Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 2 - Тагиров Роман - Страница 48

— О, папина дочка! — подтвердила, улыбаясь, мама.

И тут хозяин дома возмутился своим праведным генеральским гневом:

— Подожди, прапорщик! А чем тебе мой характер не угодил? — Потапов сделал шаг в сторону, приглашая гостя в комнату, и многозначительно сообщил. — Кантемиров, а у нас к тебе ещё вопросы будут.

Кантемиров прошёл в центр комнаты и по переглядам генерала с полковником догадался, что его тайна раскрыта. По большому счёту, молодой человек понимал, что после встречи русских школьников с немцами на поляне у Пионер-плац рано или поздно информация просочится по гарнизону. Кто-нибудь, да и сболтнёт ненароком. Но, прапорщик не был готов к такому быстрому раскрытию и начал лихорадочно соображать: «Кто успел так быстро проболтаться, и что могут знать Потапов с Полянским?» И ещё Тимур был поражён удивительной схожестью на лица восьмиклассника Эдика и полковника Полянского. Пауза затянулась, хозяин дома требовательно смотрел на гостя. Тимур ответил:

— Да что вы, что вы, товарищ генерал-лейтенант! Да от вашего характера вся Первая танковая армия в восторге. А что касается лично меня? Вот когда вы, Михаил Петрович, прибываете ко мне на полигон и стоите вот так и молчите, — начальник стрельбища прошёл в центр комнаты, встал, широко раздвинув ноги, сцепил руки за спиной и стал строго осматривать всех вокруг. — Всё! Лично мне больше счастья не надо. Вы стоите и молчите, а я в тот момент самый счастливый прапорщик во всей Советской Армии!

Гость так точно изобразил генеральский взгляд, что все гости и хозяева заулыбались. Полянский согнал улыбку с лица и заявил:

— Кантемиров, ты нам зубы не заговаривай. Отвечай быстро — ты дрался с немцами за вокзалом?

— Так точно, товарищ полковник, — сразу ответил прапорщик в штатском, повернувшись к Полянскому. — И я хорошо понимаю, что вы здесь задаёте вопросы. Но, и у меня к вам, Анатолий Жанович, имеется встречный вопрос — Вашего сына зовут Эдуард?

Тимур стоял около стола в центре огромной гостиной. Напротив прапорщика остались генерал с полковником. Жёны офицеров и Дарья успели присесть на диван у окна. Все опешили от вопроса, мужчины переглянулись, а хозяин дома тихо спросил:

— Прапорщик, какое твое дело до сына полковника?

— Товарищ генерал-лейтенант, я честно ответил на вопрос и хорошо представляю все последствия. Скорее всего, уже сегодня я переночую на гауптвахте и через пару суток отправлюсь дослуживать в Союз. И я просто прошу ответить на мой вопрос.

Анастасия Петровна быстро встала с дивана, подошла вплотную к мужу, посмотрела на молодого человека и чётко произнесла:

— Нашего сына зовут Эдик. Что случилось, Тимур?

— Ваш сын учится в восьмом классе и раньше занимался боксом?

— Да. Что с ним произошло? — ответил Полянский и сделал шаг в сторону прапорщика. Дарья с мамой тревожно переглянулись, встали и подошли ближе. Тимур осмотрел всех по кругу, вздохнул и сказал:

— Пока ничего. И ваш сын — молодец. Я с Эдиком только вчера познакомился.

— Почему — «пока», Тимур? — почуяв неладное, заволновалась мама школьника. — И почему «молодец»?

— Анастасия Петровна, при всём уважении, не могу сказать. Иначе, ваш сын меня сам не поймёт.

— Отвечай, прапорщик, — Полянский подошёл вплотную к парню и смотрел на него сверху вниз.

— Бить будете, товарищ полковник? — Кантемиров сделал шаг назад.

— Прапорщик, не борзей. С тобой пока нормально разговаривают, — хозяин дома повернулся к гостю.

— На гауптвахту отправите, товарищ генерал?

— Надо будет, и посажу за все твои художества, — Михаил Петрович спокойно рассматривал Тимура. Женщины молчали и тревожно переглядывались. Парень посмотрел в огромные испуганные глаза девушки, почувствовал, как по спине потёк пот и понял, что если он сейчас будет продолжать сопротивляться дальше, ни к чему хорошему его упрямство не приведёт. И не видать ему Даши, как своих ушей. И, скорее всего, совсем скоро, служить он будет на какой-нибудь дальней точке Советского Союза. Надо искать выход из этого накала вопросов и ответов. Прапорщик повернулся к полковнику:

— Анатолий Жанович, до сегодняшнего дня я не знал, что Эдик ваш сын. И, если бы даже знал, уже ничего не смог бы изменить. Честное слово. И я готов ответить за свою драку с немцами на вокзале. Там, на самом деле, был я, — Тимур замолчал, ещё раз обвёл всех взглядом. Молодой человек только сейчас почувствовал невероятную усталость после всех событий за последние три дня. Прапорщик вздохнул, собрался с мыслями и продолжил: — Эта история не закончилась на той драке… Я присяду… Ноги не держат...

Кантемиров устало опустился на диван. Остальные так и остались стоять и выжидающе смотрели на парня. Через пару секунд Даша вдруг подошла, села рядом и положила ладонь на колено гостя. Мама с папой удивлённо переглянулись. Тимур благодарно улыбнулся девушке, положил свою ладонь сверху и сказал:

— Михаил Петрович, история продолжилась, и я вписался в эту бодягу только из-за вашей дочери.

Здесь прапорщик, конечно, немного слукавил. Кантемиров и без Даши не оставил бы пацанов одних против немецких хулиганов. Дочь генерала ничего не понимала и переводила взгляд с отца на парня. Тимур посмотрел на главного особиста Первой танковой армии и сказал:

— И потом в этой истории появился ваш сын. Нормальный парень, не ссыкун. Стоял, как штык.

— Где стоял? — профессионально спросил контрразведчик и с улыбкой присел с другой стороны. Вот такой вот «добрый следователь». Прапорщик усмехнулся:

— Товарищ полковник, если я отвечу на ваш вопрос, то так и останусь для Эдика стукачом.

— Всё, прапорщик, — командарм всё же решил проявить свой генеральский гнев. — Считай, что десять суток гауптвахты тебе обеспечены. Сейчас вызову конвой.

— Костюм жалко, только сегодня купил, — вздохнул Тимур, поднялся, подошёл к своему пакету, вытащил две литровые банки заморского пива и со стуком поставил обе на стол. — Ваш приз, товарищ генерал-лейтенант.

Если бы сейчас начальник войскового стрельбища Помсен поставил бы с таким же стуком на этот же стол пару ручных наступательных гранат РГД-5 — эффекта было бы намного меньше. В те былинные годы жестяная банка пива была такой же редкостью, как и японские часы «Сейко» на руке Тимура. Потапов с Полянским подошли к столу и начали разглядывать капиталистические диковины. Хозяин дома задумчиво произнёс:

— Кантемиров, я даже спрашивать не буду, откуда у тебя эти банки. Иначе, мне ещё придётся суток пять тебе добавить…

Прапорщик печально улыбнулся и подошёл к генеральской дочери:

— Дарья Михайловна, вы уж извините, что так получилось. Боюсь, не сходить нам сегодня, да и вообще, в ночной бар. С днём рождения, Даша.

Тимур спокойно вынул из внутреннего кармана пиджака упаковку духов и протянул девушке. И без того огромные глаза девушки расширились ещё более и вспыхнули таким фантастическим оттенком морской волны, что сама хозяйка восхитительного взгляда только смогла произнести:

— Мамочки мои!

Анастасия Петровна, стоявшая ближе к Дарье, воскликнула: «Да это же Шанель номер пять!». С другого конца стола супруг оторвался от изучения банки пива и решил уточнить:

— Какая шинель?

Жена контрразведчика только махнула рукой и обратилась к Даше:

— Так, подруга! Давай делись подарком.

— Секунду, тётя Настя, — Даша сделала шаг вперёд и звонко поцеловала обалдевшего Тимура в щёку, вернулась к столу и аккуратно распечатала упаковку. Дамы нанесли себе по микродозе французского парфюма, и по дому поплыл такой аромат, что даже генерал с полковником получили лёгкий ольфакторный шок (лат. Olffactorius — обонятельный). После перенесённого шока Потапов принял следующее генеральское решение — пока не сажать парня своей дочери на губу. Но, виду не подал и только строго смотрел на гостя. Мама Дарьи сказала:

— Тимур, это же так дорого. Зачем такие траты?

— Не дороже русской матрёшки, которую, я обменял на эти духи в общежитии Лейпцигского университета, — опять слукавил прапорщик Советской Армии и добавил: — Рената Рашидовна, у меня к вам большая просьба — я сегодня остался без обеда. И меня в вашем доме обещали накормить. Может быть, пока прибудет конвой, я успею быстро перекусить?