Моя судьба под твоими ногами - Орлова Тальяна - Страница 18

– Нет, Марисса, мы выиграли. Нет причин для тревоги, кроме каких-то мелочей. Что будет с тобой, на каких условиях будут присоединять оставшиеся территории и прочее, прочее, не стоящее обсуждений.

В крепости пленницу разместили в подвальной тюрьме, но благодаря стараниям Ноша, Марисса вполне была способна выносить такие условия. Хотя теперь стало куда хуже: все же в повозке она могла хотя бы иногда выглядывать и дышать свежим воздухом, наблюдать за людьми, хоть чем-то занимать мысли. Здесь же ей оставалось только бесконечное пустое одиночество. И маг, будто это почувствовав, остался с ней ради пустого разговора. Если он будет заглядывать к ней пару раз в день, то заточение окажется не таким невыносимым. И снова это болезненное чувство благодарности к нему за соучастие – чужое, неверное, мешающее принятию единственно правильного решения. Как сложно подписать смертный приговор тому, кто оказывает поддержку.

Крайдин Сорк объявился в ее камере на следующий вечер после переезда в крепость. Марисса, распознав главного своего врага, встала с соломенной лежанки и выпрямила спину. Пусть видит ее какой угодно – вонючей, грязной, без капли надежды – но только не раздавленной.

– Ну, здравствуй, ведьма, – сказал, осматривая каменное помещение и масляную лампу в углу.

– Ну, здравствуй, демон, – ответила она ему в тон, опять ловя себя на мысли, что лучше бы промолчать, а не молчится, наружу рвется: – Гляжу, ты скучал по моей компании. Что, нет в рядах твоих прихвостней человека, который скажет тебе правду в лицо? Так заходи почаще, червь, я всегда готова поболтать.

– Засунь себе эту правду в глотку. Или это сделаю я, – прозвучало равнодушно, беззлобно. – А пока меня интересует совсем другой вопрос. Ты приворожила Ноша?

– Что? – Марисса от такого поворота растерялась.

Крайдин усмехнулся и все же посмотрел на нее прямо, хотя до сих пор как будто собирался этого не делать:

– Ты услышала вопрос. Мне нужно знать, чтобы принять правильное решение на твой счет.

Марисса прищурила глаза:

– А какое решение последует за каким ответом?

Крайдин ответил без паузы:

– Он один из самых перспективных магов Хлаоха. Я не потеряю такого бесценного и верного солдата из-за тебя. Потому если ты его приворожила, то сегодня же тебя сожгут. Говорят, если ведьму сжечь, то вместе с ней сгорят и все заклятия. Тогда Нош освободится. А если ты его не приворожила – значит, ты на это вовсе не способна. Потому что я не представляю, чтобы ты не воспользовалась такой возможностью. А раз ты ни на что не способна, то вреда нанести никакого не можешь. Тогда с тобой можно делать что угодно. Например, выдрать тебе язык, чтобы больше не слышать позывы твоего глупого высокомерия.

Марисса рассмеялась – неожиданно для них обоих легко, без напряжения:

– Ищешь причину для потехи? Твой маг свободен от моих заклятий. Если бы я была способна кого-то приворожить, то начала бы не с единственного здесь хорошего человека. Ты намного больше подходишь для этой роли – ползать в моих ногах и умолять хотя бы взглянуть на тебя! О, клянусь тебе всеми духами, Крайдин Сорк, как только я смогу причинить тебе любое зло – ты почувствуешь это первым!

Крайдин бездумно сделал шаг к ней, но, поймав себя на всплеске злости, успел унять его. Остановился. Развернулся и вышел. После затхлого подвала свежий вечерний воздух ударил в ноздри, пьяня.

Зачем ведьма его провоцирует? Зачем говорит именно так, чтобы он схватил ее за горло и сжимал пальцы, пока не раздастся хруст? А может, она именно этого и хочет – просто умереть и больше не страдать? Сейчас ее от смерти отделяла всего секунда, всего один жест или невероятный самоконтроль Крайдина. Это не воздух пьянил, это та самая неслучившаяся секунда мутила мысли. Представление, что он все же поддался порыву, протянул руку и взял ее за горло. И… вероятно, убил бы не сразу, а наклонился и провел бы языком по этой светящейся изнутри коже. Чтобы всю ее скрутило от отвращения, чтобы ведьма пожалела о своих словах. Крайдин не брезглив: ради ее отвращения он мог бы сделать над собой усилие… и провести языком, широко, влажно по ее шее… И только потом убить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Очнулся, кое-как вспомнив о том, что пора скинуть напряжение. Найне сегодня предстоит очень сложная ночь. Крайдин ощущал немыслимую тяжесть, которую обязательно надо выплеснуть. Многократно, не давая себе возможности опомниться, пока все эти странные мысли не сотрутся начисто.

Он и сам за собой не замечал изменений. Со своей любовницей Крайдин часто бывал груб – и часто именно его грубость распаляла ее сильнее. Но теперь он был не просто груб, он был отстранен. Ему все казалось, что из тела напряжение не уходит, что стоны Найны, его имя из ее уст звучат как-то неправильно, оттого и тяжесть остается. Он приказывал ей заткнуться, не издавать ни звука, он жмурился, не желая ее видеть. Крайдин за собой этого не замечал, но это неизбежно замечала любящая и прекрасно знающая его Найна.

Глава 11

Все развалилось в один момент. Хотя поворот был так предсказуем, что сейчас вызывал только желание рассмеяться над собственной глупостью. Крайдин Сорк никогда не позволял себе истерик, даже когда они были так кстати.

Письмо с королевской печатью доставили из Хлаоха слишком быстро. Как если бы кто-то из военных магов передал послание туда сразу же после взятия Орна, а послание было уже готово к этому моменту – так быстро оно оказалось в руках Крайдина. Письмо Рая он разворачивал неспешно, уже предчувствуя, что ничего хорошего оно не сулит.

«Весь народ Накхаса поет песнь в твою славу, брат! Твоими стараниями наступает эра величия и благоденствия. Впереди еще много дел и много лет, прежде чем мы сможем установить Единый Закон и завершить объединение Накхаса, но верю, брат, что уже наши с тобой дети будут жить в ином, самом могущественном государстве освоенного света. И никто не забудет, кто сделал к этому величию первый шаг!»

Крайдин отвлекся и прикрыл на несколько секунд глаза, обуревая внутреннюю бурю. Рая до сих пор он считал слишком мягкотелым и спокойным, но брат обзавелся толковыми советниками. Этот ход – блестящее подтверждение их толковости.

«И наша с тобой династия войдет в историю не под именем Кровавой, а под именем Милосердной. Ибо мы, благодаря твоим стараниям, пережили страшный этап завоеваний и теперь можем оставить его позади. Ты поработал над войной, наступила пора работать над миром. Впереди море свершений, Крайдин! И я не обойдусь без твоей помощи, без твоей верности и братского совета. Возвращайся в Хлаох, будь со мной рядом в этом нелегком деле.

Оставшиеся территории присоединятся к нам бескровно, ты знаешь это сам. Через пару лет я поставлю перед ними ультиматум, и будь уверен – они примут верное решение. Хотя бы потому, что увидят первые плоды этого грандиозного союза.

Ожидаю тебя и каждого из славных солдат армии Накхаса в столице. Рай»

Если бы в комнате сейчас присутствовал кто-то еще, то Крайдин бы, наверное, просто убил этого человека на месте. Его хваленая выдержка в кои-то веки дала сбой. Он зарычал, смял письмо в кулаке, а потом им же треснул по столу, до крови разбив костяшки. Снова закрыл глаза и заставил себя дышать медленно, приходя в себя.

Почему он такой очевидный исход не предположил раньше? Незавоеванными остались только западное побережье и Мирандийский полуостров. Но Рай не приказал Крайдину присоединить их без крови – это как раз было бы теперь правильным решением. Он явно указал вообще не идти на два этих направления. И объяснение простейшее: теперь нельзя будет сказать, что Крайдин объединил весь континент, это сделает Рай. Рай Милосердный, чтоб его черви жрали! Крайдин Сорк войдет в историю как кровавый завоеватель, а Рай станет строителем мира. Логично, глупо спорить. Логично, демоны его дери, что король, а теперь уже император, не захочет отдавать эту славу кому-то другому. Логично, что кто-то делает грязную работу, а кто-то срывает плоды. И еще неизвестно, не объявят ли после генерала и всех его солдат жестокими преступниками – только лишь для того, чтобы еще сильнее подчеркнуть свое «милосердие».