и физическое уничтожение так называемых демократов. Долго и гневно он метал громы и молнии в адрес тех, кто ныне дорвался до власти, потом притих и заговорил о Бэбике. Выходило, что сотрудничать с «коминтерном», так называлась организация истинных марксистов-ленинцев, свято хранившей вечные идеалы, тому сам Бог велел. Причем, исключительно в его же, Бэбиковых, интересах.

«Коминтерн» существовал на добровольные пожертвования патриотически настроенных граждан, к секретным счетам КПСС доступа не имел. Но ощутимую поддержку организации оказывал верный друг бывшего СССР Саддам Хусейн. В глубокой тайне на территории Ирака готовили боевиков «коминтерновцев», скрывались под крылом иракского лидера террористы, совершавшие в республиках СНГ всякие кровавые акции. Дабы сохранить некоторую независимость, «коминтерн» в долгу не оставался, оказывая Ираку посильную помощь. В основном это касалось ядерного вооружения, Хусейн мечтал сделать свою страну великой державой и любой ценой пытался создать собственную атомную бомбу.