Без выбора (СИ) - Кистяева Марина - Страница 29

Они поднялись по лестнице, и Роман, по-прежнему, ничего не говоря, повел Виту по коридору. Снизу ещё праздновали, народ не спешил расходиться. Чем ближе они приближались к спальне Ромы, тем сильнее у Виты возникала потребность вырвать ладонь из его руки.

Рома открывал дверь толчком. Злость в нем не поутихла.

Вита лишь мельком осмотрела комнату. Большая, явно рассчитанная на комфортное проживание двух человек. Гигантская кровать, комод, мини-диван. Всё выполнено в сдержанных серых и коричневых тонах. Приятно для глаза и совершенно неуютно, в понимании Виты. Не хватало милых мелочей, безделушек, придающих комнате колорит.

Звук закрывающейся двери заставил Виту обернуться.

Роман смотрел на неё. Не моргая.

Взгляд обжигал, по-другому и не скажешь. Нервировал.

Вита поспешила отойти от мужчины. Не так она представляла начало брачной ночи.

- Губастая!

От тихого раскатистого баса, внизу живота скрутило, и это не имело общего ничего общего с возбуждением, которое положено испытывать новоиспеченной жене.

Скорее угроза. Предупреждение.

Да что за мужики эти Багровские! Один предупреждает, другой специально пугает, обзывается, зная, как она не любит это прозвище.

- Рома, какого…  - она сделала шаг назад. Ещё один. Уперлась ногами в кровать, хорошо, что не рухнула. Вита не сводила настороженного взгляда с мужа, который хищно оскаливался. На его лице не было и толики нежности. Лишь агрессия. – Что происходит, Ром?

- А ты не знаешь?

- Нет, - она мотнула головой для убедительности, пытаясь из последних сил балансировать на грани и не рухнуть в пропасть. – Знала бы - не спрашивала.

- Раздевайся, Вита, - пауза. - По-хорошему.

- Значит, вот как, - её голос охрип, сердце подскочило и забилось где-то в горле. – Рома, да что случилось? Чем я тебя разозлила? Конкретно я! Ты смотришь на меня с ненавистью.

- Ты так на меня всегда смотришь.

Рома начал раздеваться. Сорвал галстук, швырнул его на пол. Пиджака на мужчине уже не было. Пуговицы, отрываясь, падали на пол. Рома рвал одежду, не церемонясь.

Так же поступит и с ней?

- Ром, послушай. Я не знаю, чем тебя разозлила, - Вита пыталась до него достучаться. Впервые за время их общения ни дерзить, ни ерничать не хотелось. Хотелось, чтобы он успокоился, пришёл в себя и перестал пугать её. – Тем, что танцевала с Владом? Ты сам разрешил. Да, я ему улыбнулась, пытаясь…

Её прервал грубый мат.

- Видишь, Губастая, всё ты знаешь и всё ты у меня понимаешь, - верхняя губа Романа дернулась, крылья носа расширились. – Специально злила. Мне, мать твою, ты так ни разу не улыбнулась. Что бы я ни делал. Всегда только… Ааа, плевать! Что есть, с тем и будем иметь дело.

Он рывком вытащил рубашку из-под брюк, обнажая крепкую грудь и литые плечи с крепкими мускулами, что сейчас были напряжены. Вены проступали сильнее, выказывая внутреннее напряжение.

- Нет, Ром, послушай меня, - Вита в последней попытке выставила руку вперед. Жалкая преграда, но хоть такая.

Девушка видела тьму в глазах мужа. И она ей не сулила ничего хорошего.

- Я переборщила, признаю! Ром, да услышь меня! – закричала она, с нарастающей паникой наблюдая, как белоснежная рубашка тоже летит на пол. Мужчина взялся за ремень, расстегнул его, дернул из шлевок. – Вот ты сейчас злишься, да? Хочешь на мне сорвать злость? Отлично! Давай! Изнасилуй меня! Порви! Задери платье и изнасилуй меня! Ты же пять лет меня берег для себя… чтобы вот так… да…

Всё-таки Вита сорвалась. Не хотела, но всё же не совладала с эмоциями. Более того, она взялась за рукава платьев, дернула один, потом второй. Послышался жалобный треск рвущегося кружева. Вита не заметила его, как и слез, что обожгли глаза.

Пусть эта сволочь получит, что хочет! Пусть даст ей окончательный повод для ненависти. И потом уже никогда ни на что не рассчитывает!

Платье снималось плохо, с трудом. Рвалось, но у неё не хватало сил, чтобы справиться с тканью. Руки дрожали. Перед глазами мелькнуло обручальное кольцо. И его надо снять! Швырнуть в лицо Багровскому, чтобы подавился от своей злости.

Не будет между ними ничего хорошего!

Она как раз сорвала лиф, оголив грудь, когда ее ладони накрыли мужские руки. Слезы застлали глаза. Вита не сразу поняла, что именно произошло, и каким образом изменилась ситуация в комнате. Саму девушку била мелкая дрожь.

- Пусти, - Вита попыталась скинуть руки, вырваться. – Хотя нет, давай!.. это же твоё!

Она поменяла их руки местами. Сжала одну и повела в сторону, накрыв его ладонью обнаженную грудь. Сосок от холода и страха превратился в камушек.

Вита вдавила его руку себе в грудь, намеренно делая больно. У неё словно слетел предохранитель с инстинкта самосохранения.

- Вита…

Собственное имя упало на Виту. Пыталось пробраться сквозь треснувшее стекло, которым сейчас воспринимался мир, и не получалось. Девушка не слышала, как изменился голос, интонация. Не заметила, что ушла Губастая.

Она лишь часто дышала, молясь, чтобы побыстрее всё закончилось. Хотя нет, Багровский будет насиловать её долго, судя по тем взглядам, что он на неё кидал.

Ничего… ничего… Она соберется и…

Её взяли за подбородок и властно приподняли его, заставив посмотреть в лицо мужчине.

Рома стоял рядом, очень близко, между ними и расстояния почти не было. Вита даже не услышала его шагов.

- Что?! – выдохнула она, думая, что кричит, на самом деле говорила почти шепотом. Близость мужчины ещё больше подкосила её.

Дальше – хуже.

Потому что она не была готова услышать тихий голос со знакомой бархатной хрипотцой:

- Прости меня, девочка. Прости… Совсем еб**ся от ревности. Не могу… Ничего не могу поделать. Моя ты. И меня на части рвет от всего… Я…

Он сам себя оборвал, склонив голову и прижавшись лбом ко лбу Виты.

Девушка замерла, позабыв, как дышать. Со стороны они выглядели очень странно. Она взъерошенная, с голой грудью. И он нависает над ней, чувствуя рукой, как истошно бьется её сердце, того и гляди, вырвется наружу. Разобьется, и уже не собрать.

- Прости, - снова выдохнул он, - что испугал своей долбанной ревностью. Но ты улыбаешься не мне и всё, меня кроет. Вита, не шути так больше. Прошу тебя.

Его голос опускался на её обнаженные плечи, лаская и успокаивая. Вита рада бы и дальше побушевать, высказать всё, что накопилось, но весь запал прошел, испарился непонятно куда и отчего. Неужели от слов Ромы? От его признания?

Которому она поверила.

Он говорил, как мужчина, испытывающий сильные чувства. Вита не хотела принимать, не хотела верить. Замечать тоже не хотела, потому что иначе надо будет пересматривать всё.

Она к этому не готова.

Но сколько можно прятать голову под подушку?

- Ром…

- Что?

- Можно мне в ванну?

- Ты успокоилась? Скажи.

- Да.

- Вита…

- Рома, дай мне десять минут.

- Хорошо. Твоя, что слева.

В комнате оказалось две ванные комнаты. Значит, Вита не ошиблась, и спальня предназначалась для них двоих. Девушка вошла, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Потом нервно хихикнула. Фееричное начало брачной ночи.

В ванной она была не долго. Сполоснулась, расчесала волосы, нанесла несколько капель духов на шею и запястья. Для неё и пеньюар приготовили.

Белый. Кружевной. Шелковый. Идеальный.

Всё же она не хотела быть изнасилованной. Не хотела боли.

Убежать от Багровского? Никогда его не знать? Родиться в простой семье? Да. Да. Да.

Такого не случилось, и у неё другая реальность. И от неё зависит, будет ли она счастлива или нет.

Рома тоже успел сполоснуться. Волосы поблескивали от воды. Мужчина не стал утруждать себя лишней одеждой – на нем были только спортивные боксеры.

В горле Виты пересохло, она даже негромко кашлянула. Зачем-то вспомнила, как видела его обнаженного в бассейне, когда он развлекался с девочками по вызову. Тогда она хотела, чтобы он почаще проводил время в веселой компании и не тревожил её.