Капитаны небесных сфер (СИ) - Старк Джерри - Страница 1

Капитаны небесных сфер

Благословение Матери

Что-то пошло не так.

Этого не могло случиться. Против этого факта дружным хором протестовал союз науки, логики и генетики. Это шло вразрез со здравым смыслом и порядком мироустройства.

Тем более это не могло случиться с ним, Рудольфом Вебером, милостью Мироздания почти гениальным инженером-механиком, членом лучшего экипажа во Втором секторе Фузии. Его законное место – в технических отсеках, рядом с пульсирующим стволовым стержнем двигателя. В знакомой до последнего изгиба консоли рубке, где переливается голос Фелиции и раздраженно ворчит навигатор. Где Йонге прокладывает курс, лихим взмахом рук перемещая сектора Галактики и жонглируя звездами. Он должен быть рядом с ними, замыкая тройственный круг.

Но он торчит здесь. В жаркой, удушливой темноте гостевой каюты с пониженным давлением, потому что страдающему организму позарез необходима именно такая атмосфера. Распластанный силой искусственной тяжести по гравиложементу, не в силах встать без посторонней помощи.

Тело всегда было предметом тихой гордости Рудольфа. Образчик совершенства человеческого рода, венец евгенических разработок института генетики Берлина-3, безотказный и выносливый инструмент – он превратился в раздутый, колышущийся под собственной тяжестью мешок. Раздираемый неконтролируемой злобой, ужасом и постоянным голодом. Недавно Сайнжа приносил ему поесть, но брикеты концентрата не в силах насытить бездонную утробу. Ему необходимо мясо. Теплое, влажное от крови мясо добычи, насыщенное белками и жиром. Мяса на «Фелиции» нет. Будет, когда они доберутся до Найхави, обещал Сайнжа. Сколько угодно свежего мяса. Матриархи помогут им. Наверняка помогут, хотя кто их разберет, этих матриархов...

Впервые в жизни Рудольфу Веберу неудержимо хотелось сдохнуть. Единственная инъекция летила, и все кончено. Сдохнуть, но сперва удостовериться, что кэп и Фелиция добрались до Калхиды. Сайнжа откажется от мести, ну и пес с ним. Ради такого дела бортмех был готов одолжить Йонге любой из экспонатов своей коллекции. Лучше всего подойдет старинный реактивный огнемет МК-IV «Фафнир». Чтобы Йонге Далине до основания выжег проклятую клинику, вместе с владельцем и персоналом. Ведь наверняка во всем виноват чокнутый калхи, штопавший дырки в шкуре землянина и помешанный на изучении возможностей межвидового скрещивания. Гребаная улитка, слизень вонючий, центнер упакованной в хитин протоплазмы – к сожалению, высокоразумной протоплазмы… Калхи что-то вытворил с его геномом, пока валявшийся в наркотической дреме Рудольф ждал окончания процедуры. Влез грязными ложноножками в спираль человеческой ДНК, укрыв там бомбу замедленного действия.

Вот теперь она и рванула. Калхи, мать его улитку промеж рогов, все рассчитал верно – бомба обязательно рванула бы, учитывая замкнутый объем корабля, Прыжки и постоянное и неизменное желание Сайнжи засадить напарникам-умансоо покрепче и поглубже. Дополненное стремлением Рудольфа провернуть как можно больше сексуальных экспериментов с участием яута. Плюс оргазм навигатора, знаменующий всякий победный финал, и струйка липкой зеленоватой кончи. Кишащая бодрыми яутскими живчиками, всегда готовыми исполнить свой долг.

Идеальные условия для эксперимента.

Сперва они ничего не заподозрили. Тревожный звоночек алярмы не подал голоса, когда Рудольф испытал первые трудности при посещении туалета. Бортмех грешил на трещины в анусе после жаркого секса с навигатором, потом – на внезапно прорезавшийся геморрой. Когда терпеть стало невмоготу, Рудольф заперся в медотсеке наедине с капсулой автохирурга и голосом Фелиции. Загрузил программу сканирования внутренних органов и, вполголоса чертыхаясь, предъявил технике ноющую задницу. Сканирование заняло тридцать стандарт-секунд. Тридцать секунд, окончательно и бесповоротно изменивших жизнь бортмеханика Рудольфа Вебера.

Он вылетел из отсека в спущенных до колен штанах, спотыкаясь, проклиная Сайнжу, высокую генетику яутжа, трахнутых на весь мозг калхи, человеческую половую слабость и снова Сайнжу. Всполошил бедную Фелицию – будь она женщиной из плоти и крови, наверняка бежала бы следом, умоляя милого Руди не нервничать. Влетел в рубку, зацепившись за высокий комингс и едва не грохнувшись, заорал в каменную морду Сайнжи:

– ****ь твою мать, я залетел!!! Залетел, жаба полосатая! У меня яйцо в жопе!..

Йонге проглотил туковую палочку, а Сайнжа сгреб бортмеха в объятия и забухтел что-то успокаивающее, излучая в синхрон волну изумленного самодовольства. Сволочь. Что с него взять: ведет себя, как положено самцу-оплодотворителю, защищающему беременную самку. Ничего не попишешь, инстинкт-с.

Офигевший Далине снова и снова прогонял напарника через микроволновое сканирование и генскрининг. Результат был одинаков. За неимением у землян мужского пола матки оплодотворённое яйцо намертво прилепилось к стенке слепой кишки и усердно делилось. И доразделялось до вполне себе ощутимых размеров. Теперь уже не только тонкой электроникой ощутимых, но и просто так, на ощупь.

Практичный Йонге сходу предложил:

– Аборт. Щаз запихаем тебя в автохиру…

Зря он это сделал.

Сайнжа атаковал – молча, стремительно, безжалостно. Пронзившая глейтер искра тревоги опередила атаку всего лишь на долю мгновения, но Йонге успел среагировать. Молниеносная драка закончилась для Йонге вывихнутой рукой и треснувшим ребром, для Рудольфа – выбросом в кровь порции дикого гормонального коктейля. Взбесившиеся альфа и бета волны мозга бортмеха, сплетаясь в неконтролируемой интерференции, отторгли глейтерную связь. Как в древние, до-звездные времена, затихающие голоса Йонге, Фелиции и Сайнжи заглушил сухой треск статических разрядов – а потом стало тихо. Пугающе тихо. Как в вакууме космоса, где никто не услышит твой крик.

Руди выпал из синхрона. Ради общей безопасности Фелиция удалила его имя из внутренних протоколов, закольцевав режим управления на Йонге и Сайнжу. Рудольф остался наедине с самим собой. Часто пульсировала кровь в ушах, колотилось сердце, пересыхало во рту. К беспрестанной тянущей рези в животе добавилась ноющая боль в лицевых мышцах и костях челюстей. Вскоре после тягостного, не приносящего облегчения сна бортмех обнаружил на своей подушке зуб. Белый, без малейших признаков болезни, с бурым от крови корнем. Через сутки – еще один.

Тогда он еще без труда перемещался по кораблю. Включил в душевом закутке подсветку на зеркале и долго, пристально рассматривал свое лицо. Подцепил и оттянул верхнюю губу. В глубине темного провала на покрасневшей верхней десне что-то белело. Кожа на щеках, прежде гладкая и подтянутая, отвисла и сделалась на ощупь грубоватой, вроде строительного пенокерамита. Рудольф всмотрелся внимательнее, чувствуя, как пригоршнями катится по спине ледяная крошка. Да, один сверху, один снизу. В скором времени, наверное, то же самое будет с правой стороны, симметрично. У него режутся хелицеры.

Бортмех попытался разбить зеркало кулаками, но оно было из пластистекла. На грохот и крики прибежал встревоженный Сайнжа и поволок его обратно в каюту. В истерике Руди пытался прорваться к арсеналу – яут с легкостью обездвижил человека, пристегнул к койке, а дверь в оружейный отсек заварил. Теперь единственным вооруженным существом на борту оставался яут. И вооруженным до зубов, ибо, как выяснилось, охранять матриарха, готовящегося принести потомство – великая честь для любого из яутжа.

Сайнжа теперь подолгу сидел рядом с ним в темноте. Не шевелясь, не прикасаясь. Обычно молчал, иногда начинал говорить. Его речь звучала странной, почти ритуальной напевностью – о традициях клана, о планетах, где он побывал и где надеется побывать вместе с умансоо, о трофеях, матриархах и новой жизни. Голос навигатора, его интонации, пусть и смоделированные транслейтором, успокаивали. Отвлекали. Дарили смутную, обманчивую надежду.

Йонге после инцидента в гостевой каюте больше не появлялся. Наверное, не мог видеть напарника таким. Или старался не раздражать лишний раз Сайнжу. Яут умел держать под контролем свою ярость, но впитавшиеся в кровь защитные рефлексы оказались сильнее.