Легат инквизиции (СИ) - Владыкин Александр - Страница 30

— А, дальше что?

— А, дальше я не помню. Кто-то из монахинь толкнул меня, и я ударилась головой о камень. Я потеряла сознание, а когда пришла в себя, то поняла, что осталась одна в этом замке. Не жителей города, ни пришельцев, никого.

Глава 23

— А, как давно это случилось?

— Не знаю. В городе время остановилось. Прошло много лет, а я не старею.

— А ты откуда знаешь: стареешь ты или нет? Итель — ты же невидимая.

— Я вижу себя в зеркале храма Ма, контур не чёткий, но разборчивый. А, ещё у меня есть медальон с моей детской фотографией. Я его прячу от всех, никому не показываю, это единственное, что у меня осталось от моей семьи. Говорят, что медальон был в пелёнках, когда меня нашли монахини.

— И что, за всё это время никого не было рядом с тобой?

— Почему? Были. Это был великий переход, целый табор народа Тхе расположился на ночлег под стенами моего замка. Я их первый раз видела, они очень похожи на пришельцев-завоевателей из племени ящеров. Наверное, их притащили инопланетяне на своих уродливых кораблях. Раньше не было зелёных Тхе на планете. Сами инопланетяне пропали, вместе с кораблями, а Тхе остались. Два Тхе забрели в мой город. Ма впустила их, но стала пить их силу и время. Тхе за время присутствия в городе, так постарели! Ма выпустила их, но в лагерь народа Тхе, вернулось две обессиленные мумии. Пришлый народ, мгновенно свернул свой лагерь, и покинул место стоянки. С тех пор мой город они называют — город-призрак, проклятый город. А ещё, перед твоим приходом, прилетело непонятно что, и зацепилось за шпиль моего замка. Это существо было наполовину зелёным и уродливым, как Тхе, наполовину таким же как я, или ты, одето оно было в чёрную юбку, с головы до пят, и постоянно ругалось на непонятных языках. Я только разобрала, что его разозлила великая Ма.

— Ну, а потом куда он делся — наполовину зелёный, в юбке?

Я уже понял, девочка так живо описала отца Георгия в его церковном одеянии, мне, действительно, было очень важно знать, где сейчас находится священник, притащивший меня сюда — в этот мир. Может мои злоключения и закончатся в этом городе-призраке.

— Не знаю. Я помогла ему слезть с крыши замка, накормила, как и тебя, до розовых пузырей. А потом он погрозил статуе великой Ма, и пропал. Растворился в воздухе, исчез бесследно.

Да, печальный конец твоей истории, девочка! Я догадался, что на помощь священника мне рассчитывать не стоит. Чтобы выбраться отсюда, надо идти дальше, вслед за утренней звездой, в древний мир, может его жители мне помогут вернуться в свою вселенную. Только великая Ма решила оставить меня в этом городе — игрушкой для маленькой девочки, закрывая все выходы перед моим носом. Я рассказал Итель немного о себе: как я появился в этом мире, про жену и сына, про Италию, и почему мне нельзя остаться в этом городе, а нужно идти к древним землям, заселённым неизвестными существами. Итель слушала меня, затаив дыхание, ей нравился мой необычный рассказ: про чужие миры, про Италию, про друзей, которых раскидала жизнь. Я предложил девочке:

— А, пойдём вместе. Может там ты встретишь свой народ и найдёшь свою маму.

Итель задумалась: её всегда преследовала эта мысль, она стремилась уйти из этого города, но она боялась, боялась всего — голода, хищников, неопределённости. Она боролась со своими мыслями, но разум победил. Она знала, что человек когда-нибудь покинет этот город, и она снова окажется сама. Она не сможет выдержать одиночества.

— Хорошо. Я ещё не дала согласия. Сегодня ночью буду просить великую Ма отпустить нас, может мои молитвы смягчат её каменное сердце?

Я улыбнулся — это была маленькая победа, я знал, что в лице этой маленькой девочки, приобрёл нового верного друга. На следующий день мы стояли перед центральными воротами замка, над головой всходило малое светило, играл военный марш, ворота замка, со скипом, начали открываться. И мы пошли, с непонятной дрожью и сожалением, покидая этот замок. Малый «фонарик» в небе погас и землю окутал сумрак. Было страшно! Кто-то пытался влиять на нашу судьбу:

— Очнитесь! Одумайтесь!

Но вслед за малым солнцем наступил новый день. Я оглянулся на замок, мне показалось, что великая Ма пришла проводить нас к стенам, и по щеке статуи катилась, сверкая на солнце, слеза. Не знаю, может это был какой-то на каменный конденсат Памятники тоже плачут, иногда! И радуются, когда к ним приходят гости.

Итель стала видимой, сразу же, как мы вышли за пределы замка. Девочка, в отличии от Тхе, так была похожа на людей! Она причудливо морщилась, рассматривая своё тело, и руки. В её маленькой сумочке нашлось место для иголок и ниток, девочка сразу занялась ремонтом одежды, которая за время невидимости успела превратиться в утиль. Я удивлялся: на чём могло держаться это платье, сплошь состоящее из лоскутков. Мы отошли уже прилично от города, и я решил сделать привал. Бросил рюкзак с запасом питания и воды под голову и завалился на мягкую траву, тут же. Я наблюдал за девочкой, мастерски владеющей иглой с ниткой, расслабился от длительного перехода. Рядом, в двадцати шагах от нас, была речка, и высохший колодец на берегу. Мне показалось это странным: в речке было много воды, кому надобно было копать колодец рядом с рекой, и почему он сухой, хотя и глубокий. Я проверил, бросил камень, не услышав его падения. Вдруг моя голова стукнулась об землю. Рюкзак пропал, сразу весь, вместе с его содержимым. Как нам теперь продолжать путь — без воды, без еды. Я осмотрелся вокруг, рюкзака нигде не было. Итель тоже пострадала, у девочки пропала сумка, а в ней было всё самое ценное, что она носила постоянно с собой. Девочка беззвучно плакала, размазывая слёзы по щекам — пропал медальон с её детским изображением, единственная память о том, что у неё когда-то была семья. Наступила ночь, поднялся ветер, сильный ветер — это был тайфун или местная буря. Никогда мне не приходилось встречаться с бурями в этом мире. Нас закружило в водовороте из песка и пыли, подняло в воздух. Девочка успела уцепиться за мой мундир, потом нас швыряло об землю, колошматило так, что лучше не вспоминать. Потом всё пропало: и песок, и ветер; остался только гул, напоминающий о том, что буря продолжается. Мы куда-то стремительно опускались, я понял — мы падали в бездонный колодец, нас бурей забросило сюда.

— Вот и пришёл твой бесславный конец, Венедикт!

У меня не было никакого сомнения, что если мы, когда и достигнем дна, то не соберём своих костей от падения с такой высоты. Было темно, девочка прочно уцепилась за мой костюм, я почувствовал, что стала падать скорость перемещения, в абсолютной тишине мы начали тормозить, благодаря воздушным потокам, с низа колодца. Мы опускались, как в лифте — плавно и медленно, я не почувствовал, как мои ноги коснулись поверхности. Итель уже не было страшно, она, по инерции, забралась ко мне на шею. Не успели ноги коснуться пола, как всё место нашего приземления вспыхнуло зеленоватым светом. Итель, категорически отказывалась слезать с моей шеи. За каждым моим шагом, за каждым движением тела тянулся шлейф непонятного тусклого зелёного цвета. Пока я был единственной «лампочкой» в этом подземном мире. Свет помог нам сориентироваться в подземном пространстве: мы были внутри огромного туннеля. На стенах «бесконечного» туннеля висели странные пирамидки, все они находились на одной оси. Итель, случайно прикоснулась к одной из них, пирамидка перевернулась, осветив туннель ярким светом.

— Где-то должен быть рубильник, или включатель, способный управлять этой осью.

Мы загорелись идеей: чтобы зажечь свет во всём туннеле. Итель, наконец, покинула мою шею, я сразу завертел головой. Но ось, на которую были надеты светящиеся пирамидки заканчивалась на каком-то настенном рисунке, больше напоминающем барельеф с изображением беременного божества. Мне этот божок напоминал бегемота с учебника по биологии. Мы с ребёнком стояли и смотрели на животное, оно бессовестно пялилось на нас. Девочка разозлилась и ударила всей пятернёй по наглой морде этого божества. И чудо! Ось провернулась, опрокинув ряд пирамид, и в туннеле зажегся свет, ослепив нас с Итель. Мы шли по туннелю, не забывая включать рубильники. Я невежественный, старый, совсем ничего не знал о сенсорных включателях, в этом мире ими пользуются давно и повсеместно. Мы бы, наверное, всю жизнь бы шли по этому туннелю, если бы малая не нашла самодвижущиеся беговые дорожки, у края стен туннеля. Бог ты мой! Она, кроме беременного бегемота, нашла на стене изображение пеликана с раскрытым клювом. Девочка ударила по нему, клюв у пеликана закрылся и появилась тележка, похожая на велосипед, только без руля. Зато было световое табло с непонятными регуляторами, и два кресла. Девочка, моментом, забралась в кабину этого передвижного устройства, и, с присущим для детей нетерпением, начала всё дёргать и крутить, что крутится. Кресла то подымались, то опускались, тележка, то растягивалась, превращаясь в вагон, то сжималась, до тех пор, пока наши тела не упёрлись в её бока, на каком-то этапе, у тележки выросли крылья, одно из крыльев уперлось в стену, и служило, наверное, вместо троллеи, для этого передвижного средства, и мы поехали, вернее поехал пол под нами, вместе с этой крылатой тележкой. Итель покрутила регуляторы, они меняли скорость передвижения с обозначением на табло, только здесь не применялись цифры, как на спидометрах автомобилей, были фигурки различных местных животных и птиц. Быстрее всех передвигалось насекомое, похожее на пятно света — такой вот «солнечный зайчик», оно из одного края на табло, мгновенно перемещалось на другой. Я попросил девочку уменьшить скорость, иначе, всё внутри туннеля сливалось. Свет впереди загорался самостоятельно, едва успевая за нашим передвижением. Девочка послушалась, уменьшила скорость. Вскоре стали появляться подземные остановки с развилками и туннельными развязками. Мы немало времени потратили на то, чтобы остановить это средство передвижения. Проехали пять или шесть остановок, пока мала не нашла тормоз, внутри, педаль, под её ногой. Наша тележка встала на дыбы, как мустанг перед невидимой преградой, мы оба, чуть не вылетели из кресел. Итель нажала, наверное, на педаль экстренного торможения? Плохо, когда не знаешь устройства «подземного коня», и не имеешь навыков управлять им. Мы остановились на одной из остановок, слезли с тележки, и она провалилась в стену, превратившись в рисунок пеликана с раскрытым ртом. Не знаю, чего мне хотелось больше — есть или пить, мы шли по этому строению, похожему на станции римского метро, ориентируясь по запаху. У детей природный инстинкт на еду, девочка привела меня к нишам в стене, с причудливыми рисунками. Это было похоже на автоматы по приготовлению пищи. Сначала мы выбрали более или менее знакомое, по рисункам, а как ими пользоваться, чтобы сделать заказ, мы уже знали. Сначала появились столики, с заказанными нами блюдами, а потом столовые приборы. Перед Ителью появились пластиковые вилка, ложка и нож, а предо мною — деревянные палочки. Может этот туннель успел переделать меня в китайца? Не знаю. Я уже ни чему не удивляюсь, после того, как побывал в шкуре Тхе.