Королева подиума - Дарси Эмма - Страница 6

— У нас каноэ, рассчитанные на одного гребца.

— Ох-ох-ох, вы вдребезги разбили мою романтическую мечту. Я уже видел себя героем старой как мир сценки — тихий плеск воды, я неспешно гребу, любуясь прекрасной женщиной…

— …и у вас есть дочь, которая ни с кем не хотела бы делить ваше время и внимание, — сухо оборвала его Розали.

— Ах, да! Как же я забыл, что вы у нас защитник детей? — насмешливо заметил он, но тут же стал серьезным. — Полагаю, ваше желание заниматься этим проистекает из собственного детства?

Розали получила очередное подтверждение его проницательности и логике, без которых он вряд ли достиг бы своих головокружительных высот в бизнесе. Она решила не отвечать и вернуть разговор к проблемам Кейт.

— Ребенку нужно, чтобы рядом с ним был кто-то, всегда готовый прийти на помощь или просто выслушать. Это нужно и вашей дочери, Адам. Разве вы не видите?

Наконец-то вы назвали меня по имени, — на смешливо заметил он. — Но, к сожалению, не ради того, чтобы сделать мне приятное, а чтобы заставить прислушаться к себе.

То, как он точно оценил ситуацию, добавило еще балл к и без того высокой оценке его умственных способностей.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Как и вы — на мой, Розали Джеймс. Туше.

Они прошли через холл и, выйдя на улицу под ласковые лучи послеполуденного солнца, направились к озеру. Его берега были обсажены кустарниками рододендрона, а на глади воды то там, то тут плавали лилии. Типично английская картинка, невольно подумала Розали, недаром именно здесь, рядом с Хью, англичанка Рибел обрела свой дом.

Себя же она ощущала человеком, лишенным каких-либо корней. Ни один город, ни одна страна не занимали особого места в ее сердце. Люди — да, но не места. Интересно, а у Адама Кэйзелла есть такое место, которое бы он без колебаний назвал своим настоящим домом? По словам Кейт, у него были дома в Лондоне, Нью-Йорке, Гонконге и на одном из Карибских островов. Наверняка для уклонения от кое-каких налогов.

— Вы живете здесь вместе с сестрой? — нарушил молчание Адам.

— Нет. Просто приехала погостить недельку.

— А где ваш дом? Розали пожала плечами.

Вообще-то нигде. Есть места, где я могу остановиться в случае необходимости, но не более того.

Прощупывает почву, раздраженно подумала Розали. Выясняет, где можно меня найти, возникни у него такое желание.

В Лондоне она обычно жила в квартире, принадлежащей Джоэлу Фаберу, мужу ее сестры Тиффани. Джоэл настаивал, чтобы все члены семьи Джеймс пользовались его квартирой, когда захотят, а Розали «назначил» смотрителем, прекрасно зная, на что идут все ее многотысячные гонорары.

— У меня мало личных вещей, — пояснила Розали.

— Настолько мало, что все они умещаются в один чемодан? — не без скепсиса спросил Адам.

— Почти. Я много езжу по миру. Почти столько же, сколько и вы, Адам Кэйзелл, — колко ответила она!»

— Приятно, что у нас нашлось что-то общее.

— Только разница состоит в том, что у меня нет дочери, которую я оставляю в одиночестве.

— Кейт не одинока. Она учится в школе, ее мать и отчим никогда не выезжают за пределы Англии. Она всегда может связаться с ними…

— Насколько я поняла, у них другие приоритеты. — В ее взгляде был укор — уж он-то должен знать об этом. — То, что они находятся в пределах Англии, еще не означает, что они с готовностью откликнутся на ее зов.

— Вы обвиняете меня в пренебрежении отцовскими обязанностями?

— Я просто обрисовываю вам ситуацию, как ее видит Кейт.

— Вы знаете мою дочь… Как долго? Одну неделю? Не слишком ли самонадеянно делать какие-либо выводы и упрекать меня, а, Розали?

— Я понимаю, что вам куда удобнее так думать, чем прислушаться к моим словам.

В голосе Адама, когда он снова заговорил, отчетливо слышались гневные нотки.

— Полагаю, Кейт изобразила из себя несчастную богатенькую девочку, не так ли?

— Не так. Кейт слишком горда для этого.

— Тогда почему вы на меня нападаете? — Его взгляд поймал взгляд Розали и несколько долгих мгновений удерживал его. — Или это лучший способ защиты?

— Защиты от чего? Или от кого?

Адам резко остановился. Розали тоже была вынуждена остановиться и внимательно посмотреть на своего спутника. Под пристальным взглядом серых глаз она с особой остротой почувствовала излучаемую им ауру властности и сексуальной притягательности.

— Это недостойно вас, Розали Джеймс.

Ее сердце пропустило удар, а потом понеслось вскачь.

— Прошу прощения?

— Если вы претендуете на откровенность, не надо лгать по поводу того, что вы чувствуете ко мне. Это подрывает доверие к вам.

Итак, он бросил вызов. Розали, не раздумывая, приняла его.

— Хорошо. Насколько я понимаю, вы хотели бы, чтобы мой чемодан постоял какое-то время в вашей прихожей, так? Так вот, этому не бывать.

— То, чего я хочу, невозможно уложить в чемодан.

От этих слов спину Розали сковал мороз. Она боялась проанализировать свои чувства к этому мужчине, потому что это было слишком пугающе и грозило нарушить покой ее сердца.

— У меня нет для вас времени, Адам.

— Найдите!

Никогда ни один мужчина не оказывал на нее такого гипнотического воздействия. С трудом преодолевая его, Розали призвала все свои силы, чтобы позорно не капитулировать перед магнетизмом и силой воли этого человека.

— Лучше вы найдите время для своей дочери! — резко бросила она ему.

Ее слова не произвели на него никакого, во всяком случае видимого, впечатления.

— Непременно, — спокойно ответил он, продолжая гипнотизировать ее взглядом своих «серебряных пуль». — Я всегда беру Кейт с собой во время ее школьных каникул, а во время учебного года отовсюду, где бываю, посылаю ей открытки. Она всегда может позвонить мне по мобильному…

— И тем не менее первую неделю каникул она провела здесь.

— Это был ее выбор.

— А он не настораживает вас, Адам? Может быть, она стремится найти в семье Селесты то, чего ей недостает в вашем обществе?

— Раз уж начали, договаривайте, Розали.

Розали удержала резкие слова, готовые сорваться с языка. Запальчивость — плохой помощник, ей следует говорить рассудительно и доходчиво.

— Она сама сказала вам.

— Что?

— Ей нужна стабильность, Адам. Ей нужно чувствовать, что какие-то вещи в ее жизни постоянны и неизменны.

Адам нахмурился, затем выразительным жестом указал на окружающую их красоту.

— Это — не моя жизнь. И не ваша, Розали. И я ничего не могу с этим поделать — я тот, кто я есть.

— А Кейт отчаянно хочет иметь то, что есть у Селесты, — место, которое можно было бы считать своим домом, семью, в которой дети не досадная помеха, а благословение…

— Я никогда не считал Кейт помехой! — страстно воскликнул Адам.

— А ваши любовницы? Когда Кейт начинает перечислять их… Зачем вы берете ее с собой одновременно с очередной… дамой сердца?

Адам нахмурился.

— Она никогда не возражала.

— А какой у нее был выбор? Она боялась, что, скажи она что-нибудь, вы откажетесь именно от ее компании. Она вынуждена мириться, потому что это ее единственный шанс побыть с вами.

— Я возил ее повсюду, где ей только хотелось побывать, выполнял все ее желания…

— Вы развлекали ее.

— А что в этом плохого? — Адам уже не скрывал своего раздражения.

— Ей не это нужно, поймите! Она одинока внутри. Она не чувствует себя неотъемлемой частью вашей жизни, вы то есть, то вас нет, и это съедает ее изнутри. Если вы на самом деле заботитесь о ней, сделайте эти каникулы для нее особенными, проведите их вдвоем, узнайте ее как личность. Ей тринадцать, и в этом возрасте уже очень важно знать, что тебя любят не просто на биологическом уровне, а за то, какой ты человек.

Адам еле сдерживал гнев, готовый пламенем вырваться из его ноздрей. Впившись взглядом в лицо Розали, он искал скрытые мотивы, побудившие ее произнести эту обличительную речь. Но ничего не нашел. Она стояла выпрямившись, спокойно глядя ему прямо в лицо в ожидании ответа.