Папирус любви (СИ) - Красников Андрей Андреевич - Страница 41

Окончательно и бесповоротно.

– Это был интересный урок, милая, не правда ли?

– Урок? – Катя все еще не могла поверить в очевидное. – Урок?

– Само собой, – поморщился волшебник, рассеянно гладя прильнувшую к нему рыжую дрянь по коленке. – Ты что, всерьез решила, что меня способна очаровать какая-то грязная и необразованная рабыня из соседнего мира?

– Я не...

– Ты ничего из себя не представляешь. Абсолютно бесполезное и никак не подготовленное к жизни существо, на которое всем плевать.

– Я... я... – Студентка ощутила, что по ее щекам опять струятся слезы. – Я...

– Ты, – охотно согласилась Джина. – Никчемная шлюха, которая весь остаток жизни будет обслуживать какого-нибудь северного варвара.

– Вы...

– Ты – никто. Ты никому не нужна. Освобождать рабынь в нашем мире не принято. Убежать не получится. Разжалобить хозяина – тоже. Заработать денег и купить себе свободу – тоже.

Каждое слово воспитательницы падало на ревущую пленницу, словно тяжкий молот, заколачивающий очередной гвоздь в крышку ее гроба. В голове роились обрывки каких-то мыслей, душу переполняло отчаяние...

– Именно поэтому тебе пора сделать очень важный выбор, – мягко произнес Рондо. – Ты готова?

– Вы-ыбор?

– Ты можешь смириться с уготованной тебе судьбой, – улыбнулась рыжая. – Или продолжить глупый бунт. В первом случае тебя ждет спокойная жизнь самой обычной рабыни, во втором – бесконечные наказания и ранняя смерть на алтаре какого-нибудь демона.

– Но...

– Мы уже говорили об этом, Катя. Но тогда ты очень мало что понимала. Сейчас ты понимаешь гораздо больше. Пора сделать выбор.

– Я... я...

– Обратного пути не будет, солнышко. Или ты становишься послушной рабыней и делаешь все, что тебе говорят, или отправляешься в холодную камеру и выходишь оттуда только для ежедневной порки.

– Я...

– Бесконечный холод, голод и боль, милая. Или абсолютное послушание, теплая кровать и вкусная еда. Это единственный выбор, который есть у рабынь.

– Умереть не получится, – добавил Рондо. – Даже если ты найдешь где-нибудь нож и перережешь себе горло, я вытащу твою душу из мира демонов и верну тебя к жизни.

Несокрушимая клетка обрастала новыми замками и решетками, наглухо перекрывавшими все возможные выходы. Перед невольницей оставались всего два пути. Два одинаково страшных и отвратительных пути.

– Я... я согласна, – в конце концов прошептала девушка. – Я буду послушной...

– Говорила же, что она умная, – хмыкнула Джина, спрыгивая с колен волшебника. – Тогда вперед, солнышко. Мой друг соскучился по ласке.

Двигаясь словно сомнамбула, рабыня подошла к креслу, опустилась на колени перед распахнувшим мантию волшебником, открыла рот, наклонилась...

– Я тут вспомнила еще один лозунг вашего мира, – неожиданно сообщила наблюдавшая за ее действиями рыжая. – “Любовь – это когда он никак не желает выходить у тебя из головы”. Мне кажется, у вас любовь. А ты как думаешь, Рондо?

– Однозначно, – согласился маг, гладя по волосам ласкающую его девушку. – Выходить точно не хочется.

Низкопробная шутка на время разорвала сгустившуюся вокруг студентки пелену отчаяния. Невольница подумала о том, что надежда всегда должна умирать последней, вспомнила принца и выданный ей титул, ощутила, что у нее все еще есть шанс...

– Не отвлекайся, милая, – пробормотал маг, с силой насаживая ее на свой разгоряченный орган. – Вот так... да... да!

Катя едва не закашлялась, почувствовала стекающую по щеке слезу, но все-таки сдержала эмоции и мужественно проглотила обиду.

Для спасения требовалось всего лишь как-то передать весточку принцу.

Дождаться удобного случая, отправить письмо... и ждать.

Глава 15

Перемены в ее судьбе наступили буквально через несколько дней.

Очередным утром, дождавшись, когда маг откроет дверь спальни, Джина заглянула внутрь, с гордой улыбкой рассмотрела сонную подопечную и кивнула в сторону ванной комнаты:

— Мойся как следует, милая. Сегодня мы тебя продадим.

Подошедшая к решетке Катя моргнула, уставилась на хозяйку, снова моргнула...

– Вперед, – махнула рукой рыжая. – Не заставляй меня повторять приказ.

— Да, госпожа Джина...

Новость была ошеломляющая, шокирующая, разрушающая все то хрупкое душевное равновесие, которого удалось добиться кое-как смирившейся со своей участью рабыне.

Продажа? Новый хозяин?

Чувствуя себя на грани истерики, студентка медленно забралась в подготовленную для нее купель, взяла какой-то бутылек и стала намыливаться, лихорадочно думая о том, что случится дальше.

“Продадут... меня продадут... насовсем... куда? Бежать... как бежать? Боже... что делать-то? Как... я же не хочу! Боже... так... не реветь. Думай, думай... надо закричать, сказать, что я леди... а кому какая разница? Мамочка, куда я попала... я не хочу... не хочу!”

— Не хочу...

— Нам тоже грустно с тобой расставаться, – сочувственно кивнула наблюдавшая за ней рыжая дрянь. — Но такова жизнь.

— Пожалуйста, госпожа Джина...

— Милая, хватит. Рабыни всегда плачут, когда их продают, но это ничего не меняет. Лучше попроси своих богов, чтобы тебя купил хороший человек.

“Не хочу... пожалуйста, боже... я не хочу...”

Ужаснее всего было осознавать собственную беспомощность — Катя отлично понимала, что не имеет никаких реальных возможностей для того, чтобы изменить планы хозяев. Крики, протесты, попытки сопротивления — все это могло привести лишь к кляпу, веревкам и очередным унижениям.

“Я для них просто вещь... боже... ну как же так... за что...”

– Иди в зал, милая. Нам нужно тебя подготовить.

Выполняя приказы хозяйки, Катя медленно забралась на стол, бросила отчаянный взгляд на мага...

Тот выглядел удивительно равнодушным.

– Пожалуйста, – девушка не сдержалась и громко шмыгнула носом. — Пожалуйста, не надо.

– Давай сюда свои лапки, солнышко, — нежно произнесла Джина. -- Не беспокойся, все скоро закончится.

Жесткие веревки плотно опутали запястья, а потом и локти студентки. Затем воспитательница сделала несколько обвязок на груди и животе рабыни, ловко подтянула узлы и взялась за беспомощно вытянутые ножки.

Невольница, чувствуя, что больше не может шевелиться, заплакала.

– Тише, милая, тише...

Коленки были крепко связаны между собой. Следом хозяйка притянула ее голени к бедрам, сцепила руки с ногами...

Для чего все это делалось, студентка не понимала, но решила, что работорговцы просто делают для своего товара специфическую обертку, призванную соблазнить потенциальных покупателей и заставить их как следует раскошелиться.

“Маркетологи хреновы...”

– Мне больно... пожалуйста...

Буквально через секунду у девушки во рту оказался кляп, заглушивший все дальнейшие мольбы.

– Напоминает кабанчика, которого подготовили для запекания. Глянь.

– Приправ не хватает, – хмыкнул практичный Рондо. – А вот если натереть соусом и травами, то будет похоже.

– Говорят, на южном материке до сих пор людей едят... не плачь, солнышко, ты вряд ли туда попадешь. Во всяком случае, не сразу.

– Если к южанам уедет и разозлит хозяина, то сразу.

– Не пугай ее. Эти дикари всех бунтовщиков в жертву своим демонам приносят. Никто не станет тащить ее через море... милая, не плачь, все будет хорошо.

– Главное, чтобы пираты не купили. Тогда она и месяца не выдержит.

– Да, эти бедняги женщин годами не видят, только друг с другом общаются...

Мирный и познавательный разговор длился около получаса, вселяя в душу лежавшей на столе невольницы все большее отчаяние. Затем волшебник с чего-то вдруг забеспокоился, выбрался из кресла и начал гулять вокруг стола.

– Ты чего?

– Не знаю. Какое-то неприятное ощущение. Как будто я что-то забыл или о чем-то не подумал.

– Скоро гости придут, а ты степняков не любишь.