Разрушитель (СИ) - Успенская Ирина - Страница 33

Сами собой закрылись глаза. Немного посидеть, а потом написать пару листов о будущей религии...

Уже проваливаясь в дрему, Виктория уловила едва слышный свист и знакомый голос. Он звал ее по имени, по ее прежнему имени. Чертов Вадий, что ты опять задумал?

— Иди ко мне, Викушка, — невидимый Вадий насвистывал веселую мелодию, очень напоминающую песенки Оськи.

Викушка... смешно. Да ее так уже лет двадцать никто не называл! Но не раздражало, наоборот, повеяло теплом, захотелось подурачиться. Только вот куда идти?

— Закрой глаза и иди на голос.

«Ладно, попробуем, коль так приглашают».

Виктория встала с дивана и, вытянув руки, направилась на тихий свист. Шаг, второй, третий; сейчас она упрется руками в стену, и на этом все закончится. Пятый шаг, седьмой, десятый, двадцатый, и она не выдержала, распахнула глаза.

Вадий сидел на крепостной стене и с улыбкой смотрел на Викторию, так и застывшую с вытянутыми вперед руками.

— Ты такая смешная, — произнес мужчина и улыбнулся.

Смешная? Он говорит о ней как о женщине? Виктория перевела взгляд на руки и испуганно дернулась. Тонкие девичьи запястья, длинные пальцы, синие вены просвечивают сквозь белоснежную кожу. Она опустила голову и провела руками по телу, словно оглаживая его — небольшая грудь, плоский живот, изгиб бедер. Этого не может быть! Виктория задохнулась от нахлынувших эмоций, глаза наполнились слезами. Она подняла руку, чтобы смахнуть слезы, и замерла. Волосы! Длинные темно-рыжие волосы! Твою мать!

— Я была брюнеткой.

— Прости, — развел руками Вадий и легко соскочил с каменной кладки. — Какое тело было под рукой, такое тебе и дал.

— Это... — спазмы перехватили горло, стало трудно дышать. Виктория согнулась, уперев руки в колени, и резко выдохнула: — Это... мое новое тело?

— Прости, но нет, — Вадий подождал, пока она отдышится, и протянул руку. — Пойдем, я покажу тебе зимнюю ночь.

— Сперва поясни! — Виктория гневно сверкнула глазами.

Рациональный ум требовал объяснений, и она собиралась получить их немедленно. А потом, потом она все же двинет кулаком в эту наглую рожу!

Вадий тихонько рассмеялся.

— Подумай сама.

— Я на улице, здесь зима, идет снег, но мне не холодно, — Виктория догадалась и кивнула своим мыслям. — Но тело? Чье оно? Оно так реально.

— Какая-то девушка, — пожал плечами Вадий. — Пока она спит, я взял ее образ.

— Хочешь сказать, что я могу его занять и в реальности?

— Нет, конечно. Пока нет...

Виктория все же приняла руку Вадия, про себя отметив, что впервые с момента их знакомства он дотрагивается до нее. И она тут же об этом спросила.

— Это твой сон, мы здесь оба в виде энергетических тел.

— Стоп! — Виктория подняла руку. Черт, как же непривычно вновь видеть женскую ладонь! — Выходит, я смогла покинуть тело? — Вадий загадочно улыбнулся и кивнул. — И здесь мы оба воображаемы? — он скривился, но кивнул еще раз. — Не кривись, — отчего-то развеселилась Виктория. — Как могу, так и объясняю, это же ты у нас ученый, а не я!

Вадий притворно вздохнул и взмыл вверх, увлекая ее за собой.

— Ой! Если я тут как бы понарошку, то отчего у меня дух захватывает?

— Тело очень близко, ты чувствуешь его реакцию.

Они зависли над Белой крепостью. Сверху мрачное строение выглядело как россыпь огромных белоснежных сугробов, только широкая дорога вилась вниз среди гор, да виднелось вдали темное пятно — море. Сам городок на берегу спал — не светились окошки, не горели факелы, — а вот дальше все было затянуто густым туманом.

— Боже, как это красиво, — шепнула Виктория. — Так, а давай-ка слетаем на фронтир. Хочу посмотреть, как там продвигается строительство моего города, и не мешало бы слетать посмотреть, где генерал...

Вадий рассмеялся — искренне, весело и задорно, да так заразительно, что Виктория не выдержала и улыбнулась в ответ.

— Ты неподражаема! Даже во сне ты желаешь все контролировать! Но пока не получится, ты и так задержалась непозволительно долго. Смотри, как бы не убили во сне. Тебе пора возвращаться.

— Эй! Погоди, а как?..

Но тело со стремительной скоростью уже летело куда-то во тьму, лишь мелькал небольшой огонек. Виктория осознала, что сидит на диване с открытыми глазами и смотрит на пламя свечи.

— Охренеть, — с блаженной улыбкой на губах прошептал по-русски Алан. — Даже думать не буду, как это все происходит, какие лишние органы за это отвечают, магия это или мой личный бред, потому что запутаюсь еще больше, но это было великолепно! Даже если это шизофрения и всего лишь галлюцинации, это все равно было великолепно!

И, главное, какие возможности это открывает и... на какие рассуждения наталкивает. Обязательно спросить у Вадия, можно ли прочесть чужие мысли, прошлое или знания, войдя в чужой сон? Или это уже из области фантастики? Ах, как жаль, что в свое время она совершенно не интересовалась эзотерикой! Придется учиться всему с нуля.

«Если тебе это позволят, — влез неугомонный внутренний голос. — И не забывай, что здесь это свойство организма, наука, исследования, оттачиваемые веками, а не сведения, почерпнутые из брошюрки “Что мне надиктовал неизвестный голос”».

— Разберемся! — Настроение было отличное, давно уже она не чувствовала такой эйфории и подъема. — А теперь пора заняться делами.

Алан выглянул в коридор. За дверью, прислонившись к стене, дремал один из ветеранов.

— Пип! — Воин дернулся и вытянулся в струнку. — А где Лис?

— Его с вечера Учитель отправил с поручением в храм, к брату Чеху, а Ворона брат Алвис на вечерней тренировке зашиб маленько, в лазарете парень. Он порывался прийти, да Рэй приказал привязать к кровати и не пущать, значицца. Длань сказал, что у него головы сотряс, ему три дня вылежаться надобно, вот капитан, значицца, и осерчал.

— Позови ко мне Иверта и Рэя, только тихо, чтобы никто не знал.

— Есть! А как же вы один?..

— Ступай, я справлюсь.

На душе потеплело. Все же ксенята не предали Алана, а их очень аккуратно устранили. Ну хоть за это спасибо, брат Алвис, что не дал парням мучиться сложным выбором. Хотя... интересно, что бы они выбрали — приказ своего наставника или приказ Длани? Кому они верны — Храму или лично отцу Паулю? Себя Алан в этот список не включал, понимая, что тринадцать лет полного послушания одному человеку просто так из головы не выбить.

«Неверная система, ну ничего, мы ее сломаем».