Идеальность (СИ) - Матюхин Александр - Страница 7

Люди вообще странные существа. Они собираются в стаи, жить не могут в одиночестве, но при этом отчаянно желают нарастить вокруг себя скорлупу и никого не пускать внутрь. Только людям свойственно приходить в шумную забегаловку, чтобы побыть наедине с самими собой. Только люди заводят миллион знакомств в социальных сетях и закрывают аккаунты от всех, кроме самых-самых доверенных лиц. А тех, кто не стесняется быть открытым, кто разломал скорлупу — стесняются, боятся и даже презирают.

Не за это ли презирали Леру? Она не удаляла ролики с порно, не судилась с телеканалами, которые зачастую преувеличивали и перевирали её историю, чтобы создать так называемый хайп. Ей было всё равно, что скажут окружающие. Главная победа в войне с замкнутым миром (какая ирония!).

Когда они с Денисом вышли из кафе, скомкано попрощались и разошлись, Лера тут же захотела встретиться снова. И это было естественное желание. Она вдруг поняла, что нужно кому-то выговориться. Кому-то, кто сможет послушать.

Через несколько дней она столкнулась с Денисом на велодорожке. Не сказать, чтобы случайно. Но и не специально. Хотелось думать, что это судьба.

Лера остановилась, смущенно улыбнувшись. Предложила позавтракать вместе.

Денис не отказался. С тех пор он вообще никогда ни от чего не отказывался.

Глава 4

Её разбудила вибрация телефона.

Лера открыла глаза, отчаянно пытаясь собрать воедино осколки рассыпающегося сна.

В квартире висела серая предрассветная дымка, напомнившая о прошлогодних пробежках, о мелкой мороси дождя на губах.

Мгновение назад Лера завтракала с Денисом в кафе и хотела остаться с ним навсегда, но реальность стремительно вытесняла воспоминания.

«Мне надо худеть» — говорил Денис каждый раз, когда заказывал семь или восемь пончиков, а потом еще чиз-кейк, кофе с сиропом и маршмеллоу. Впрочем, Лера считала, что у него идеальное телосложение. Когда любишь человека, сложно замечать его недостатки.

Когда они перестали бегать? Где-то месяца три назад. Два раза в неделю пробежку заменял секс в её квартире. Потом Денис, как правило, дремал тут же, на кровати, на спине, раскинув руки, а она клала ладонь ему на грудь и засыпала тоже… Теперь этого ничего не будет. Как странно.

Звонила мама. Полшестого утра.

− Не спится, − привычный старческий полушепот. — Как ты?

− Скверно.

Ужасное слово. Откуда оно вырвалось, из каких уголков сознания?

− В новостях снова тебя вспомнили. Из-за похорон Дениса. Про моего брата упомянули немного, про «Первую звезду». Ты такая хорошенькая была. Глаз не оторвать.

− Спасибо, мам.

− Не обижайся на старуху. Я живу прошлым. У меня все записи передач есть. Иногда их просматриваю. Наизусть знаю. — Мама помолчала, потом добавила. − Приезжай в гости. Давно не виделись.

А ведь правда. Недели три не приезжала точно. Чем дальше Лера налаживала свою жизнь, тем реже наведывалась к маме. Теперь вот нашелся повод вернуться в загородный мамин дом, ближе к природе, к чистому воздуху и непривычной тишине. Когда она гулял по лесу? Забыла уже, наверное, все навыки. Надо взять Пашку подмышку, приехать с ним и отправиться с палатками на озера, разгрузить мозг.

Лера перевернулась на бок, поджав ноги и положив телефон под ухо на подушку. Не хотелось выбираться из-под одеяла. Под одеялом было тепло, а воздух в квартире стоял холодный, осенний.

Сон про Дениса не желал выветриваться. Вместе с ним из прошлого вернулось неуютное ощущение, давно забытое и вроде бы вылеченное: Лера захотела выйти в интернет и поискать кое-какую информацию.

− Как думаешь, − спросила она у мамы. — К чему снятся мертвые люди?

− Чтобы ты о них не забывала. Надо на могилку прийти, цветов принести… Жаль, у Насти не осталось могилки…

Мама смущенно замолчала. Лера чувствовала эту смущение даже через расстояние. Чтобы как-то сгладить, она сказала.

— Мы с Пашкой приедем, хорошо? Вот прямо на выходных. А то он совсем расслабился, не звонит, не вспоминает о матери-то.

— Шлёт ссылки иногда на передачи, — сказала мама. — Только я в них не разбираюсь. Что он там наснимал, не понять. Но горжусь, конечно. Хорошим человеком вырос…

Лера решилась-таки выбраться из-под одеяла. Принялась бродить по квартире, как кошка, не знающая, где её место.

− Я пирожков приготовлю, − продолжала мама. — Всё равно бессонница, делать нечего. Знаешь, чем я занимаюсь последнюю неделю? Дрова колю и печь разжигаю. Ту самую, старую. Зато запах стоит — закачаешься. Из вашего детства. Помнишь, вы с Пашей спали на большой кровати во второй комнате, а я топила?

Лера помнила. На той же кровати она в последний раз ночевала с полугодовалой дочерью. Это были воспоминания, которые психолог настоятельно советовал изолировать. Настя умерла на рассвете, а скорая помощь ехала в загородный поселок почти три часа. Всё это время мама остервенело растапливала печь полусырыми дровами, а Лера сидела у кровати, смотрела на сверток из простыней и пила чай с дешевым коньяком. Стакан за стаканом. Запах тлеющих поленьев въелся в подсознание так, что не выветрить никакими психологическими упражнениями.

−…вы с Пашей такими хорошие были, такие милые, − бормотала мама. — Никак я вас не соберу. Выросли и разлетелись. Совсем одна тут, никому не нужная. Соседи разве что придут проведать. Остались только я и телевизор. И Настенька иногда приходит, заглядывает. Смотрю на неё, на красавицу, и тебя вспоминаю.

− Мама, всё хорошо. Успокаивайся. — вторила ей Лера, нарезая замысловатые круги по квартире. Из кухни в комнату, потом в ванную, в коридор, обратно в кухню. − Полежи, отдохни. Ну её, эту печь. А еще лучше, сходи сама к соседям. На чай, а?

− В такую рань? У нас не рассвело еще. Все спят. Одни мы с тобой, жаворонки. Ты всегда рано просыпалась. В шесть утра — тебя уже нет. Умотала в лес, приключения искать.

Мама бормотала что-то еще, погрузившись в воспоминания с головой. Лера щелкнула кнопку чайника, и тот в ответ зашумел почти мгновенно, разодрав скопившуюся в квартире утреннюю тишину.

Вернувшееся ощущение неприятно пекло в груди. Лера взяла с подоконника сонник. Страница так и была загнута на букве «О». Надо бы поискать к чему снится «Отчаяние».

− Смерть забирает лучших, − внезапно сказала мама. Лера вздрогнула. Её мысли крутились вокруг Дениса. — Не буду больше докучать. Надоела, наверное, совсем. Пирожков напеку. Постараюсь поспать. Всё, как ты сказала. Хорошего дня. Не забывай.

Связь прервалась. Выговорившись, мама почти наверняка ляжет спать и проспит до обеда. Про пирожки она, конечно же, забудет. Да и про печь тоже. Старость делает дыры в памяти не хуже, чем пули в чьих-нибудь головах. Быстро и надежно.

Впрочем, не только старость. Еще наркотики, алкоголь и клиническая депрессия, верно? Свой две тысячи девятый Лера помнила лишь эпизодическими лохматыми лоскутками. Тот год походил на решето — память заполнилась черными дырами, сквозь которые навечно слились воспоминания. Многочисленные статьи и видеоролики в интернете были будто не про неё (победительница шоу «Первая звезда» закатила скандал во время прямого эфира концерта в Италии; Валерия Одинцова в состоянии наркотического опьянения гуляла обнаженной по крыше небоскреба в Новой Москве; семнадцатилетняя звезда Первого канала явилась на съемки передачи пьяной и сломала руку звукорежиссеру).

Пропажа Насти — самая большая дыра (Зачем Валерия Одинцова раскопала могилу собственной дочери? Куда она спрятала тело? А главное — вспомнит ли она, что произошло и по каким причинам?). Ни на один из этих вопросов не было найдено ответов. После двух лет в клинике, а потом еще трех лет реабилитации черные дыры не стали меньше. Они просто отошли на второй план. Таблетки и упорные тренинги позволили думать, что прошлое осталось в прошлом.

Пузырька «Ревинола» в аптечке не оказалось, хотя Лера помнила, что покупала его месяц назад, после планового посещения психотерапевта. В тумбочке в ванной тоже не было. На кухне, за банками с крупами, Лера нашла старый пузырек, на дне которого лежали две фиолетовые капсулы. Кто вообще придумал разукрашивать успокоительные таблетки в фиолетовый цвет?