Нефрит (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)" - Страница 74

— Прости, красавчик, не хочу разбивать твое трепетное сердце, но я не по этой части, — усмехнулся Карат, весело сверкнув своими зелеными, лукавыми и такими колкими глазами.

Боюсь, что юмор оценили только мы с девочками, нервно захихикав, пока мужчины стояли в таком напряжении. словно среди кухни летал огнедышащий трехглавый дракон — не меньше!

— Аты сиди и молчи, пока тебя не спросили! С тобой разберусь позже! Пока дети на первом месте! — пробурчал Отец, недовольно покосившись на Карата, который обернулся на плиту. явно учуяв что-то вкусное, но не удержавшись оттого, чтобы не дернуть своим огромным плечом, что едва помещалось в нелепо маленькую для него куртку:

— Отстань от детей, они сами разберутся, что им делать и когда делать.

— Сами говоришь? Может тогда мне стоит рассказать о том, скольких девушек Кадьяки разорвали в клочья, пока научились сдерживать свое возбуждение? — в этот раз Отец не шутил и в его глазах не было того веселого, бодрого блеска, который сверкал обычно, даже в ту секунду, когда Карат появился на кухне так неожиданно, что все Беры до сих пор никак не могли прийти в себя.

— Не думаю, что это лучшая тема для разговора в присутствии девушек… — оттого, что нахмурился Карат, лично меня просто бросило в холодный пот.

Он был жуткий тип!

Жуткий, странный, и даже эта его чертовская сексуальность и аура умудренного во всех сферах жизни мужчины, которых часто называют прожженных опытом, не спасали оттого, чтобы волосы не вставали дыбом при одном его колком, пронзительном взгляде.

Нет, от него не веяло за версту безумием, но было в нем то, отчего бросало в мороз.

Он было словно Ганнибал Лектор — в глубине его глаз была жестокость и острый ум, опыт и боль, которые закалили этого мужчину словно металл, сделав непробиваемым, отчего в моей голове была лишь одна фраза «зло должно быть привлекательным».

— Пусть знают! — рявкнул Отец, отчего я вздрогнула тут же почувствовав, как Рит прижал меня рукой к себе, а Мия осторожно сжала тонкими прохладными пальчиками мою ладонь, — Она для меня такая же дочка, как и эти оболтусы-сыновья! И я не позволю, чтобы ей причинили вред!

— Нефрит достаточно жил среди людей, чтобы научиться. Всему.

— Дело не в опыте, а в эмоциях! Помнишь ту девочку из деревушки, которой не было даже шестнадцати? — судя по тому, как отвел глаза Карат, а Отец прищурился, они оба прекрасно помнили, не замечая того, как я побледнела и почувствовала первый приступ тошноты, где-то в душе прекрасно понимая, что ничего приятного и хорошего они явно не скажут, — Поооооомнишь! Даже твое ядовитое сердце не смогло устоять перед этой солнечной девочкой! Для таких, как мы тогда было почти идеальное время, как бы жестоко это не звучало. Война. Голод. Люди умирали и пропадали не десятками, а сотнями и тысячами…никто не стал бы искать зверски изувеченные тела молодых девушек и женщин, которые попадались на удочку внешности Беров и добровольно шли к нам в руки….

-..Я не был влюблен в нее, — глухо отозвался Карат, не меняя своей позы, но дрогнув черными, как смоль ресницами.

— Не был, но ты знал, что она была без ума от тебя, и хотел ее, как никого до этого момента. Надо отдать должное, твои попытки противостоять ее юности и чистоте были достойны легенды. Но разве это ее спасло, когда ты сорвался и поддался своим эмоциям?!..

Я вздрогнула, когда тело Рита за моей спиной дрогнуло, и он буквально вылетел из кухни, не сказав ни звука и оставляя за собой напряженное молчание, в котором сквозила боль, паника и непонимание происходящего.

— Пуховик одень, — коснулся моего плеча Север осторожно. когда, не обращая внимания больше ни на кого, я поспешила за Ритом, чтобы просто побыть рядом с ним и показать, что я не боюсь…

Ведь он чувствовал мои эмоции.

Он должен был понять.

И опускаясь морозной ночью в глубине неприступной Арктики за его напряженной могучей спиной, я прижималась к нему всем телом, овивая руками мощный горячий торс, чтобы прижаться щекой к его широкому плечу.

— Рит, я не боюсь. Ты не такой, как все…

Его вздох был тяжелым и долгим, отчего в груди стало больно, когда он покачал головой, то ли не веря моим словам, то ли не соглашаясь с услышанным.

— Они правы на счет эмоций. Я могу сдержаться, когда ничего не ощущаю. когда это просто механический процесс для удовлетворения своих инстинктов, но не более.

Я не знала, что могла бы сказать на это, желая прикоснуться к его горячей ароматной коже своими губами, но в этот момент прекрасно понимая, что сейчас это будет лишним…и опасным.

— В моей крови течет лава. Необузданный огонь, который нельзя выпускать, чтобы я не сорвался…

— Мы будем осторожны, — тихо прошептала я, чувствуя уже сейчас, как напряжено его тело, даже его Рит сидел, опираясь локтями о колени и свесив руки вперед, не пытаясь ко мне прикоснуться.

— Знаешь, когда я был маленький, то я был жутко непослушный. Впрочем, как и все мелкие Берсерки, — Рит усмехнулся мрачно и грустно, — Нам было запрещено выходить в лес за определенную черту, куда могли зайти люди. Было запрещено даже смотреть на них. Но когда я учуял странный аромат, то меня не удержали никакие запреты и боязнь жестокого наказания… — понимая, что история не будет хорошей, я обняла Рита сильнее, стараясь дышать ровно и не бояться услышать от него продолжения, — Это была компания каких-то молодых людей, явно не местные.

Они разожгли костер и веселились: пели, плясали и выглядели такими красивыми, хрупкими и счастливыми. Трое наших солдат отыскали нарушителей границ без проблем и промедлений….парней они убили сразу же, а девушек…

Оттого, как содрогнулся Рит, в моем сердце болезненно кольнуло.

— С тех пор я всегда помнил, что я такой же…что пройдет время, и я не смогу остановится, причинив много боли и страданий той, кого полюблю.

Знаете, это было жутко…

Не о такой первый раз с самым любимым мужчиной на свете я себе представляла.

Но…я улыбнулась. потеревшись кончиком носа о его плечо, попытавшись рассмеяться легко:

— Ну, утех Кадьяков не было Отца. А у нас он есть!

Рит рассмеялся приглушенно и немного облегченно, поворачивая свое красиво лицо ко мне, и глядя в глаза смело и так горячо, чуть выгнув бровь, когда усмехнулся:

— Я даже не знаю, хорошо это или плохо!

— Конечно же хорошь!

Я вздрогнула, услышав над собой голос Отца, который возвышался над нами, сияя в ночи своими необычными почти прозрачными глазами, боясь даже представить, сколько он находился рядом и что успел услышать, с облегчением слыша смех Рита.

— Хватит уже шушукаться! Завтра у нас тяжелый день! Ты, — ткнул Ледяной в грудь Рита, — Идешь со своими братьями ночевать ко мне в берлогу!

— Еще чего! Я…

— Закрыл варюшку и молча упиликал! Карата заберете с собой, а мелкий останется здесь со мной!

Разве можно было противоречить Отцу, который уже все решил?

ЕЙ-богу, я старалась не смеяться изо всех сил, наблюдая за тем, как недовольные Беры, бурча и ругаясь себе под нос, словно детский сад мальчиков-переростков, почти что по парам устремляются прочь от дома под неусыпным зорким глазом Отца, который должен был проводить их до своего дома, а потом вернуться к нам.

— Зои, завтра с девочками у вас девичник. Подготовите дочку морально и физически, все заботы по дому я беру на себя, — кивнул на прощание Ледяной нашей тетушке, которая мягко улыбнулась, закивав головой, когда я понимала одно — завтрашний день обещал быть насыщенным, волнительным и чертовски странным!

************************************************ ХОП ХЕЙ ЛА ЛА ЛЭЙН.

Орал мой мозг, как пьяный кролик в период спаривания, которому не досталась крольчиха, вытанцовывая такие кульбиты, что меня потряхивало даже в положении лежа на кровати!

Не помогали никакие уговоры, что нужно уснуть и быть бодрой и свежей к завтрашнему дню!

Уже даже овечки и елочки с воплями убегали от меня и моих тщетных попыток сосчитать их в триста восьмой раз!