Без выбора (СИ) - Кистяева Марина - Страница 2

На лице Рустама не дрогнул ни один мускул.

Вита больше ничего не говорила, пока он её усаживал на сиденье. Даже плед достал из багажного отделения.

- Рустам, отпусти меня. Пожалуйста. Ты же у них за главного, до завтрашнего дня. Отпусти, - она говорила монотонно, по привычке. – Я знаю, ты можешь. Рустам…

- С меня Роман и спросит. Хватит, Виталина, мы всё это с тобой проходили десятки раз. Поехали. Сама вещи соберешь или завтра мне ребят прислать?

- Сама.

- Сначала ногу эластичным бинтом перетянуть надо. Ладно, сейчас разберемся.

Конечно, они разберутся.

Снова за неё.

На что Вита надеялась именно сегодня?

На что и все прошедшие пять лет.

На то, что именно сегодня будет иначе. Что исчезнут люди Багровского. Что не будет больше «людей в черном».

Пять лет. Изо дня в день она чувствовала их незримое присутствие.

Первый раз в пятнадцать лет сцепилась с ними, ей даже удалось одному из них расцарапать лицо. Тогда они помешали ей уехать из города на автобусе. Вывели ее, кричащую и визжавшую, с вокзала, сказав короткое:

- Нельзя. Ты остаешься.

Она была не согласна. Кто за неё решил? У неё никого и ничего не осталось, она бродяжка. Значит, и принимать решения будет сама.

Какой же наивной она была в тот августовский вечер. Требовала, чтобы её оставили в покое. Не смели к ней прикасаться. На её крики никто не обращал внимания. Хорошо ещё, ничем не приложили или скотчем рот не заклеили, чтобы много ни говорила.

Она рыдала в голос, когда её привезли на съемную квартиру.

Квартиру, которую нашли ей ЕГО люди! Не она сама…

За первой попыткой уехать из города, было ещё несколько в тот год. Вита не желала признавать очевидное. Не могла смириться.

Боль от потери родных разрывала сердце, а тут ещё и жестокая правда, что она больше не принадлежит себе.

- Дочка, тебе придется повзрослеть раньше положенного времени. К сожалению, так порой бывает. Жизнь несправедлива. К тебе особенно.

К ней… Серьезно?

Она вчера похоронила родителей. Маму и папу.

Больше у неё никого нет.

Она последняя…

Мужчину, чьего имени она даже не знала, но несколько раз встречала по дороге к папину кабинету, он ей даже не улыбался. Говорил монотонно. Сдержанно.

А ей хотелось, чтобы он ушел.

Чтобы все ушли.

Его охрана, ещё какие-то люди.

Почему они до сих пор здесь? В её доме.

- Виталина, мы с тобой видимся первый и последний раз. Война между двумя семьями, кланами, затянулась. Смерть твоих родителей должна положить конец вражде. Но жива ты. И жив Роман Багровский. Он непричастен к смерти твоих родителей. Но ты все равно будешь его винить. А, значит, мстить.

Мстить она не собиралась. Что может сделать маленькая соплюшка против взрослых мужчин?

- Будешь. Когда подрастешь немного. Поэтому мы приняли решение – ты переходишь в его семью. Безоговорочно. Это не обсуждается.

Что?.. Куда?..

Видимо, на её лице отразились слишком яркие эмоции, потому что с ней продолжили разговаривать, не дожидаясь вразумительной реакции.

- Активы твоей семьи исчерпаны. Дом и бизнес отходит банкам.

Тогда она ещё не осознавала степень катастрофы…

Была боль и пустота в груди.

Вопросы о деньгах и о том, на что будет жить, её мало заботили.

- Ты несовершеннолетняя. Твоим опекуном становится Влад Багровский. Он же в свою очередь тебя передает Роману…

Как игрушку. Как вещь…

Зачем она вспомнила сейчас об этом разговоре? Наверное, оттого, что её, пусть даже мнимой свободе, приходил конец.

Завтра Роман Багровский выходит на свободу.

Человек, которого она боялась до чертиков. До дрожи в коленях.

Человек, которого она почти не знала.

Но который полностью контролировал её жизнь.

Каждый шаг.

Каждый вздох.

Глава 2

- Где она?!

Громкий голос с хрипловатыми нотками прокатился по большому залу, заставив Виту притихнуть и прикусить нижнюю губу до крови.

Благодетель пожаловал…

Прибыл.

Она точно знала, что он.

 Роман Багровский.

Её привезли в его дом уже за полночь. Она капризничала, ругалась, отказывалась собираться, даже пыталась воевать с Рустамом. Тот психовал, но терпел её выходки, хотя в глазах мужчины она видела свою медленную смерть. Иногда ей казалось, что всё, он её сейчас точно согнет в «бараний рог» или прихлопнет, ударит - так точно. Нет. Матерился, но ничего не делал.

А Вита едва ли не выла от отчаяния.

Как так можно? С ней… Она же живая! Она же человек! Она же имеет право…

Никакого права она не имела. Как и выбора тоже.

- Сама пойдешь или понести? – сухо бросил Рустам уже привычную фразу.

- Сама пойду… Дай только руку. Нога болит.

Несмотря на то, что Рустам её перебинтовал, зафиксировал, наступать было больно. Она прыгала по ЕГО квартире, мечтая одновременно и остаться, и уехать. Остаться, потому что худо-бедно она здесь обжилась; уехать, чтобы стать, наконец, свободной.

Кому сказать, что дочь Максима Гвоздова выбирала дешевый хостел, а не приличную квартиру в хорошем районе, многие бы не поверили. Кто добровольно лишит себя комфорта? Она готова была. Лишь бы ничего не иметь общего с Багровским.

С его грязными, кровавыми деньгами.

Она не хотела иметь ничего общего с ним. И главное, чтобы не было давящего ощущения, что она его.

Что живет в его квартире. На его деньги. Под его присмотром.

Только он.

Чертов ублюдок!

Виту начинало трясти, стоило только подумать о Багровском. Господи, какой же наивной и глупой она была, когда в детстве и подростковом возрасте мечтала, чтобы в их доме не звучала больше эта фамилия, чтобы вражда, наконец, закончилась.

Она и закончилась. Но какой ценой?

Для её семьи полным крахом.

Самое нелепое, что к смерти её родителей Багровские не имели никакого отношения. То есть по факту у Виталины не было причин ненавидеть Романа.

Почти не было.

Она не спала всю ночь.

Его дом - двухэтажный особняк в закрытом поселке наичистейшего района, в окружении берез, елей и сосен, куда простым смертным вход заказан, давил на неё. Стены, потолки, комнаты. Двери, что она могла открыть, но через которые не имела возможности выйти.

Тишина.

До Виты доносились мужские голоса охраны и близкого окружения Романа. Скоро здесь будет весело – потянется вереница из желающих поприветствовать возвращение Багровского-младшего. Вите от подобной мысли становилось дурно. И что она делала здесь?

Ждала его?

О, нет, она не ждала. Рада была уйти, да никто её не пустит.

Она тысячу раз спрашивала себя и людей Багровского: почему? Для чего она понадобилась Роману? То, что её ему отдали, неспроста. Есть что-то, о чем она не знает.

Месть? Родовая, проклятая. Всё может быть.

Тогда ей не позавидуешь. С другой стороны, Вите же сказали: война закончена, больше никто не умрет. Поэтому она могла надеяться, что над ней издеваться не будут. Она вроде бы и не пленница, а своего права голоса не имела.

Вита покачала головой. Сколько ночей она провела в слезах и в планах очередного побега – не счесть. Бессмысленные старания и только. Люди Романа хорошо знали своё дело, они были лучшими.

Вита была маленькой, когда папа, напившись, кричал на маму и их людей. Требовал, чтобы ему дали, как «у сучьих Багровских». Она мало что помнила из того ужасного скандала, память запечатлена лишь мысль, что именно с их семьей что-то не так. Что они стали хуже, слабее.

Рустам с утра сообщил ей, что Роман прибудет к часу. Его заберут в десять.

- Рустам, мне зачем эта информация? – устало спросила она.

Мужчина ничего не ответил, лишь окинул её более внимательным взглядом.

- Переоденься в платье.

- Зачем?

- Роман велел.

Брови Виталины самопроизвольно поползли вверх.

- Ты же мне вчера сказал, что ему заказали двух профессионалок.