Опекун (СИ) - Доронина Слава - Страница 94

— Скажи мне… — с каждым движением бедёр Марка в мою сторону я была все ближе и ближе к блаженству…

— Да! — тело сотрясла дрожь, я так хорошо знала уже это ощущение. — Я согласна! — мои слова вместе с дыханием ворвались в его рот, и я почувствовала как тону в лавине счастья и блаженства. Мы одновременно пришли к пику, дыша в унисон.

Марк прижался губами к шее и всё ещё продолжал судорожно дышать, а я не чувствовала уже рук. как крепко держалась ими за стол.

— Расскажешь откуда такая растяжка? Тот танец… Всё никак не идёт с головы, — неужели мысли о мальчишнике и моём танце так взбудоражили сознание Марка? — Ты была такая… раскрепощенная… открытая…

— Хочешь повторить? — с вызовом произнесла я, перебив Марка.

— Только если буду единственным зрителем… — я рассмеялась.

— Сьюзан несколько лет не оставляла надежд сделать из меня балерину, — продолжая улыбаться, я вывернулась и захвата мужчины. — Марк отошёл, а я свела ноги и попыталась встать. Оказавшись на твёрдой поверхности, по-прежнему крепко держалась за стол. Затем одёрнула платье и села на стул. Ноги и тело до сих била приятная судорга. — А чего я ещё не знаю о тебе? Помимо того что ты прекрасно играешь на рояле, умеешь водить гидроплан, — я подняла руку вверх и начала перечислять, загибая пальцы. Марк тем временем привёл свой внешний вид в порядок.

— На самом деле не всё так уж радужно. В девяносто шестом году в Лондоне случился взрыв вблизи Канэри-Уорф. Огромное шестиэтажное здание. в котором находился первый офис отца, было полностью разрушено, погибло два человека.

Уму непостижимо что так мало, с таким размахом жертв должно быть намного больше… Но суть не в том. Тогда пришлось забыть о прежнем уровне жизни. Я оставил все занятия, в том числе и занятия с фортепиано и пошёл зарабатывать деньги на улицу, — я перевела взгляд на Марка полный недоумения и боли. представляя маленького мальчика, который вместо того, чтобы счастливо проводить своё детство должен был работать не покладая рук, чтобы помочь родителям прокормить семью.

— Почему ты никогда об этом не говорил? — Марк налил из красивого графина в стакан воды и осушил тот несколькими глотками. Я словно видела мужчину в первый раз, настолько искренни были его слова и этот взгляд…

— О чёрных днях всегда тяжело вспоминать. Наша семья в один миг лишилась всех денег и достатка, средств к существованию. Без сплочённости, любви, веры матери в отца ничего бы из того, что есть сейчас, не было, — мне бы хотелось стать для Марка именно такой опорой, чтобы он всегда мог на меня положиться, создать крепкую и дружную семью, стать частью той, что уже у него была. Я перевела взгляд на ночной город, и задумалась над словами Марка. Отчего ему вспомнились эти дни сейчас? Почему он испытывал горечь? Возможно, просто хотел поделиться со мной, как ему, маленькому мальчику, было тяжело в то время? Сердце сжалось от калейдоскопа чувств и в этот момент, я поняла, что безумно хочу сына. Нет. даже не так. Уверенность, что в животе рос маленький мальчик, пустила корни глубоко в душе.

На слабых ногах я всё же поднялась со стула и подошла к мужчине сзади. Обняла за талию и прижалась щекой к спине. Мне не хотелось ничего ему говорить, любые слова здесь были лишними. Мы стояли так какое-то время, просто обнявшись, и смотрели на город. Марк виртуозно опять перевел тему в другое русло, и казалось от печали в его глазах и тревоги в моём сердце не осталось и следа.

— Прекрасный вечер… — протянула я, высунув руку в приоткрытое окно. Поток прохладного и свежего воздуха гулял по машине, на душе было так тепло и спокойно. Мы возвращались домой, вдоволь насладившись красивым видом и обществом друг друга. — Я так устала, — Марк улыбнулся и посмотрел в мою сторону.

— Так уж и быть сегодня даю тебе передышку, но вот завтра… и послезавтра, а потам после послезавтра…

— Хочешь, чтобы я передумала, да? — я подняла руку с кольцом, которое надел на мой палец Марк и покрутила ею в воздухе.

— Поздно. Ты уже согласилась. Наверно пол Лондона слышало твоё «Да!» — теперь не отвертишься, — я рассмеялась в ответ. Усталость приятными и мягкими волнами растекалась по телу. — Я тоже очень устал, — спустя небольшую паузу признался Марк. — Сейчас по-быстрому примем вместе душ…

— Вместе? По-быстрому? — решила я всё же уточнить. Последний раз это «быстро» растянулось практически на целую ночь.

— Смотря как будешь себя вести. Если не будешь оказывать сопротивления, то по-быстрому, — мне нравилось, когда у Марка было такое игривое и расслабленное настроение. Мужчина много острил и словно вызывал меня на скрытую дуэль. В такие моменты ему хотелось противостоять, заигрывать и получать новую порцию крышесносящих эмоций и чувств.

Машина припарковалась у дома. Обычно Маршал загонял ту сразу в гараж, машина же Марка всегда стояла припаркованной у ворот, когда тот находился дома. Не знаю, почему я заострила на этом внимание, и что это был за негласный порядок.

Но он ровным счётом не имел сейчас никакого значения. Мы вышли на улицу и Марк снова накинул мне на плечи свой пиджак. На небе не было ни единой звездочки, в воздухе пахло дождем, возможно, тот снова скоро сорвётся… и можно будет открыть окно в спальне, чтобы насладиться его запахом и звуком.

— Эй, голубки! — осатанелый голос разнёсся по всему проулку. По спине прошла волна ужаса, и я сильнее вжавшись в тело Марка, застыла на месте. Клянусь Богом, если бы не сильные руки вцепившееся мне в талию с такой силой, что аж искры посыпались из глаз, я бы снова лишилась чувств. Повернув голову, я увидела женский силуэт, и поза… издалека казалось, что у девушки в руках оружие?

— Марк? — испуганно прошептала я. Мне хотелось закрыть глаза, силой мысли перенестись сейчас в другое место, испариться, сделать хоть что-то лишь бы…

— Ненавижу! — крикнула Оливия и раздался оглушительный выстрел. Уши заложило, а земля, как я и просила, провалилась под ногами, поглощая в черную пропасть…

35 глава

Марк

Медленно, но осязаемо я ощущал биение собственного сердца. Наверно, это и заставило разлепить тяжелые веки, в голове взрывались яркие вспышки боли.

Первым в поле зрения попал белый потолок, поморщившись я, повернул голову на бок и увидел Кейтлин. Девушка спала, свернувшись калачиком в кресле напротив.

Голова лежала на коленях, а сама она была закутана, словно в кокон, в длинный кардиган. Я чуть приподнялся, но снова поморщился от резкой боли и со стоном уронил голову обратно на подушку. Осмотрев капельницы и приборы, я вдруг вспомнил, почему здесь оказался. Оливия… Выстрел… Испуганные глаза Кейтлин… Руки на моей груди и перекошенное лицо от страха… Мой страх, что Оливия снова выстрелит… Ещё один выстрел… Но после я уже ничего не помнил.

Повернув голову в сторону Кейтлин я наблюдал за девушкой… благодарю Бога за то, что та не пострадала, была невредима и цела. В отличие от меня. Я ощущал себя так, словно побывал под завалами обрушившегося дома, а меня самого прижало плитой, и я не в силах был пошевелить ни одной конечностью. Лёгким было больно дышать, каждый вдох будто обжигал грудную клетку.

— Кейтлин… — хрипло и едва слышно позвал я, желая заключить девушку в объятия.

Кейтлин вздрогнула и разлепила глаза, затем резко подскочила к кровати. На лице выступили слёзы, тело затряслось в мелкой судороге.

— Марк… — заплакала девушка и сжала мою ладонь. Несколько обжигающе горячих слезинок упало мне на лицо. Но ведь всё же обошлось, я встану на ноги, главное что с Кейтлин ничего не произошло. — Ведь ты обещал!. - мне стало не себе, с какой силой сжимала мою руку Кейтлин, словно та находилась в стальных тисках. — Сам говорил что больше никогда не станешь причиной моей боли… Говорил… — Кейтлин глотала слёзы и обрывки слов.

— Всё же обошлось… тссс… — я погладил Кейтлин по голове, не зная как ещё успокоить девушку.

— Обошлось? — она посмотрела на меня с таким ужасом, словно увидела перед глазами смерть. Хотя, возможно в тот момент оно может так и было? — Пуля попала в лёгкое, счёт шел на минуты, несколько часов врачи боролись за твою жизнь. Трое суток ты не приходил в сознание и ещё две недели будешь прикован к постели. Я уже промолчу об общем восстановлении… Марк! — девушка склонилась над моим лицом и коснулась губ. — Ты и представить не можешь, какой кошмар я пережила…