Крутой сюжет 1994, № 01 - Моргунов Владимир - Страница 1

Владимир Моргунов

Вадим Гетманенко

КРУТОЙ СЮЖЕТ

1994, № 01

Владимир Моргунов

ЗАПИСКИ АРБАЛЕТЧИКА

Сергей освобождается никак не раньше шести вечера, это меня очень устраивает. Его мать тоже на работе, а сестра в институте. Через десять минут я подъезжаю к дому. Точнее, оставляю мотоцикл на площадке перед магазином «Тысяча мелочей». Скамейки перед нужным подъездом пусты, отсюда это хорошо видно. Ну, слава Богу. Набросив хитрый хомутик на руль мотоцикла и защелкнув его, я прихватываю чемоданчик и отправляюсь к подъезду.

Стараясь двигаться расслабленно и неторопливо, отпираю дверцу распределительного телефонного щита. В это время слышатся легкие, быстрые шаги на лестнице. Парнишка лет шестнадцати-восемнадцати, в светлой куртке и голубых джинсах, прическа странная, как у многих из нынешней молодежи. Мне двадцать девять, я уже не могу себя относить к «их» поколению. Скорее всего парень не обратил на меня особого внимания, ведь в раскрытом чемоданчике передо мной телефонная трубка со шнуром, инструмент. Меня иногда спрашивают на улице: «Извините, молодой человек, вы не телемастер?» Все из-за сочетания моей внешности с видом чемоданчика. А телемастером я мог бы стать по совместительству, чтобы подработать. Так сделал один мой бывший коллега. Хотя «бывший» можно скорее отнести ко мне. Это я уже третью неделю не работаю.

Вот здесь подсоединяется телефон квартиры Сергея. Штучка, не больше чем батарейка «Крона», повисает на контактах. Не стоит зажимать слишком сильно, все равно завтра придется снимать. То-то удивятся настоящие телефонные монтеры, если им придется осматривать щит сегодня. Очень нежелательный вариант, конечно…

Набирают номер. Торопливо записываю. Есть соединение. Ага, это его сестра, говорит с подружкой. Минут пятнадцать трепа, не такого уж и беспредметного, я узнаю, что подружка, кажется, «подзалетела». Потом мать Сергея разговаривает с каким-то мужчиной. И только где-то в половине седьмого включается мой друг. Но интересующего меня разговора все нет. Обманул или забыл? Придется напомнить. Я освобождаю одно ухо из наушников, подтягиваю к себе телефон и накручиваю диск, отмечая машинально, как каждая цифра «проходит» в наушниках. Все-таки здорово я научился узнавать номера на слух.

Трубку берет Сергей.

— Ну, ты мне можешь сказать что-нибудь утешительное? — спрашиваю я. — Брось валять дурака, неужели забыл?

Он вспоминает. Или делает вид, что вспоминает. Но я с него не слезу. Если он не блефовал, то, значит, дело это совсем простое — раздобыть «дурь».

Сергей набирает 5-3-5-9-8-2. Смотрю в записи — он его уже раз набирал перед этим, но тогда никто не ответил. Удивительно, до чего обязательный малый, никогда бы не подумал, и зря мне показалось, что он забыл что-то или не хочет…

Номер отвечает. Голос низкий, сипловатый, не очень приятный.

— Дело к тебе есть, — это Сергей после краткого приветствия.

— Что за дело?

— Одному моему знакомому порошок нужен.

— Какой порошок?

— Стиральный, ясное дело.

— Что за знакомый?

— Ты его не знаешь, но мужик он надежный, это я на себя беру. Обещал заплатить, сколько надо.

— А что ему надо конкретно?

— Покруче что-нибудь.

— Угу…

— Так ты пошукаешь?

— Поглядим. Скажи этому лоху, чтобы две сотни готовил.

Было ли у меня тогда предчувствие? Сейчас, спустя полгода, мне кажется, что было. Я позвонил Ане из Ленинграда за два дня до окончания командировки. Звонил, разумеется, вечером. Сообщил, что билет на самолет я уже взял, что купил ей кое-что — сюрприз, конечно. Спросил, как она себя чувствует — третий месяц беременности. Чувствовала она себя хорошо. На работе, как всегда, масса хлопот и сложностей. Я сказал, что надо уходить оттуда, а она возразила — без году неделю работаю, все образуется, надо «притереться».

На следующий день я позвонил домой снова. Но в этот раз трубку никто не взял. Аня могла задержаться на работе — я позвонил туда, не смог пробиться. Что ж, она могла еще поехать к моим родителям, но последнее было маловероятным.

Рейс мой отложили на четыре часа с минутами. Хорошо, что вообще выпустили — весной в наши края лучше добираться поездом, туманы через день да каждый день. Когда я подходил к дому, то увидел, что окна нашей квартиры на втором этаже освещены. Значит, Аня дома.

Я взбежал, нажал кнопку звонка. Мне не отпирали. Я позвонил еще раз и, не дожидаясь, открыл замок своим ключом.

Аня лежала слева от входной двери, головой ко входу на кухню…

Пять колотых ран, две из которых были смертельными, — это судмедэкспертиза заключила.

У Сергея я появляюсь через день после того, как получаю подтверждение о наличии «товара».

— Все — хоккей, — подмигивает мой маленький мафиозо. — Две бумаги с тебя.

Я становлюсь бедней на двести рублей, но приобретаю пять ампул омнопона.

— Это уж по знакомству, — он смотрит на меня изучающе. — Отчаянный ты, однако. Не пил, не курил всю сознательную жизнь, монахом, можно сказать, был, а тут вдруг…

Сергея я знаю давно — уже лет восемь. И он знает, что случилось у меня в марте этого года. Он, наверное, полагает, что колоться омнопоном в моем положении не худший выход, хотя, возможно, и не лучший. Вообще этого маленького воришку можно отнести к философам. Башка у него функционирует исправно, и в самообладании ему не откажешь. Да еще вдобавок ко всему он ничего не «наварил» на мне в этот раз: именно двести рублей за омнопон Крысин и потребовал. Тот самый Крысин В. В., абонент 53-59-82.

Яма-буси одновременно означает и монах-отшельник и воин гор. Произношение одинаковое, но во втором иероглифе написания разнятся. Воинами гор в средние века называли ниндзя. Еще их называли черными воинами. Их одеяние было темным, и действовали они под покровом темноты.

Когда-то я себя в шутку называл яма-буси. В политехническом я учился на телемеханика, и, надо сказать, был в то время порядочным разгильдяем, потому что много времени учебе не уделял, а занимался самбо, читал индийскую «Махабхарату», китайскую «Книгу перемен» и вообще жизнь вел достаточно рассеянную. Мой тренер по борьбе, да и приятели, утверждали, что мне не хватает спортивной злости, что с моей техникой пора уже быть трехкратным чемпионом Союза, а не кандидатом в мастера.

«Мастера» я так и не получил. Наверное, тогда действительно чего-то не хватило — то ли злости, то ли настойчивости. И я не нашел лучше выхода, как бросить на последнем курсе самбо и заняться скалолазанием и каратэ. С Аней я познакомился на соревнованиях по скалолазанию, все почти по Высоцкому, разве что был я не в пример герою той песенки половчей. И я привез ее из другого города. Сюда, где ей суждено было погибнуть.

Все было так давно. Или недавно?

Будильник поднимает меня без четверти пять каждое утро. Впрочем, очень часто я просыпаюсь без его напоминания. Месяца полтора после гибели Ани я вообще не мог спать. Полчаса кошмарного забытья за ночь, не больше.

Я натягиваю спортивный костюм, надеваю кеды и прихватываю с собой рюкзачок. А уж в рюкзачке у меня все, что надо. Выбежав из подъезда, шлепаю по асфальту, шаркающий звук отскакивает от бетонных коробок домов. Еще темно, на востоке только светло-серая полоса по небу. Путь мой — на пустырь. Там — стройка. Поставили колонны, положили на них балки и на этом — все. На неопределенное время. То есть скорее всего надолго. Меня это в данный момент устраивает, — наличие такого сооружения для тренинга. Начинаю с того, что извлекаю из рюкзака арбалет. Собственно, внешне он арбалет мало напоминает, потому что пружина у него цилиндрическая и спрятана внутри. Но уж мощная — восемьдесят килограммов усилие для ее взведения. Я взвожу пружину, упираясь в скобу ногой, потом вставляю в ствол стальной якорек с тремя зазубренными на концах лапами. К якорьку привязана капроновая веревка, другой ее конец я прижимаю к земле ногой.